Фамильный перстень

Глава 2

Гермиона подумала, что Малфой мертв — таким застывшим был его взгляд. Она осторожно обогнула стол и приблизилась. Резко переместила палочку вправо, поместив её перед его глазами, с облегчением наблюдая, как резко сузились зрачки, реагируя на свет. Кожа Малфоя была приятно-теплой, а волосы, взметнувшиеся вихрем, невесомо-мягкими. Гермиона машинально отметила это, когда ударила его по щеке. Раз. Другой.
Она вдруг испугалась, что вот сейчас он очнется, и проявит себя буйная ипостась его сумасшествия. Поэтому когда Малфой медленно моргнул, Гермиона резко убрала руку и шагнула назад.
Несколько минут она слышала только звук пульсирующей в венах крови, разгоняемой её слишком быстро бьющимся сердцем.
Малфой не шевелился. В его фигуре не изменилось ничего, кроме крошечной детали — глаза были закрыты.
Понадеявшись на то, что он просто уснул, хотя скорее всего просто не мог выносить свет, Гермиона достала из внутреннего кармана мантии черную коробочку и положила её на стол прямо перед ним. Она почувствовала короткую вспышку еще более сильного страха, когда коробочка, соприкоснувшись с поверхностью стола, издала тихий звук. Гермиона боялась, что сейчас его руки, сложенные на коленях, оживут и вцепятся в неё мертвой хваткой, оплетут бледными паучьми сетями холодных касаний, а потом снова застынут, оставив её точно так же безмолвно и неподвижно существовать рядом.
Гермиона не помнила, как оказалась на улице. Она вздрогнула, когда услышала шорох захлопнувшейся двери.
Уже у самых Ворот Гермиона оглянулась. В окнах по-прежнему было темно.

В их с Роном небольшой квартирке в центре Лондона было тепло и светло. Гермиона скинула пальто и почувствовала, как отпускает холод малфоевского дома, и запах пыли уходит из легких. Она приготовила ужин и сварила глинтвейн, отнесла все на подносе к маленькому столику у камина. Такой тихий, теплый, приятно-одинокий вечер. Гермиона полюбила одиночество, уже став Уизли. Поначалу ей не хватало Рона, когда он пропадал на тренировках или сборах. Потом она смогла понять и принять, что квиддич для него важнее всего на свете. Ей нравились люди, которые нашли дело всей своей жизни. Рона она уважала. Но все-таки иногда, вот такими вечерами Гермиона думала о том, как было бы хорошо, если бы он был здесь, с ней, и можно было бы обсудить недавние открытия в колдомедицине или спорный законопроект. Но такому никогда не бывать. Каким бы славным ни был Рон, его интересы были весьма ограниченны.

В кабинете Гермионы было небольшое окошко, и сегодня в него лился по-зимнему белый солнечный свет.
Мысль о том, что в Малфой-мэноре сейчас тоже светло, и сквозняки гуляют по вымороженным комнатам, появилась неожиданно, но никак не желала уходить. С Малфоем было очевидно неладно. Гермиона не представляла себе даже примерно, что должен чувствовать человек, вышедший из Азкабана, но ей казалось, что сидеть в темноте и холоде полуразрушенного дома — это слишком. Сириус радовался каждой мелочи на вновь обретенной свободе, вспомнила она. Почему же Малфой держит себя в атмосфере, близкой к тюремной? Гермиона пыталась вспомнить, была ли его мантия достаточно теплой, чтоб не замерзнуть насмерть, но не могла.
Наверное, стоит доложить Министру, что с Малфоем не все в порядке, но... может, не все так плохо? Ведь это был его первый вечер после освобождения, быть может, он просто пытался привыкнуть к старому миру? Как бы там ни было, лучше проверить еще раз, прежде чем беспокоить Министра.

На этот раз Гермиона аппарировала засветло. И только когда защитный барьер не пропустил её, она вспомнила, что доступ был открыт всего на один день. Попробовать пробиться самой не имело смысла — веками действующие защитные чары были ей не по зубам. Так что она просто дождалась темноты, и когда не увидела ни одного освещенного окна, вернулась домой.

На следующий день, стоило только начаться рабочему дню, Гермиона уже стучала в дверь кабинета Министра. Услышав приглашающее «Входите», она приоткрыла дверь и заглянула в кабинет.
- О, миссис Уизли! Очень хорошо, что Вы зашли. Присаживайтесь, расскажите мне, как дела с моим маленьким поручением?
- Я отнесла перстни, Министр, вот только... - Гермиона теребила пальцами край свитера. Дурацкая детская привычка. - Мне кажется, с Малфоем что-то не так.
- Что Вы имеете в виду?
Гермиона пересказала свое посещение Поместья.
- Ну что Вы, это ничего страшного, ему просто нужно прийти в себя.
- Но сейчас зима. В мэноре страшно холодно. Он может просто замерзнуть насмерть.
- Возможно, на следующий день он был уже в порядке? Это же мистер Малфой, у них живучая порода.
- Нет, не был... - тут Гермиона, сбиваясь, рассказала о своей вчерашней маленькой вылазке.
- Что ж, миссис Уизли... Вероятно, Вы правы. Тогда нам нужен человек, который присмотрит за мистером Малфоем. Я думаю, Вы прекрасно справитесь.
- Я? Но, Министр... не лучше ли назначить колдомедика? Я юрист, как же мне присматривать за бывшим заключенным? К тому же... Рон...
- Не беспокойтесь, Гермиона, у Вас все получится. Это задание я Вам оформлю официально, так что насчет мужа тоже не переживайте.

Гермиона вышла от Министра с полной кашей в голове. Её вечное желание помочь всем подряд обернулось неприятным, а, может быть, даже опасным, заданием. И Рон будет в ярости. Но... Гермиона призналась себе, что в любом случае не смогла бы оставить это дело. Может быть, каждый вечер аппарировала бы к Поместью. Может, просто следила бы за сообщениями в Пророке. Ждала бы статьи о том, что Малфой вернулся к светской жизни. Или короткой заметочки о смерти бывшего Упивающегося в собственном доме.