Прощай, любовь, когда-нибудь звони

12.

  — Ты забыл? — я упираю руки в бока. Он громко вздыхает и возводит глаза к потолку. — Кристиан Тревельян-Грей, где моя дочь?

Он, словно не слыша меня, разворачивается и направляется в сторону холодильника, затем открывает дверцу и с полминуты что-то рассматривает. Я нервно ломаю руки.

— Ты обедать будешь?

Я чуть не давлюсь воздухом и тут же перехожу на крик:

— Ты нормальный? Фиона должна была прилететь час назад, но её здесь нет, а ты спрашиваешь буду ли я есть?!

— Так, ладно, — он достаёт что-то из продуктов и поворачивается ко мне. — Она в Джорджии.

— Что? Почему?

— Потому что я сказал Карле не отправлять её к нам.

Я срываюсь с места и быстро иду к нему, по пути тыча указательным пальцем.

— Ты... ты... — воздух застревает в горле, а глаза, кажется, скоро начнут стрелять из автомата.

— Стоять! — приказывает он, и от этого властного, такого забывшегося тона, я останавливаюсь. — Подумай логически: что ты ей скажешь? Почему живёшь в Эскале уже четыре дня?

— Я не собираюсь привозить её в Эскалу, — сквозь зубы процеживаю я.

— Ах, вот как, - псевдо нежно говорит он. - Ну, нет, Анастейша, Фиона должна узнать обо всём. А в тот дом ты не поедешь. Хочешь вернуться в прошлое? И прихватить дочь за собой? Я тебе этого не позволю.

— Не надо со мной так разговаривать, — начинаю я негромко, и глаза Кристиана сужаются, — это во-первых. А во-вторых, я расскажу ей всё сама, но жить в Эскале моя дочь не будет. Какого чёрта? Я её мать, а тебя она совершенно не знает. Она будет со мной. И вообще...

— Правильно, — кивает Грея, и я замираю с открытым ртом. Он согласен? — Фиона будет жить с тобой.

— Тогда я не понимаю...

— А ты будешь жить в Эскале. Логически получается, что и Фиона будет тоже жить здесь.

— И кто же это решил? — я снова начинаю заводиться. Кажется, пятьдесят оттенков настроения передались и мне.

Кристиан обходит стол, проводя рукой по его поверхности, потом смотрит в окно и спокойно произносит:

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Я отклоняюсь назад и неверяще оглядываю его. Ничего не понимаю и совершенно запуталась в происходящем. Может, послышалось?

— Что ты сказал?

Он переводит взгляд на меня и неуверенно улыбается уголками губ.

— Ты выйдешь за меня?

— Кристиан, — растерянно выдыхаю я. Мысли спутались в клубок, а пальцы начинают дрожать. Что это со мной?

— Ана...

— Ты понимаешь, что говоришь? — щёки опаливает волна жара. Я уже слышала эти слова, только в другой жизни.

— Всецело и со всей серьёзностью, — он кивает. На лице читается уверенность, а вся поза напряжена.

— Кэш только что... а ты... Это неправильно! Даже если бы я согласилась, но ведь все остальные... А я... что же это?..

Ну, же, Кристиан, скажи, что пошутил. На душе сразу станет легче и не придётся делать выбор. Избавь меня, пожалуйста! Но Грей не слышит моих мыслей и говорит совершенно другое.

— Анастейша, твой муж погиб почти две недели назад. Да, это маленький срок, но я не заставляю тебя завтра же идти к алтарю. Нет! Я понимаю твою скорбь и то, что вам всем нужно привыкнуть и пережить. Да и объяснить Фионе, что её отец — я. Это всё непросто и требует времени, но в будущем я хочу видеть вас рядом с собой каждый день. Всегда. Я люблю тебя. Неужели ты не видишь?

Я хочу провалиться под землю. Никогда не привыкну слышать признания от Кристиана Грея. А самое страшное, что я не знаю, что ему ответить. Умом понимаю, что это совершенно сумасшедшая идея. Мама, Фиона, все остальные...

А сердце разрывается пополам. Оно бешено стучит, грозясь выпрыгнуть из груди. Одна часть обливается кровью от потери Кэша, а вторая — от будущего отказа Кристиану. Нет, не так. Сердце — одно. И оно само не знает, что делать. Так что довериться чувствам я тоже не могу. Остаётся время...

Может, Грей прав? Фионе нужен отец, ей всего-то пять лет. И я знаю, что она рано или поздно привыкнет к нему окончательно, образ Кэша Эдвардса сотрётся из её детской памяти и будет всплывать лишь в редкие моменты. Но это будет потом, а сейчас всё намного сложнее. Как я ей скажу? Словно предательство...

