Узы

Глава 1

29 сентября – 1 октября
День первый, вторник
...что за черт?
Гарри выплыл из забытья, сосредоточившись, наконец, хоть на чем-то. На потолке. Очень знакомом потолке... больничного крыла.
«Проклятье, только не снова», – было его первой мыслью.
«Во что я влип на этот раз?» – второй.
Квиддич? Нет, на нем не было квиддичной формы, и ничего не болело, кроме головы. Не сам шрам, а вообще... на самом деле, вся голова. Пульсирующая боль за глазами, в затылке, у шеи...
Гарри услышал слабый стон, понял, что стонет не он, и оглянулся в поисках источника звука.
Малфой. По-видимому, только что пришедший в себя, на кровати справа. Сразу же окруженный толпой взрослых – мадам Помфри, Дамблдор, Люциус Малфой... Кто?
- Гарри, - слева раздался знакомый голос, Помфри оглянулась, а Гарри быстро повернулся.
- Профессор Люпин!
Люпин улыбнулся.
- Как ты себя чувствуешь?
- Не отказался бы от шоколада, - так и не разобравшись в ситуации, ответил Гарри и Люпин улыбнулся снова. – Что случилось?
Люпин порылся в кармане, достал плитку шоколада и положил на кровать рядом с Гарри, в то время как мадам Помфри торопливо подошла к ним.
- Как вы себя чувствуете, Поттер?
- Отлично... только голова немного болит, - начал Гарри, и она энергично кивнула.
- Этого следовало ожидать, вас просто сбило с ног. Что ж, садитесь, - она поставила пузырек с зельем на тумбочку у кровати. - Съешьте шоколад и выпейте зелье. Вы что-нибудь помните?
Гарри, по-прежнему озадаченный, медленно сел. Вокруг оказалось намного больше народу - не только Дамблдор, Помфри, Люциус Малфой и Люпин, но еще МакГонагалл и Снейп, – и он не мог сосредоточиться на ком-то одном. Что происходит?
- Не так много. Кажется, я выходил из класса...
- Какое проклятье? – голос Малфоя перекрыл другие, слизеринец сел в кровати. Гарри нахмурился, видя, что взрослые вокруг смущены, и ни один из них не стремится отвечать. Малфой требовательно повторил:
- Какое проклятье?
- Мальчики, - медленно проговорил Дамблдор, - боюсь, вы были, гм, связаны.
Тишина.
- Что? – слабо переспросил Малфой.
- На дверь, сквозь которую вы прошли вместе, было наложено связующее заклятье. Оно должно было сработать в случае сильных эмоций, а вы как раз спорили о чем-то, и...
- Нет. Боже, нет, - Малфой окинул взглядом взрослых, его глаза расширялись, по мере того как мрачнели лица присутствующих. – Это... это невозможно, - он уставился на отца, тот сжал губы и кивнул. Молчание. – Это... это чертово... это безумие! Нет!
- Драко, - начал его отец, но Малфой - Гарри даже испугался - перебил его и соскочил с кровати.
- Нет! Вы это несерьезно!
- Мистер Малфой, мне жаль, но мы совершенно уверены, - произнес Дамблдор.
- Черт! НЕТ!
- Подождите, о чем вы говорите? – вмешался в разговор Гарри. – Что за связующее заклятье?
Малфой изумленно взлянул на Гарри:
- Заклятье уз, ты, чертов недоумок.
Гарри перевел взгляд с Малфоя на взрослых, но ни один из них не сделал слизеринцу замечания, это более чем смущало и ставило в тупик. Он ожидал, что хотя бы отец одернет грубияна, но Люциус Малфой выглядел потрясенным, почти больным, совершенно непохожим на того холодного, собранного, внушительного человека, каким был всегда.
- Но что... что это значит?
- Ты даже не знаешь... чудесно, - Малфой треснул кулаком по тумбочке и с отвращением отвернулся.
- Поттер, узы – это волшебный брак... - начала Помфри, но Малфой прервал ее.
- Это чертово брачное проклятье, Поттер, - выплюнул он. – Оно было на двери, мы в него вляпались, теперь мы женаты. Что в этом такого непонятного для твоих тупых гриффиндорских мозгов?
- Но как... жениться – это же не проклятие, как можно...
- Поттер, позвольте, я объясню, - строго сказала профессор МакГонагалл. – В волшебном мире брак не считается браком, пока на супружескую пару не наложено связующее заклинание. Обычно это происходит по взаимному согласию, точно так же, как магглы дают брачные обеты, - Люциус издал негодующий возглас, но не прервал ее, – но, в отличие от маггловского брака, связующее заклинание вынуждает супругов вести себя определенным образом. Кроме того, заклинание может быть наложено и как проклятье, без согласия обеих сторон, что, конечно, абсолютно противозаконно... но узы все равно возникают.
Гарри нахмурился, совершенно сбитый с толку. Проклятье, которое делает людей женатыми против их воли? Это походило на неудачную шутку. Он быстро огляделся, надеясь увидеть близнецов Уизли, хихикающих над успехом своего последнего прикола.
Ничего подобного.
