Четыре души

Глава 8

  Больничные кровати были слишком узкими для того, чтобы на них спокойно могли спать вдвоем. Все-таки они обычно предназначались для одного человека, а не для двоих.
Гермиона проснулась, вплотную прижатая к груди Драко. Она приподняла голову и наткнулась взглядом на его подбородок.
В больничной палате царил полумрак. Утренние лучи еле рассеивали темноту в комнате. Гермиона только плотнее прижалась к Драко, пытаясь снова заснуть в его теплых объятиях. Но сон не шел. Гермиона посмотрела на часы: без пятнадцати семь.
— Драко, пора вставать! — произнесла Гермиона, вскакивая с кровати и начиная поспешно одеваться.
Малфой приоткрыл один глаз, посмотрел на нее и снова продолжил спать.
— Через пятнадцать минут начинается обход. Ты представляешь, если медсестра увидит тебя здесь?
— И что будет? — спросил Драко, приподнимаясь с постели.
— Скандал будет точно. Боже, Малфой, что ты со мной сделал?
Гермиона в легком шоке посмотрела на себя в зеркало: растрепанные во все стороны волосы, круги под глазами, припухшие губы.
— А что я? — спросил Драко, пытаясь как можно быстрее натянуть на себя штаны. — Я тоже, знаешь ли, не спал почти всю ночь.
— Бедный, — сочувственно произнесла Гермиона, помогая ему застегнуть пуговицы на рубашке.
— Очень, — согласился он, целуя ее.
— Все, Малфой, иди уже! — произнесла Гермиона, с трудом пытаясь от него оторваться. — Смотри, не попадись там и халат с собой возьми!
— Грейнджер, тебе так не терпится меня выгнать! — сокрушенно произнес Драко, но в его глазах светились нотки смеха. — Так и быть. А халат я себе на память возьму.
— Малфой!
— Я заеду за тобой в час. Доктор сказал мне, что к этому времени они тебя уже выпишут.

***

В час дня мистер Малфой действительно приехал, но не один, а в компании Блейза Забини.
— Ну, здравствуй, Грейнджер. Как говорится, поздравляю с выпиской!
— Приветствую, Забини! — холодно ответила Гермиона. — Принимаю поздравления.
Но Блейз, похоже, был совсем не смущен подобным приемом.
— Узнаю фирменную приветливость гриффиндорцев! — весело произнес он. — В этом ты не изменилась. Но я предлагаю отбросить все предрассудки и прочие заумные слова. Так что сейчас мы едем в ресторан отмечать твою выписку из больницы, спасение третьей души и то, что Малфой меня все-таки навестил.
— Хм, я согласна. Будет интересно провести вечер в обществе двух бывших однокурсников-слизеринцев.
— Трех, — поправил Малфой. — Гойл также будет, причем с женой.
— О! Они уже помирились? — удивилась Гермиона, предоставляя Драко нести ее небольшой чемодан. Малфой кивнул, отвечая на ее вопрос. — Кстати, я заходила к Тому — его еще утром выписали — Николас приглашал нас завтра на ланч.
— Думаю, вечер среди обаятельных волшебников будет намного интереснее, чем обед у Фриза, — заметил Блейз, внимательно слушая каждую ее реплику.
— Это Гойл-то обаятельный? — со смехом произнесла Гермиона, оборачиваясь к Блейзу. Тот каким-то странным взглядом посмотрел на нее, выражение лица стало глуповатым. Он заторможенно кивнул, затем, словно забывшись, кивнул еще раз. Гермиона рассмеялась. Да уж, компания обещала быть веселой.
Но, как не странно это звучало для Гермионы, общество бывших ненавистных ей однокурсников, их друзей, жен и девушек оказалось весьма веселым. Да и ресторан, находящийся в гостинице Блейза Забини «Луксор», был великолепным. Интерьер, меню, обслуживание, живая музыка — все на самом высшем уровне. Впрочем, стоило помнить, что у чистокровных волшебников все всегда было самое лучшее, даже в маггловском мире.
