Она мой рубин

#8

Глава 8
Она остановилась. Только не это Гвендолин, ты же не думаешь сбежать, или закатить истерику прямо здесь.
— Сначала дамы, — сказал я и мягко подтолкнул ее к порогу, указывая на то, что назад ходу нет. 
Она сделала пару шагов вперёд, и снова остановилась в полной нерешительности. Я стоял за ней, я был готов поклясться, что сейчас чувствовал каждой клеточкой своего организма, как она боялась, от этого я сам начинал нервничать, но виду не показывал. Лакей ещё раз глубоко поклонился и прикрыл за нами дверь. Я поклонился, граф, лорд и Ракоци поклонились мне в ответ. Она стояла, словно вросла в это место, почему ей никто не объяснил, что при встрече надо присесть в реверансе, хотя лучше не надо, а то еще ненароком упадет. Но почему я должен за нее краснеть перед графом. 
— Не думал, что так скоро увижу вас снова, мой юный друг, — сказал граф, широко улыбаясь. — Лорд Бромптон, разрешите представить вам пра-пра-пра-правнука моего пра-пра-правнука. Гидеон де Виллер.
— Лорд Бромптон! — я сделал поклон в его сторону.
— Я считаю, у моего рода, на первый взгляд, по крайней мере, просто прекрасное продолжение, — сказал граф. — Мне явно повезло при выборе дамы сердца. Нашего фамильного носа крючком не видно совершенно. 
— Ах, дорогой граф! Вы снова пытаетесь поразить моё воображение вашими невероятными историями, — сказал лорд Бромптом.— Но я не имею ничего против. С вами всегда интересно. Что ни минута — новый сюрприз. 
Ух, еще какой сюрприз, вы даже не представляете, - подумал я.
Граф засмеялся и повернулся к Ракоци. Настроение у графа было замечательное, надеюсь мои новости его сильно не подпортят.
— Лорд Бромптон — закоренелый скептик, дорогой мой Миро. Надо будет придумать нечто более удивительное, чтобы убедить его в подлинности нашей истории. Видимо лорд никак не мог поверить в путешественников во времени.
Он повернулся ко мне.
— Это, любимый внучек, мой дорогой друг и брат по духу Миро Ракоци, в Хрониках Хранителей он больше известен как Чёрный Леопард.
— Очень приятно, — сказал я, сделав поклон в его сторону.
Граф перевел свой взгляд на Гвендолин, лицо его осветила улыбка, он конечно понял, что вот он особенный рубин, двенадцатый в круге крови. Она, кажется, совсем перестала дышать. Граф перешел на французкий, обращаясь к ней.
— Она не говорит по-французски, — поспешил ответить я за нее, переходя тоже на французский. — И она не та девочка, которую вы ожидали увидеть. Я готов был, провалится сквозь землю.
— Как это возможно? — граф покачал головой. — Это всё совершенно невозможно.
— К сожалению, не та девочка прошла подготовку к моему глубокому сожалению,- ответил я. Хранители допустили ошибку.
— Ошибка? Мне казалось, ошибка полностью исключена.
— Это Гвендолин Шеферд, кузина Шарлотты Монтроуз, о которой я рассказывал вам в прошлый раз. 
Граф столько о ней расспрашивал, ему хотелось знать все до мельчайших подробностей о той кто предположительно станет Рубином. Что у меня сложилось впечатление, что его волнует только Рубин, возможно, потому что, всех интересовала, в чем его магия, даже сам граф не знал этого. Как по мне так это просто стишки о магии ворона и больше ничего, особого смысла они не несут. Хотя может я и ошибаюсь. Я рассказывал все о Шарлотте, какая она умница, как она преуспевает в учебе, ее самоотдача к нашему делу выше всех похвал, и что мы достойно с ней, когда придет ее время, завершим нашу миссию и замкнем круг крови. И что в итоге, сегодня я здесь снова, с Рубином, за исключение того, что это не Шарлотта, а Гвендолин и разница между ними колоссальна. 
