У вас семь новых сообщений - Стюарт Льюис

Глава 21

Невинность

В первый раз в жизни я не пускаю Тайла в комнату. Мне хочется забраться куда-нибудь подальше и не выходить на свет. Я знала: у Оливера сложные отношения с отцом, но не понимала, что он полностью управляет его жизнью. Я думаю, не позвонить ли мне Жанин, но никак не могу решиться. Поэтому делаю домашнее задание по математике. Меня возвращает к реальности звук пришедшего сообщения в «Инстант мессенджере».: Привет, как там мальчик с виолончелью?: Долгая история — не знаю.: Ты его поцеловала?
Я краснею при этом воспоминании.: Да.: Тогда он вернется.: надеюсь.: Слушай, я тут пытаюсь устроить тебе выставку фотографий, но пока непонятно, получится или нет.: Что?: Я отнесла их другу, у которого галерея в Уильямсбурге.
Я начала печатать ответ, но не могла подобрать слов. Выставка?: ОМГ.: Но мне надо больше снимков. Около 10.: Будет! Я как раз собиралась взять фотоаппарат в школу.: Хорошо.: А когда это будет?: Не знаю. Твой отец не против, если мы скажем, что ты его дочь?
Я замираю на месте. Пожалуйста, пусть дело будет не в нем. Слишком часто в моей жизни люди делали вид, что я им интересна, чтобы подобраться поближе к нему.: Не знаю.: Не важно на самом деле. Но твой возраст — это плюс.: Почему?: Пресса готова слопать любого юного гения.
Это звучит так, будто я какое-то пирожное, но сама идея очень интересна. Может быть, мисс Грей была права, это действительно мое призвание.: Как скажешь.: Сделай еще снимки, такие же необработанные и грубоватые, как эти.: Хорошо.: Вы будете звездой, мисс Луна.: Посмотрим.: И мальчики с виолончелями будут толпой стоять у тебя под окнами.
Я снова краснею. Тут кто-то стучит в дверь.: Пока. Спасибо.: Чао.
Это опять Тайл. На этот раз я его впускаю. Он идет прямо к моей кровати, плюхается на нее и говорит:
— Она опять тут. Грибная девушка.
— Что?
— Я понял. От нее пахнет грибами.
— Ну, могло бы быть хуже.
— Так что папа тебе сказал?
Я выключаю компьютер и поворачиваюсь к нему. Он, видимо, не собирается сдаваться.
— Он сказал, что она была вместе с кем-то по имени Коул. — Я сажусь рядом с ним и забираю у него из руки теннисный мячик, который он сжимает. — Тайл, все это уже не важно. Ты же сам сказал, она умерла.
— Мертвая, как бревно. — Он не мигая смотрит мне в глаза.
Я возвращаю ему мячик, и он принимается стучать им об пол. Мне не хочется рассказывать ему то, что я выяснила. В статьях, посвященных ее «трагической гибели», писали, что она была «не одна», я все время думала о ее тренере по йоге. Теперь я знаю: с ней был Коул, и, честно говоря, начинаю бояться неизвестности. Но поздно. Я как будто расчесала начавшую затягиваться рану.
Тайл, занятый своим мячиком, ведет себя так непосредственно, словно произошедшее не оставило на нем никаких следов. Он лишился матери, но до сих пор этого не осознал. Пока Тайл принял это без особых эмоций, просто как факт. У меня сердце рвется на части, когда я думаю, что скоро он ощутит всю боль и тяжесть потери.
— Помнишь, отец подарил тебе видеокамеру в прошлом году, и ты снимал на нее маму?
— Да, там нет ничего интересного.
— Не важно. Слушай, ты не мог бы скинуть видео на мой компьютер? Хочу сделать небольшой ролик в память о ней.
У него загораются глаза, и он отвлекается от своего мячика.
— Можно я подберу музыку?
Я улыбаюсь, хоть «Блинк 182» не совсем то, что я планировала.
— Естественно.
Он бежит за камерой и тут же возвращается. Мы скидываем видео на компьютер, и я прошу его оставить меня. Он кивает, но тут же застенчиво подходит и заглядывает в глаза. Я отворачиваюсь. Мне так хочется защитить его от жестокого мира, но это безнадежная затея.
— Знаешь, ты могла бы пригласить Оливера к нам. Мы бы поиграли в «Икс-бокс». Я дохожу в «Тум Райдер» до шестого уровня, но мог бы поддаться.
Я усилием воли пытаюсь сдержать слезы.
— Хорошо, Тайл, звучит неплохо.
Прежде чем закрыть дверь, он оборачивается:
— Я тут подумал, музыку можешь подобрать сама. Но я хочу, чтобы мое имя было в титрах.