Блейз наперебой сыпал анекдоты и шутки про магов, магглов, от которых все хохотали, а когда к нему подключался и Драко, то все уже чуть не падали со стульев от смеха. Атмосфера была расслабляющая. Со стороны казалось, что собралась компания друзей, не видевших друг друга несколько лет и очень обрадованных неожиданной встречей.
«Да уж, никогда не думала, что мне будет столь весело и приятно в обществе бывших слизеринцев и Пожирателей. И что мне будет нравиться Малфой... Н-да. Все перевернулось с ног на голову. То ли радоваться, то ли огорчаться».
Гермиона и сама не знала, была ли она рада тому, что мир для нее перевернулся во всех отношениях. Раньше все-таки было проще. Было понятно, кто с тобой, кто против тебя, кого любить, кого уважать, кого ненавидеть, кого презирать, кому доверять или не доверять, в конце концов...
Люди, оказывается, были совсем не такими, как думала Гермиона. Гойл действительно был немного туповат и обжорлив до неприличия, но это не помешало ему стать отличным фермером, настроить фабрик и заводов и грести деньги лопатой.
Блейз Забини не был уж таким противным и самовлюбленным, как о нем думали гриффиндорцы. Конечно, он был самоуверенным, знал, что красив, умен и обаятелен, и умело этим пользовался. Но в противовес этому Забини был очень веселым, заразительно смеялся, высмеивал всех и вся, включая и самого себя.
Малфой... Здесь уже Гермионе пришлось изрядно поломать голову и менять свое мнение относительно него. Некоторые его поступки и слова были непонятны Гермионе. А Драко ничего и никогда не делал, предварительно не взвесив все и не обдумав до мельчайших подробностей. Почти все. Его действиями и мыслями всегда руководила логика — железная непробиваемая малфоевская логика, касающаяся всех аспектов жизни.
Он был самоуверенным, упрямым, наглым. Драко Малфой в очень редких случаях признавал свои ошибки, предпочитая не делать их вообще, и не делал. Гермиона вспомнила свои впечатления о Малфое, когда только поступила к нему в отдел. Драко боялись, но его и уважали. Причем уважали по-настоящему: за поступки, за отличную работу, умение смотреть в корень проблемы, за скоординированные действия в трудной ситуации, в конце концов, за то, что он горой стоял за своих.
Гермиона и не заметила, как начала уважать его, не признаваясь в этом никому, включая себя. Гермиона посмотрела на Драко. Предмет ее нынешних мыслей весело смеялся над немного нелепым видом Блейза. Отсмеявшись, он с присущим ему аристократическим изяществом сделал глоток виски, задумчиво глядя куда-то в сторону. Заметив взгляд Гермионы, он повернул голову в ее сторону. Они довольно долго наблюдали друг за другом, точно желая узнать мысли, витавшие в голове у каждого.
Так уж получилось, что, когда они располагались за столиком, между ними с самым невозмутимым видом сел Блейз. Ни Драко, ни Гермиона не выказали свое неудовольствие по этому поводу. Ведь никто не знал об их «недружеских» отношениях.
«Хм, «недружеские отношения» — слово, очень верно описывающее наши отношения», — Гермиона невесело усмехнулась и тут же невольно вздрогнула, почувствовав прикосновение к своей руке. Зрительный контакт с Драко прервался чуть склоненной к Гермионе головой Блейза Забини. Глаза его хитро блестели.
— Не подарите ли вы мне танец, мисс Грейнджер? — громким официальным тоном спросил он.
— О, мистер Забини! — в ее голосе было слишком много сахара, подобострастия и фальшивого восхищения. — Вы меня просто осчастливили своим неожиданным предложением! — глаза Гермионы хитро заблестели.
Блейз подал ей руку, помогая подняться.
— Нет, это вы осчастливили меня своим согласием, — восхищенно произнес Блейз, целуя ей руку. — Увидев вас, я позабыл обо всем на свете.