— Значит, она тоже внучка лорда Монтроуза, последнего магистра ложи. И при этом кузина Шарлотты — граф рассматривал ее, видимо пытался найти, что то особенное в ней. 
— Это просто не укладывается в голове.
— Наши учёные говорят, что такое возможно, - пытался оправдать их я. Какой позор мне еще приходится и врать, тут и мысли не надо читать, чтобы понять что мои оправдания всего лишь маленькая ложь.
Граф поднял руку, чтобы остановить меня.
— Знаю, знаю. По законам науки это представляется возможным. Но у меня, тем не менее, нехорошее предчувствие.
Ох и у меня тоже.
— Значит, по-французски не говорите? — спросил он у нее, на этот раз по-немецки. Видимо понимая, что с немецким языком тоже были проблемы. — Почему она так плохо подготовлена?
— Она вообще не подготовлена, маркиз. Она не владеет иностранными языками, — на этот раз я говорил по-немецки. — В другом отношении она тоже совершенно не подготовлена, Шарлотта и Гвендолин родились в один день. Но ошибочно считали, что она родилась на один день позже.
— Но как можно было упустить это из виду? — Он снова перешел на английский. Граф говорил по-английски совершенно чисто, без акцента. — Почему у меня закралось подозрение, что хранители в вашем времени несерьёзно подходят к поставленным задачам?
— Мне кажется, ответ содержит вот это письмо, — я вытащил запечатанный конверт из внутреннего кармана своего камзола и передал его графу. Он сверлил ее изучающим взглядом. В этот момент граф разломил печать и развернул письмо. Со вздохом он начал читать. Время от времени он поднимал голову и поглядывал на нее. Лорда Бромптона и Ракоци, похоже, не меньше моего интересовали ответы на эти вопросы. Лорд Бромптон вытянул свою шею, чтобы хоть мельком увидеть написанное, в то время как Ракоци больше сосредоточился на выражении лица графа, но время от времени поглядывал на Гвендолин. 
— Сдаётся мне, твоя мать довольно твердолобая особа, не так ли, дитя моё? — граф закончил читать и сворачивал письмо в трубочку. — Мы можем лишь строить догадки, каковы были её мотивы, — он подошёл немного ближе к ней.
— Гвендолин не осведомлена о мотивах её матери, равно как и не знакома с событиями, которые привели к подобному положению дел, — сказал я. — Она в совершенном неведении. — Странно, очень странно, — сказал граф, медленно обходя ее вокруг, осматривая ее подозрительным взглядом. — Мы действительно ни разу ещё не встречались, — Но тебя бы здесь не было, не будь ты рубином.
Магией ворона он наделён,
Венчает он Круг и Начало Времён.
Он закончил свой обход, встал точно напротив ее и посмотрел ей прямо в глаза. Взгляд его был наполнен, словно лютой ненавистью к ней, как будто он был готов ее убить на месте. И мне вдруг в этот момент захотелось встать между ней и графом, как будто все мои инстинкты кричали, о ее защите перед ним. Я забеспокоился, нервно переминаясь с ноги на ногу, мне хотелось больше схватить ее и унести оттуда, господи, ну когда уже нас унесет обратно.
— Какова твоя магия, девочка?- спросил он резко.
— Я не знаю, сэр, - сказала она, совершенно спокойно. Я перевел взгляд на Гвендолин, ее лицо ничего не выражало. 
— Что в тебе особенного? Поведай мне!
Да ничего в ней нет особенного, чуть не выдал я. Кроме того что она, путешественница во времени, ах да может это и не относится к делу, но она странно влияет на меня, а так все в пределах нормы, совершенно обычная школьница.
— Мне кажется, во мне нет ничего особенного, сэр, - сказала она, меня удивил ее ответ, я думал, она начнет врать.
Граф удивленно, вскинул одну бровь.