Даже не хочу думать, что будет твориться в прессе, и как это отразиться на дочери. Моего мужа убил брат человека, за которого я выйду замуж. Кошмар!

— Ана, ты здесь?

Я поднимаю глаза на Кристиана и пожимаю плечами. Сама не знаю, где нахожусь. То ли в прошлом, то ли в будущем, но никак не в настоящем.

— Давай поговорим потом, — он открывает рот, чтобы что-то возразить, но я поспешно добавляю: — Пожалуйста, Кристиан, мне нужно время. Иначе я скажу — нет. Сейчас. Просто я не могу забыть всё, что ещё недавно было так реально. Извини.

Я быстро разворачиваюсь и ухожу в свою комнату, не заметив его печального, но в то же время нежного взгляда. Это слишком на сегодня. Мне и правда многое нужно обдумать. В последнее время я только и делаю, что думаю. Мысли, мысли... тошнит.

Почему всё так сложно? Почему нельзя следовать чёткому плану, пусть даже жертвуя чем-то, но не мучаясь от ответственности, возложенной на тебя выбором.


За спиной тихо скрипит дверь, но я не оборачиваюсь, лишь приоткрываю глаза. Шагов не слышно, значит, Кристиан не решается зайти.

Я подогнула колени под себя, а руку положила под голову. Неужели уснула? Вроде бы нет...

— Ты спишь? — тихо спрашивает Грей.

— Нет, — немного подумав, отвечаю я. Потом сажусь на кровати и сквозь темноту (оказывается, прошло часа два, не меньше) вглядываюсь в его фигуру. — Заходи.

Кристиан аккуратно закрывает дверь и идёт ко мне. Складывается ощущение, что он не хочет создавать шум, словно тот причиняет дискомфорт.

— Как ты?

Я пожимаю плечами в неопределённом жесте, а потом понимаю, что он не может этого видеть, но, тем не менее, ничего не говорю. Просто молчу. Кристиан и так в курсе, что со мной не всё в порядке. Врать незачем. Только не ему.

— Завтра мне нужно уехать. Ненадолго.

— Конечно.

— Ты уверена? — я чувствую, как он сомневается.

— В чём? — поворачиваю голову и вижу только светящиеся в сумерках глаза Кристиана.

— Что сможешь... — он осекается, так как я издаю какой-то непонятный звук. — Я вполне могу перенести встречу, только скажи.

— Кристиан, мне разве пять лет? Оставь Люка, если так переживаешь. Обещаю, что не выпрыгну из окна и не улечу в другую страну во время твоего отсутствия, — я пытаюсь пошутить, но выходит жалко. — Серьёзно, со мной всё нормально.

— Если что, ты знаешь мой номер, — он дотрагивается до моего подбородка и обводить круг большим пальцем. По телу проходит разряд, и я неловко натягиваю одеяло до шеи.

— Я хочу спать, извини.

— Хорошо, — Кристиан нехотя отклоняется и, дождавшись, пока я перевернусь набок, аккуратно укрывает меня, а затем целует в лоб, словно ребёнка. Я сразу вспоминаю маму в Джорджии, а вместе с ней и Фиону. Интересно, мама так же целует её перед сном? — Прилечу в Сиэтл поздно, так что можешь ложиться и не ждать меня. Ладно?

— Угу, — мычу я.

Он ещё с минуту оглядывает меня, засунув руки в карманы, а потом разворачивается и выходит из комнаты. Я жалобно провожаю взглядом широкую спину, вспоминая о Кэше.

Чёрт! Обещала же себе, что не буду их сравнивать! Это всегда получается само собой. Но почему? Я вдруг понимаю, что и раньше так делала, в самом начале, когда Кэш только переехал ко мне. Сначала неосознанно, особо не задумываясь, почему так выходит, а потом начала одёргивать себя и злиться на Кристиана. Казалось, это он виноват, что не даёт мне забыть о нём.

Что же происходит теперь? Почему, когда я с Греем, то почти не чувствую боли от потери бывшего мужа? Кристиан словно бинт, окутывающий своей заботой и вниманием, пусть даже иногда и чрезмерным.

Мама, когда была замужем за Реем, говорила, что настоящая любовь встречается лишь раз в жизни. Она не забывается и не уходит, даже если два человека по каким-то обстоятельствам не вместе. Лишь успокаивается на время, согревая их изнутри и не давая забыть друг о друге, чтобы потом, когда они воссоединятся, восстать из пепла и осветить два любящих сердца ещё ярче.

А все остальные, так называемые влюблённости, лишь мишура, не задерживающаяся долго. Она делает их счастливыми, а потом глубоко несчастными, потому что человек вдруг понимает, что чувства были не настоящими.