— Ох, мистер Забини, вы, право, смущаете меня! — наигранно смущенно произнесла Гермиона. — Я простая девушка...
— Тем не менее, образ простой девушки затмил все остальные мысли в моей голове, — сказал Блейз серьезным голосом.
Гермиона улыбнулась ему. Забини сразу же располагал к себе своими манерами и врожденной галантностью.
— Блейз, смотри не влюбись! — прогнусавил флегматичный Сэм, внимательно следящий за этим представлением. — У тебя чертовски хорошенькая партнерша по танцам.
— Сэм, становись в очередь! — весело произнес Блейз, выходя из-за стола.
— У меня жена есть, — все так же равнодушно заметил Сэм. — А тебе, оболтусу, пора жениться, может, хоть так поумнеешь! — добавил он со смехом.
— Я этим в данный момент занимаюсь! — крикнул Блейз, увлекая Гермиону на танцпол.
Танцпол в данный момент был почти пуст: ресторан в этот вечер был рассчитан только на компанию волшебников. И кроме Забини и Грейнджер танцевал только Гойл со своей женой.
Забини крикнул что-то музыкантам, и тут же заиграла медленная красивая мелодия. Блейз широко улыбнулся Гермионе, кладя на ее талию руки. Она немного неуверенно обвила его шею руками. Блейз тут же начал рассказывать ей какую-то смешную историю из своего детства. Они без умолку смеялись, кружа по всему танцевальному залу ресторана.
Неожиданно свет в ресторане погас.
— Черт! — выругался Блейз. — Что там у них опять случилось? Я сейчас приду.
Гермиона кивнула, только потом поняв, что в темноте ее жест вряд ли заметили. Но Забини уже куда-то поспешно ушел.
— Разрешите пригласить вас на танец? — произнесла темнота до боли знакомым хрипловатым голосом.
— А вы увидите что-либо в такой темноте?
— А в танце главное не видеть, а чувствовать, — заметил Малфой, принимая руку Гермионы. — Музыканты, танго!
Заиграла музыка. Гермиона почувствовала, как Драко резко придвинул ее к себе, до боли сжимая ее ладонь. Гермиона прикусила губу.
Малфой танцевал прекрасно, если не сказать больше. Он делал это легко и непринужденно. Каждое движение, шаг, поддержка были отточены до совершенства. Гермиона немного уступала ему в мастерстве, но это компенсировалось той страстью, тем запалом, с которым она танцевала.
Танго — очень чувственный танец, страстный и сдержанный одновременно, подразумевающий максимальное взаимопонимание и близость партнеров.
И сейчас, танцуя во мраке, Гермиона не видела Драко. Но она чувствовала его каждой клеточкой своего тела. Ощущала его горячее дыхание на лице, его руки, ласкающие ее тело в ритме зажигательного танца. Танго дает двум людям ощущение того, что они — одно целое. И Гермиона, и Драко чувствовали это.
Они и не заметили, как включился свет.
— Грег, я же говорила, что у них роман, — задумчиво произнесла жена Гойла. — Я все-таки женщина и сразу вижу подобные вещи.
— Да уж, — произнес Блейз. — Скажи мне кто, что Грейнджер захомутает Малфоя, я бы послал того куда подальше. Хотя чем черт не шутит!
Любой танец позволяет передать свои мысли, ощущения, настроение, не прибегая к словам. Жест, мимика, взгляд, прикосновение руки скажут гораздо больше, чем все сокровища речи. Танго — это разговор между мужчиной и женщиной посредством языка танца.
Судя по всему, разговор между Гермионой и Драко был непростым. Они злились друг на друга за что-то, но танцевать не прекращали. Огонь, страсть, мучительное влечение друг к другу заставляли их снова и снова импровизировать, делать немыслимые шаги и поддержки и не отпускать рук друг друга.
Музыканты перестали играть, и настал момент, когда все закончилось. Танцоры тут же одновременно разжали руки.
— Хорошо, Грейнджер, — произнес Малфой, тяжело дыша. — Блейзу понравились твои танцевальные способности.