— Возможно, ты и права. Это всего лишь стихотворение. Стихотворение сомнительного происхождения, — сказал он устало, казалось, он вдруг потерял к ней всякий интерес и снова развернулся ко мне.
— Сын мой. Я в полнейшем удивлении читаю о твоих достижениях. Разыскал Ланселота де Виллера в Бельгии! Вильям де Виллер, Сесилия Вудвилль — обворожительный аквамарин — и близнецы, с которыми я никогда не познакомлюсь — тоже на крючке. И только представьте себе, лорд Бромптон, этот юноша посетил даже мадам Жанну д’Юрфэ, урождённую Понткаре, в Париже, и уговорил её дать немного крови.
— Вы говорите о мадам д’Юрфэ, которой мой отец благодарен за дружбу с мадам Помпадур и, в конце концов, за знакомство с вами?
— Другой я не знаю, — сказал граф.
— Но эта мадам д’Юрфэ уж десять лет как мертва.
— Семь, если быть точным, — сказал граф. — В то время я гостил при дворе маркграфа Карла Александра фон Ансбаха. Ах, я чувствую такую сильнейшую связь с Германией. Интерес тамошней знати к масонству и к алхимии за последнее время сильно возрос. Кстати говоря, умру я тоже в Германии. Об этом мне сообщили несколько лет назад.
— Вы отвлекаетесь от сути, — сказал лорд Бромптон. — Как мог этот молодой человек посетить мадам д’Юрфэ в Париже? Семь лет назад он сам был ещё ребёнком.
— Вы всё ещё мыслите в неправильном русле, дорогой лорд. Спросите Гидеона, когда он имел честь взять кровь у мадам д’Юрфэ.
Лорд вопросительно посмотрел на меня.
— В мае 1759-го, — сказал я гордо.
— Но этого не может быть. Вам самому едва исполнилось двадцать лет.
— В 1759-м. Она мне никогда об этом не рассказывала, старая притворщица.
— В то время вы тоже пребывали в Париже, но у меня был строгий приказ не попадаться вам на пути.
— Из-за континуума, я знаю, — граф тяжело вздохнул. — Иногда поперёк пути становятся мои же собственные законы… Но давайте возвратимся к нашей дорогой Жанне. Пришлось ли тебе применить силу? Со мной она была не очень-то любезна.
— Она мне об этом сказала, — улыбаясь, сказал я. — И о том, как вы выманили у неё хронограф.
— Выманил! Да она даже не знала, какое сокровище досталось ей от бабки. Бедный растерзанный аппарат лежал без дела в пыльном ящике на чердаке. Рано или поздно о нём бы все забыли. Я спас его и стал использовать по назначению. Благодаря гениям, которые в будущем станут членами моей ложи, сегодня он снова в рабочем состоянии. Это почти чудо.
— У мадам было несколько другое мнение на этот счёт. Она сказала, что вы чуть её не задушили. А всё лишь потому, что она не знала дату рождения и девичью фамилию своей прабабушки.
Да уж ну и задание было у меня тогда, я устал слушать нытье этой мадам, да и преувеличить, она тоже умела, это по поводу того, что граф ее чуть не задушил, я конечно не поверил не одному ее слову, но терпеливо ее выслушал, деваться было некуда, да и мне пришлось включить все свои методы обольщения, чтобы влиться к ней в доверие, так как в начале, нашей с ней беседы она упорно отказывалась идти на контакт. Сработало!!! Женщины во все времена одинаковы, не много внимания, пара комплементов, да я же с ней еще протанцевал гавот и вот она готова идти за тобой хоть на край света. Я, конечно, немного утрирую, но суть одна.
— И то, правда. Подобные пробелы в знаниях стоят мне невероятно больших усилий. Пришлось столько времени корпеть над приходскими книгами, вместо того, чтобы посвятить себя более важным делам. Жанна невероятно злопамятная особа. Тем удивительней кажется мне тот факт, что вам удалось склонить её к сотрудничеству.