Я тоже так думала, когда была вместе с Кристианом. А сейчас что? Во что верить? И почему вспомнила слова мамы лишь спустя пять лет? С Кэшем я никогда не задумывалась: он ли моя настоящая любовь?

Вот только проблема в том, что мама считала таким человеком Рея, а спустя год начала жить с Бобом и говорить о нём то же самое. Выходит, настоящей любви просто нет?

Я переворачиваюсь на другой бок, утомлённая размышлениями о таких глобальных проблемах. Как бы далеко не заходил технический прогресс, чувства людей не станут проще и понятнее. В этом всё и дело. Жизнь слишком странная.

В комнате тихо, как и у меня дома. Но там тишина давящая и густая, от которой больно дышать, а здесь прозрачная и комфортная, что ли.

«Потому что здесь он», — нашёптывает подсознание, которое уже четыре дня не оставляет в покое.

И, на удивление, я с ним легко соглашаюсь. Да, наверное, так и есть...



Проснувшись, по привычке бросаю взгляд на стоящие рядом часы и обнаруживаю, что уже начало одиннадцатого. Неужели я проспала почти двенадцать часов?

Что твориться со мной в Эскале? Каждый день я встаю очень поздно по меркам моей прошлой жизни. Мне никуда не нужно, но всё же... Как хорошо, что в издательстве дали отпуск за свой счёт.

Я вспоминаю, как мистер Крауч сочувствующе сжал мой локоть на похоронах. Тогда нам не удалось поговорить, да и я совершенно не понимаю, почему он пришёл на похороны человека, которого видел один раз в жизни. Но на следующий день босс позвонил и сказал, что согласен предоставить мне отпуск по семейным обстоятельствам. В душе так и хотелось закричать: «А семьи больше нет!», но я лишь поблагодарила его и повесила трубку.

Те два дня запомнились очень плохо. Отчётливы были лишь прощание с дочерью и пронзительные серые глаза, что не оставляли меня ни на секунду.

А на следующий день, когда Грей уехал к себе после очередного сеанса «психотерапии», я сделала то, чего не делала уже много лет — поехала на могилу Кейт. Почему к ней? Не знаю. Просто захотелось взглянуть на фотографию на памятнике и обновить забывшиеся черты лучшей подруги. Кейт действительно была очень красивой.

Это осознаёшь, когда смотришь на человека после долгой разлуки. Времени свойственно стирать образы, даже самые любимые.

И, глядя на чёрно-белое изображение, я вдруг вспомнила, как звонко разливался по комнате её смех и как ярко блестели зелёные глаза, когда её охватывал азарт.

Ох, Кейт, между нами так много несказанного, и самое ужасное в том, что как бы я не хотела это исправить — ничего не выйдет. Её больше нет, и никогда не будет. Так же, как и Кэша.

Я нехотя свешиваю ноги с кровати и нащупываю халат, а затем набрасываю его на себя. Через плотные шторы всё равно попадает свет, делая эту стерильно белую комнату немного уютнее.

Я иду на кухню, прислушиваясь к тишине. Интересно, оставил ли Кристиан охрану?

Наливаю заваренный и немного остывший кофе, беру два сэндвича с холодильника и ставлю всё это на столик возле окна. Раньше я даже не обращала внимания на это место, а теперь завтракаю только здесь. Ещё одно новшество.

Итак, нужно принять решение. Совсем нелёгкое решение. Больше всего я боюсь реакции Фионы. Она может подумать, что я выбрасываю её или предаю, хотя на самом деле делаю это только ради неё. И поверит ли дочь в то, что её отец Грей? Он хочет, чтобы она всё знала, а вот я...

Не знаю, это как-то слишком неправильно — говорить ей правду по прошествии столь короткого времени. Да и как всё объяснить?

Я цепляюсь за любые трудности и отговорки, избегая самого главного вопроса: а хочу ли этого я? Нет, мои желания не должны занимать высшую ступень. Вчера я пообещала себе, что не буду руководствоваться сердцем. Оно ничего не понимает. А разум отвечать не хочет.

Кристиан очень изменился. Даже больше, чем я. Я ведь совсем не знаю, что происходило с ним в эти годы. Был ли он счастлив? Полюбил ли кого-нибудь?

Говорит, что нет. Клянётся, что всегда любил меня и не переставал ждать.

«Дождался», — горько усмехается подсознание.

Я трясу головой, так как думать о бывшем муже уже нет сил. Нужно идти дальше, окружающие правы. Но как?

Я решаю почитать книгу, чтобы принять решение на чистую голову. В душе шевелиться ответ, к которому я нахожусь ближе, но не хочу принимать. Может, кинуть монетку?