Снимая маски.

Часть первая. Август

Надеюсь, когда ты это прочтешь, меня уже не будет в живых, оно и к лучшему.
Невозможно уже что-либо изменить - это произошло, а люди еще не создали машины времени. Может, ты подумаешь, что это твоя вина - я это знаю. Ты будешь каждый день вставать с мыслью, что ты мог изменить хоть что-то, но не смог. Мне бы следовало сказать: "Не вини себя, тут нет твоей вины", но ты виноват, и сам прекрасно это знаешь. И ещё ты знаешь, что это далось мне не так легко, как казалось бы со стороны. Сторона - это лишь маска, под которой скрываются все пороки человека, а их у каждого много.
Каждый день ты будешь проливать хотя бы одну слезинку в память обо мне. Но надо ли тебе это? К чему напрасно лить слезы, ведь возможно, тебе без меня будет проще. Я хочу знать, будет ли тебе недоставать меня?
Интересно, а там, где я буду, сохранятся эмоции, и будет ли мне недоставать тебя?
Пожалуй, ты этого никогда не узнаешь.

Что делать, если у тебя есть всего несколько минут до начала урока, конференции, праздника, а ты на другом конце города? Может надо бежать, что есть мочи и пытаться успеть? Или же наоборот, плюнуть на все и остаться там, где ты сейчас, в надежде, что о тебе там никто не вспомнит и не возникнет вопросов, почему ты не появился? Но о тебе всегда, когда ты опаздываешь, как на зло, вспоминают.
Это какая-то сумасшедшая теория - ты приходишь туда, где тебя должны ждать, но тебя либо никто не ждет, либо просто никто о тебе не вспоминает. Тогда ты вправе называть себя серой тенью. А вот тогда, когда тебя, опять же, ждут, но ты опаздываешь или вообще не являешься - люди, по какой-то странной и непонятной причине, вспоминают о тебе, и начинаются звонки с вопросами: "Ты где?", "Почему не появился?".
Что за странная логика у людей, а может это заложено в природу каждого, ведь мы сами иногда замечаем за собой подобное? Вот мы ждем и ждем человека, а когда он приходит - тут же о нем забываем.
Второй раз за месяц Август Бороздин опаздывал на работу. На дорого, обычно, уходило минут сорок, но только тогда, когда он выходил вовремя. Сейчас он, наверняка, попадет в длинную пробку и будет на работе не раньше двенадцати дня, то есть, опоздает на два часа. Август быстро забежал на кухню, схватив тост, который готовила Марта.
- Ну все, - усмехнулась девушка, - Язвы желудка тебе не избежать.
- Не бойся, - улыбнулся Август и поцеловал девушку в макушку.
- Ну уж нет! - прикрикнула она, усаживая его на стул, - Государственный защитник должен правильно питаться!
- Мар, - протянул он, - Я же опоздаю.
- Что лучше: язва или второе опоздание и сытость целый день?
Он собирался было ответить, что язву проще излечить, нежели второе опоздание, но, посмотрев в лицо девушке понял, что если скажет - совершит большую ошибку. Поэтому он поудобнее сел на стуле, положил руки на стол и начал наблюдать за девушкой. Та порхала около плиты, разбивая яйца для яичницы. Ее движения были не резкими, как у Августа, а мягкими и плавными, словно тоненькие стебельки цветов качались на ветру.
Загипнотизированный движениями рук девушки, Август не сразу заметил, что около него уже стояла тарелка с дымящейся яичницей и мелко нарезанными овощами.
Где ты научилась так готовить? - восхищаясь спросил Август.
Марта вздохнула, ведь Август уже не раз спрашивал об этом, но продолжал из раза в раз задавать этот вопрос.
- Ты же знаешь, - ответила она, садясь напротив него, - Мама научила.
Вместо ответа Август перегнулся через стол и обнял девушку.

- А теперь я работать, - сказал он и, отодвинув от себя тарелку, вышел из кухни.