Я самодовольно улыбнулся, задрав нос к верху проговорил: 
— Задание было не из лёгких. Но мой вид, наверное, вызывает доверие. Кроме того, я протанцевал с ней гавот. И терпеливо выслушал её жалобы касательно вас.
— Как несправедливо. Это ведь именно я устроил ей всю ту любовную кутерьму с Казановой. И пусть его интересовали только деньги мадам д’Юрфэ, ей всё равно завидовали многие женщины. К тому же, хронографом я поделился с ней по-братски. Если бы не я…
Граф обернулся в сторону Гвендолин, глаза уже не излучали такой ненависти, наоборот его все происходящее его забавляло.
— Такая неблагодарная дамочка, эта твоя прабабка. Большим интеллектом, к сожалению, наделена не была. Я думаю, она так и не разобралась, что с ней происходило, бедная старушка. Она смертельно обиделась из-за того, что я определил её всего лишь цитрином в Кругу Двенадцати. «Это почему же вы — изумруд, а я — только глупый цитрин, — сказала она. — Кто же в наши дни нацепит на себя цитрин, это нужно совсем из ума выжить». — Мадам действительно была дурочкой, каких мало. Хотел бы я знать, сколько раз она прыгала в прошлое, когда состарилась. Может, и совсем не прыгала. Особой прыгучестью она никогда не отличалась. Иногда за целый месяц могла не исчезнуть ни разу. Я бы сказал, женская кровь более вялая, чем мужская. Так же и дух — женский намного уступает мужскому в скорости. Ты со мной согласна, девочка?
Да уж выражения о ее прабабушке он не подбирал, как мне показалось вполне милая такая мадам, только правда много жалуется на мужчин в целом не только не графа, а так внешне очень даже ничего. Хотя общих черт во внешности у них с Гвендолин не было. Она оставила его вопрос, без ответа. 
— А она не очень-то разговорчива, правда?- обратился он ко мне, Гвендолин тем временем, отвела от него взгляд и пристально рассматривала Ракоци. Может он ей понравился, может такие парни привлекают Гвендолин, хотя думаю что нет, смотрела она в его глаза, гадала, наверное, что с их цветом.
— Она просто испугалась, — соврал я. 
— Женщины пугаться не умеют, — возразил граф. — Под кажущимся испугом или стеснением таится глупость.
Возможно и такое, тут я не мог с ним спорить, не у всех правда, но у многих. 
— Сдаётся мне, вы не очень-то высокого мнения о женском поле, — сказал лорд Бромптон.
— Вот и неправда! — возразил граф. — Я люблю женщин. Действительно люблю. Я просто не верю в то, что их способ мыслить может помочь человечеству совершить прорыв. Поэтому в моей ложе женщинам делать нечего, — он одарил лорда сияющей улыбкой. — Кстати говоря, лорд Бромптон, для многих мужчин это становится решающим аргументом за вступление в мою ложу.
— И несмотря на это женщины от вас без ума! Мой отец не уставал рассказывать мне всё новые и новые истории ваших успехов у слабого пола. Кажется, женщины всегда были у ваших ног как здесь, в Лондоне, так и в Париж.
— Завоевать сердце женщины и подчинить его себе — дело нехитрое, мой дорогой лорд. Все они одинаковы. Не будь я занят выполнением высшей миссии, давно бы издал что-то вроде руководства для мужчин с советами, как надо обращаться с женщинами.
Я посмотрел на нее, она слегка улыбалась, словно готова была рассмеяться над ним. И что смешно, разве не так, все одинаковые, все их интересуют, шмотки, косметика, парни на крутой машине. Я же говорю немного внимания и она уже твоя. Но потом она вдруг отвела от графа взгляд, как будто ей надоело его слушать, и снова посмотрела на Ракоци, словно чувствуя, что он впился в нее своими черными глазами, как будто видел в ней опасность и готов был, бросится атаковать, чтобы защитить графа. Я инстинктивно двинулся чуть вперед, словно пытался стать преградой перед ним, и опять я чувствовал, что она как будто в опасности здесь пред ними. 
