Рабыня Смерти

Глава 30

Глава 30

Счастье для каждого человека имеет свой оттенок, запах и место. Для одних оно окрашено в зеленый и похоже на воспоминания о бабушкином доме с горячей выпечкой и лужайкой во дворе, для других оно розовое, как улыбка любимого человека или как мечта, а для кого-то - желто-красное, горячее и яркое, словно солнце. Для меня всегда оно представлялось чем-то опасным, обжигающим и недостижимым. Сколько помнила себя, преследовало чувство, будто достаточно лишь прикоснуться к нему, и оно опалит тебя раз и навсегда. А все россказни о вечном счастье воспринимались не более чем сказка для детей. Ведь будь иначе, то тускнели бы в памяти воспоминания обо всем хорошем, теряя детали и четкость? А все худшие события в нашей жизни проживались тысячи раз благодаря памяти, запечатлевшей каждый момент. Неужели изначально вселенная устроена так, чтобы плохое брало верх над хорошим? Или все же это оберегает от глупостей, способных вызвать страдание, и побуждает идти навстречу всему доброму и прекрасному, дабы поддерживать призрачную видимость счастья?

За всю свою взрослую смертную жизнь я не помнила подобного чувства. В определенные минуты я чувствовала радость, задор, мне было хорошо, но все казалось каким-то бесцветным и пресным. Я гналась за разными удовольствиями, стараясь поймать птицу счастья за хвост, но эта тварь поскупилась для меня, не оставляя ни единого шанса на счастливую жизнь.

И слыша бесконечную болтовню от восторженных, рафинированных и пустых девиц об этом самом счастье, уяснила раз и навсегда, что оно просто не для меня.

Могла ли я задуматься о счастье в этом жутком загробном мире? Я бы не стала удивляться, если бы забыла подобное слово. Рассматривала ли я вероятность, что мой худший кошмар, самый жестокий садист, мой мучитель и палач подарит то, что не мог дать никто с более завидной характеристикой? Такой вариант ужаснул бы меня даже в контексте шутки. Но, как я и говорила, птица счастья - та еще сучка. Вот она, я перед вами, влюбленная до безумия, счастливая дура.

Стоит ли описывать, каким облегчением стало оказаться вновь в Инфериатосе после моего бездумного побега. Мне даже было плевать на то, что Дор погрузил меня в забытье. Я до сих пор не понимаю, как это ему удается, ведь он не настолько силен, как его Хозяин. Самым страшным стало пробуждение после всего сотворенного и осознание, где я. Почувствовав Хозяина, мое сердце зашлось в диком восторге. В тот момент казалось важным лишь очутиться рядом с ним, невзирая на все последствия. Я ожидала самого жуткого наказания, которое с радостью бы приняла от его руки. Более того, желание быть наказанной за собственную глупость, из-за которой пострадала моя мама, затмевало чувство самосохранения. Здравый смысл твердил о том, что мне не перенести гнева Верховного Князя, но и жить спокойно дальше, с подобным грузом вины, я бы не смогла.