Прощай, любовь, когда-нибудь звони

7.

        Новая неделя приносит кучу ожидающих редактирования статей. Я проверяю пятую за сегодня, а мозг уже требует перерыва. После вчерашнего семейного отдыха очень трудно вернуться в привычное рабочее русло. Тем более за отсутствием работы в выходные, ведь я всегда по воскресеньям занимаюсь оформлением журнала. Но не в этот раз.

Делаю глоток крепкого кофе — моего спасителя — и включаю следующую работу.

— Миссис Эдвардс, — связывается со мной Лиза, — к вам посетитель.

Я отрываю взгляд от монитора компьютера и хмурюсь. Посетитель в понедельник? Тем более, ко мне?

— Вы уверены, что он не к Краучу?

— Нет, она к вам. Миссис Линкольн.

Я вздрагиваю и чуть не роняю чашку. Нет, не может быть...

— Сказать, что вы примете её? — не получив ответа, интересуется секретарша.

Молчу несколько мгновений, растерянно моргая, затем, склеившимися губами, произношу в аппарат.

— Да.

Мозг судорожно перебирает в памяти дату, когда мы встречались последний раз. Что ей нужно? Может, по делу... Хотя каким образом издательства относятся к салонам?

Дверь в кабинет распахивается, и я резко встаю. Сука-тролль собственной персоной! Почти та же, что и пять лет назад: волосы высоко подняты и уложены в нечто, наподобие гули; внимательный взгляд, скользящий по мне и вежливая полу улыбка.

— Анастейша, — слегка кивает, — здравствуй.

— Миссис Робинсон, — выдыхаю я прежде, чем успеваю прикусить язык.

Она усмехается.

— Вообще-то, моё имя Элена, но если тебе так удобнее, то ради Бога, — и снова эта вежливая улыбка.

Чёрт, назвала её так, как раньше говорила Грею. Если бы мой мозг не был настолько занят анализом неожиданного появления старой знакомой, то щёки покрылись бы непроглядным румянцем.

— Могу поспорить, ты не ожидала меня увидеть, — она без стеснения подходит ближе, окинув беглым взглядом кабинет, и слегка наклоняет голову вбок.

«Изучает», — проносится в подсознании.

— Я и сама ещё недавно не поверила бы в действительность такой ситуации. Можно присесть? — она указывает взглядом на чёрное кресло у стены.

— Зачем вы пришли? — наконец, произношу я хоть что-то, кроме звуков глубокого дыхания.

— Скоро, — сука-тролль издевается надо мной! — Так я могу присесть?

Я киваю, не сводя с неё глаз. Пока она идёт, рассматриваю дорогое тёмно-синее платье, которое сидит на ней идеально. Для своих лет у этой женщины поразительная фигура!

Она располагается на кресле, закидывая ногу на ногу, и скрещивает руки на колене.

— Сразу предупреждаю: разговор отнюдь не деловой, — я снова молчу, и миссис Робинсон тихо откашливается. — Ты очень изменилась, Ана. Любовь идёт тебе на пользу.

А ты — нет: как была сукой-троллем, так и осталась! Сказав эти слова, она как-то странно всматривается в моё лицо. Что тебе надо, исчадие ада?! Выкладывай уже!

— Я не могу понять, к чему вы клоните. И лучше бы разобраться в этом поскорее, у меня много работы, — я беру себя в руки.

Слава тебе, Господи! Отхожу от стола и огибаю его. Затем присаживаюсь на самый край, показывая свою власть расслабленной позой. По-крайней мере в этом кабинете.

Сука-тролль поджимает губы, приструнённая раздражённым тоном, и вкрадчиво продолжает.

— Я хотела бы помочь одному человеку, поэтому я здесь. Не думай, что соскучилась по тебе, — да пошла ты. — Как я уже сказала, любовь меняет людей, но... это явно не про тебя. Ты добилась всего, что у тебя есть целеустремлённостью и упорством, — это, пожалуй, самые лестные слова обо мне, сорвавшиеся с её языка за всё время нашего знакомства, — как и Кристиан.

Мои глаза округляются. При чём тут Пятьдесят? Неужели, она пришла говорить о нём?

— Да, так я и думала, — усмехается чему-то одной ей известному и констатирует. — Ты всё ещё его любишь.

— Да как ты смеешь... — шепчу я в ужасе.

Потому что так оно и есть! Я, кажется, люблю его... несмотря на прошедшее время.

— Смею. Кристиан мой близкий друг, и я очень за него переживаю. А ты, — она тыкает пальцем в мою сторону, — разбиваешь ему сердце снова.

Миссис Робинсон вздыхает, словно не может объяснить что-то элементарное ребёнку, но потом её голос становится уставшим.

— Анастейша, я просто хочу помочь. Он любит тебя, и ты любишь его. Я не одобряю выбора Кристиана, но...

— Это он вас прислал? — прерываю её на полу фразе.

Внутри зарождается гнев и раздражение, и я стискиваю зубы.

— Нет. Если ты думаешь, что Кристиан способен на такое, то плохо его знаешь. Просто я вижу, что с ним происходит. И, да, он мне рассказал, что встретил тебя. Рассказал, про то, что ты замужем, но не забыла его.

У меня вырывается нервный смешок, что заставляет её заткнуться. Это уже слишком. Не твоё собачье дело!

— Всё сказала? — я встаю и вмиг напрягаюсь. — Я помню, как ты пыталась разрушить наши отношения не один раз, а теперь так просто заявляешься сюда и просишь вернуться к Кристиану? Думаешь, я поверю тебе? Серьёзно? Ты — законченная растлительница малолетних, и я буду очень рада, если ты забудешь меня на всю оставшуюся жизнь и никогда не приблизишься, как минимум, на милю. А теперь — пошла вон.

Я заканчиваю совсем спокойным голосом, не смотря на то, что начинала, вскипая от злости. Да, я умею быть стервой, сука.

Уголки её губ на миг дёргаются, потом она встаёт и гордо вздёргивает подбородок.

— Зря ты так, Ана, — снисходительно произносит миссис Робинсон и мило улыбается, отчего мне хочется заехать ей по лицу. И, клянусь Богом, если она сейчас же не испариться, так и будет. — До свидания.

Ещё один взгляд «сверху-вниз», и сука-тролль скрывается за дверью. Я тут же даю выход эмоциям и со всей силы бью кулаком по столу.

Как. Же. Я. Её. Ненавижу. О Кристиане пришла поговорить? Как же. Я ни капли не сомневаюсь, что конечной целью всего этого цирка была месть. Отнюдь не забота о Кристиане. И как она узнала, где я работаю? А Грей и сам-то хорош! Рассказал ей. По всей видимости, о дочери умолчал — возможно, не успел или не захотел усугублять ситуацию. Хоть за это ему спасибо.

Сейчас меня охватывают и злость, и возмущение, и невозможность что-то изменить. Хотя нет, одно я точно могу сделать.

Быстро листаю записную книжку и, найдя нужный номер, набираю. Пальцы нервно стучат по поверхности стола.

— Анастейша? — практически сразу, на первом гудке, отвечает взволнованный голос.

— Кристиан... — рычу я в трубку.