— При чем здесь Забини? — осторожно спросила Гермиона. За последнее время она слишком хорошо изучила Драко. Его тон и нотки злости в голосе не предвещали ничего хорошего.
— Ну как же? Или ты зря уделила ему столько внимания? Вела себя как... — он намеренно не произнес последнего слова, отбрасывая лезущую челку назад.
— Как шлюха? — уточнила Гермиона. — Теперь понятно, какого вы обо мне мнения, мистер Малфой. Я уже начала удивляться: наследник огромного состояния, чистокровный аристократ, у которого каждый день новая подружка, и вдруг заинтересовался мною! Странно, да? Даже признался в любви. Это было для того, чтобы затащить меня в койку?
Гермиона посмотрела на Драко. Лучше бы она не говорила последних слов. Его глаза потемнели, становясь из серых абсолютно черными. А лицо оставалось абсолютно равнодушным, спокойным и каким-то безучастным.
От его взгляда Гермионе стало страшно. Липкий страх словно опутал ее паутиной. Некстати всплыли мысли о том, что рядом с ней находится Пожиратель смерти. От Драко веяло силой. А Гермиона только сейчас поняла, почему его многие боялись и уважали. Не за его аристократизм, происхождение или деньги, а за его силу. Силу, которую можно было физически почувствовать на себе, силу, которая волнами отходила от него, силу, которой нельзя не подчиниться.
— Какой же ты еще ребенок, Грейнджер, — устало произнес Драко. Он отвернулся от нее и направился к их столику.
Гермиона же так и осталось стоять, глядя ему в спину. Миг, когда, казалось, он сломит ее силой своей души, закончился, продлившись менее секунды. Гермиона почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, а горло начинает сжиматься в рыданиях. Она уже проклинала себя за сорвавшиеся с губ слова. Она обидела его. И своими дурацкими словами, придуманными образами разрушила счастье, которым только начинала обладать.
«Дура, — как-то отдаленно констатировала сама себя Гермиона. Себя нельзя жалеть и оценивать предвзято. — Как же все это надоело. Жить и совершать ошибки».
Ей вдруг отчаянно захотелось уйти отсюда, скрыться от всех и вся, побыть наедине только с собой и там уже заняться мысленным самобичеванием. На негнущихся ногах Гермиона подошла к столику.
— Я что-то себя плохо чувствую, наверное, поеду обратно в гостиницу.
— Да, конечно, — тут же засуетился Блейз. — Тебя...
— Я ее подвезу, — пробубнил Сэм.
— Спасибо, — поблагодарила Гермиона.
Они доехали до гостиницы быстро и молча. Сэм от природы был не особо разговорчивым, предпочитая тишину, Гермиона же была не в настроении вести светские беседы. Они отлично поняли друг друга.
Зайдя к себе в номер, Гермиона сделала то, что не делала уже сравнительно давно: плакала из-за мужчины. Вдоволь выплакавшись, она попыталась заснуть, но как назло сон не шел. От слез голова разболелась, виски словно стреляли автоматной очередью.
Гермиона включила светильник, посмотрела на часы. Пол третьего ночи.
«А ведь сегодня суббота», — мелькнуло в голове.
Она вскочила с кровати: надо было срочно найти «Сказки барда Бидля». Книга нашлась быстро. Гермиона начала листать страницы и тут поняла, что что-то не то.
«Что за черт?»
Страницы книги были абсолютно пусты, ни единой записи. Записанные на протяжении тысячелетий сказки исчезли, унося с собой мудрость, накопленные знания, историю магического мира. Только на последней странице «Сказок...» была едва различимая надпись, постскриптум.
«И она сейчас исчезнет!»
Гермиона начала лихорадочно искать ручку и листок бумаги. Ей повезло, они нашлись быстро. Записав цепочку цифр, Гермиона облегченно вздохнула. Но тут в ее поле зрения попало огромное зеркало, висевшее на стене.
С губ Гермионы сорвался крик.