— Всё это очень занятно, — сказал лорд Бромптон. — Из вас и ваших спутников вышли бы хорошие актёры, сомнений нет. Как говаривал мой отец, умеете вы поражать воображение, дорогой мой граф Сен-Жермен. Вот только доказательств у вас нет. До сих пор вы не предъявили мне ни единого трюка.
— Трюка! — воскликнул граф. — О, мой дорогой лорд, вы раб сомнений. Я бы давно уже потерял всякое терпение в общении с вами, если бы не чувствовал себя в ответе перед вашим отцом, Господь да упокоит его душу. И если бы мой интерес в ваших деньгах и влиянии был не так велик.
— По крайней мере, вы говорите честно.
— В алхимии без протекций не обойтись.
Граф резко обернулся к Ракоци.
— Нужно будет действительно продемонстрировать лорду парочку наших трюков, Миро. Он принадлежит к числу людей, которые верят только в то, что увидели собственными глазами. Но сначала мне нужно переговорить с моим правнуком с глазу на глаз и передать ему письмо к Гроссмейстеру моей ложи в будущем.
— Вы вполне можете воспользоваться кабинетом, который находится за соседней дверью, — сказал лорд и указал на дверь за своей спиной. — Буду с нетерпением ждать вашего представления.
— Пойдём, сын мой, — граф взял меня под руку. — Есть ещё кое-что, о чём я хотел бы тебя расспросить. И кое-что, о чём тебе необходимо узнать.
Я уже догадывался, о чем пойдет разговор, только разница будет в том, что вместо Шарлотты будет Гвендолин. Хотя, может я ошибаюсь, и в этот раз это не будет нужно.
— У нас ещё полчаса, — сказал я, поглядев на карманные часы. — Затем нам надо вернуться обратно в Темпл.
— Этого времени будет достаточно, — сказал граф. — Пишу я быстро, к тому же я умею делать два дела одновременно — говорить и писать.
Да уж он действительно гений.
Вид у Гвендолин был такой, будто она кричала, только не оставляй меня с ними. Я засомневался. Граф видимо разгадав, мои сомнения, проговорил.
— Она будет только мешать, — может он и в правду умеет читать мысли.
— Подожди меня здесь, — сказал я неожиданно для себя очень мягким тоном.
— Лорд и Миро составят ей компанию, — сказал граф. — Вы можете тем временем расспросить её о будущем. Такой шанс бывает раз в жизни. Спросите её об автоматических поездах, которые будут ездить под землёй из Лондона во все концы света. Или о серебряных летательных аппаратах, которые поднимаются в воздух с рёвом тысячи львов и пересекают огромные море.
Ох, навряд ли, она об этом знает, может лучше о правах женщин в 21 веке, я рассмеялся.
— Скоро вернусь, — сказал я.
Я шел за графом в кабинет лорда, войдя туда граф, проследовал за огромный деревянный письменный стол, присев на стул, взяв чистый лист бумаги и чернила начал писать, предварительно попросив, меня закрыть дверь. 
- Гидеон, мальчик мой, история с Рубином меня немного расстроила, что ты можешь сказать мне о ней – отрываясь от письма, сказал он.
- Ничего, кроме того, что уже сказал, что она совершенно не понимает, что здесь происходит и что она не подготовлена, - сказал я правду.- Я ведь знаю ее всего пару часов, мне, кажется, ей не следует участвовать в наших заданиях, по завершению круга крови.
- Довольно, она призвана, как и ты служить мне, надеюсь, ты не забыл об этом. Нет, миссию завершать будете вместе с этой юной леди, - сказал он, тоном, не требующим возражений. Он снова принялся писать письмо.
- Но мы должны полностью исключить в будущем такие сюрпризы, которые преподносит нам семейство Монтроузев в очередной раз – продолжал он. 
- Прости маркиз, но я вас немного не понял?!- сказал я, прекрасно понимая, что он хочет сказать, но все-таки решил, убедится в своих выводах.
- Гидеон, мы должны контролировать наш маленький Рубин во всем, ты понимаешь, о чем я?- сказал граф. - Это теперь твоя задача мой мальчик, у тебя все есть для этого. Я хочу, чтобы сердце рубинчика упало к твоим ногам, соблазни ее, вскружи ей голову, чтобы она была готова отдать жизнь за тебя в любой момент, если это потребуется. 
-Но нужно ли это?- сказал я, почти шепотом. – Она же и так ….. – он не дал мне договорить.
- Женщину можно контролировать только, тогда когда она полностью во власти мужчины, а властвовать мужчина может, только тогда над женщиной, когда она влюблена в него по уши. А учитывая, то что юная мисс Шеферд , возможно, такая же твердолобая особа как ее мать, то это может существенно навредить нашему делу – сказал он, и принялся снова писать письмо.- Я думаю, у тебя все получится Гидеон, наше дело превыше всего, помни об этом – говорил он, при этом, не отрываясь от написания письма.
Наша с ним беседа была настолько проста и буднична, словно разговор был о погоде, а, не о маленькой подлости с моей стороны. Мне придется делать, то, что я делать совсем не хотел, с Шарлоттой все было по другому, мне и делать ничего не пришлось, я и так знал, что она влюблена в меня, да и контролировать ее не было смысла, она всегда делала, что я ей говорил. Хотя бы, общение с Шарлоттой было мне в удовольствие. Ну а, что делать мне с Гвендолин, может просто попытаться с ней подружится для начала?! Боюсь, это будет сложновато, она не в восторге от меня, как и я от нее, в прочем. Нет, граф дал достаточно, предельные указания, по поводу Рубина. Все мое естество противилось этому сейчас, как будто это было предательство по отношению к близкому и дорогому мне человеку.
Он закончил писать письмо, закрепив его печатью, встал из-за стола, передавая мне его.
-Гидеон, ты все понял? – положив руку на мое правое плечо, спросил он, пристально смотря мне в глаза.
- Да – ответил я.
- А теперь нам пора, вам еще нужно вернуться обратно, - сказал он как то устало,- И еще, пусть мой маленький приказ и маленькое задание останется нашей маленькой тайной, хорошо друг мой? – Твоим хранителям не к чему знать об этом.
Я кивнул ему в ответ. Да на этот раз это был приказ. Но должен ли я его выполнять?! Да должен, и я к этому готов.
- Помни о своем долге сын мой, перед человечеством - выходя из кабинета, он еще раз мне напомнил. – Наш Рубин нас, наверное, уже заждался .
- Надеюсь, она не сбежала, только еще не хватало ее искать - подумал я про себя.
- Нет наше милое дитя, все еще там, мой милый друг, они прекрасно провели время – сказал он улыбаясь. Что-что он и вправду умеет читать мысли или я не заметил, как проговорил это вслух. 
Ну что Гидеон де Виллер приступайте за дело, врубайте мерзавца и обольстителя женских сердец. 
Вперед и с песней!!!!!!!
Господи ей всего 16 лет, она еще ребенок, она даже не понимает, в какаю игру, граф решил с ней поиграть. Надо быть честным перед самим собой, не граф, а я. Сейчас мне было самому от себя тошно. А если и в правду влюбится, нет, я надеюсь, что все мои попытки будут тщетны, и моя жертва даст мне решительный отпор. 
Ну так, что там на повестке дня, ах да она должна за мной бегать, а мне оставаться этаким не преступным негодяем, а что плохие парни всегда в цене. Да, но для начала, придется изменить ее уже сложившееся мнение обо мне. Что там нужно для этого немного внимания в ее сторону, пару шуток и комплементов, подарки, пару поцелуйчиков и она твоя. Да уж моя уверенность в себе выше всех похвал, но разве не таким должен быть мужчина.