- Но это нелепо. Любовное зелье – я еще понимаю, но как можно насильно женить?
- Заклятье уз вынуждает людей вести себя как супруги. В первые месяцы им необходимо жить вместе, почти постоянно быть рядом друг с другом, делать все, что обычно делают женатые пары, в противном случае придется терпеть неприятные последствия.
- Делать все... нет, подождите!
- Это не всегда означает закрепление отношений сексуальным контактом, - как ни в чем не бывало продолжила мадам Помфри, - Люди могут быть связаны, но не женаты. Такое случается с близнецами или очень близкими друзьями, которые решили воспользоваться преимуществами уз, не вовлекая сексуальный аспект. Но в большинстве случаев узы по своей природе подразумевают сексуальные отношения, разве что есть веская причина их избегать.
- Типа взаимной ненависти?
- Это недостаточно веская причина, - прямо сказала Помфри. Гарри вытаращился на нее.
- Мордред, закрой рот, Поттер, ты выглядишь еще глупее, чем обычно, - рявкнул Малфой.
Гарри не обратил на него внимания.
- Но как вообще можно согласиться на такое?
- Ради преимуществ, конечно. Ради усиления магических сил, например, а также всего остального, что сопутствует браку как таковому: партнерства, дружбы, эмоциональной стабильности.
- Разве что-то из этого может получиться, если, для начала, ничего такого не хочешь?
- Связующее заклятье обеспечивает подходящее поведение, и это стимулирует развитие уз в положительную сторону. Большая часть браков заключается, по крайней мере, по взаимному желанию, но вполне возможно добиться успеха даже в случае вынужденной связи.
- Как?!
- Придется постараться, поскольку у вас нет выбора, - отрезал Снейп. - Магглы думают, что создание союза нужно начинать с цветов, романтики и тошнотворной сентиментальности. Волшебники лучше знают, что делать.
- Вам-то откуда знать? – ляпнул Гарри прежде, чем успел остановить себя или хотя бы сказать это более почтительным тоном. Но Снейп не стал придираться.
- Хотя это абсолютно не ваше дело, Поттер, я был женат. Семь лет, причем счастливо, на женщине, с которой почти не был знаком до наложения уз.
Малфой пристально посмотрел на него.
- Это совсем другое дело!
- Многие браки в нашем мире заключаются именно так, Драко, - спокойно заметил Люциус Малфой, и сын посмотрел на него так же пристально. – Мы с твоей матерью едва знали друг друга до принятия уз. Однажды нечто подобное произошло бы и с тобой, ведь ты согласился жениться по нашему выбору.
- Я согласился, так как думал, что это будет союз на благо нашей семьи, и я знал, что ты не заставишь меня жениться на том, кого я презираю, и...
Люциус поморщился и покачал головой.
- Я знаю. Но у тебя нет выбора. Успокойся.
- Пошел ты к черту со своим «успокойся»! – заорал Малфой. Люциус нахмурился и встал.
- Он расстроен, Люциус, ему нужно время... - начал было Снейп, но Люциус резко оборвал его, строго глядя на сына.
- Драко, ты расстроен, и я могу тебя понять, но это не извиняет... - Люциус попытался потрепать сына по плечу, но ахнул и отпрянул назад, когда тот дернулся и вскрикнул от боли. – Я... прости, я забыл, - он протянул руку, не касаясь мальчика, который уставился на него с упреком. – Сядь. Пожалуйста.
Малфой упал в кресло, стиснув руки и сжав зубы.
- Мне жаль, - мягко сказал Люциус. Гарри просто дрожь пробирала от голоса и манер этого человека. Он никогда раньше не видел, чтобы Люциус Малфой обращался с сыном иначе, чем с холодной сдержанностью, а теперь – поглядите-ка – просто воплощение встревоженного папаши, желающего успокоить свое чадо и не знающего, как это сделать. О боже.
- Драко, мне жаль, - повторил Люциус.
Малфой опустил локти на колени и наклонился вперед, спрятав лицо в ладонях. Гарри переводил взгляд с одного взрослого на другого, его все больше пугали смирение и скорбь, отражавшиеся на их лицах.
- Подождите... разве волшебники никогда не бывают «развязаны»? – в отчаянии спросил мальчик. – Разведены?
- Для этого обе стороны должны дать свое согласие... – начал Снейп.
- Думаю, не ошибусь, сказав, что мы оба уже согласны.
- ...и только тот, кто наложил заклятье, может его снять. Обычно проблем не возникает, так как узы накладывают сами супруги, но в случае недобровольной связи...
- Вы хотите сказать, снять с нас заклятье может только тот, кто его наложил? Сами мы не сможем этого сделать?
- Просто невероятно, сколько времени потребовалось, чтобы эти простые истины дошли до тебя, Поттер, - фыркнул Малфой, не поднимая головы.
- Можете быть уверены, мы постараемся найти того или тех, кто в ответе за случившееся, - заявил Снейп, - Однако шанс на успех ничтожно мал, разве что кто-нибудь сам выйдет и сознается. Это абсолютно противозаконное заклинание, мистер Поттер, никто не признается, что наложил его. Кто бы это ни был, он почти наверняка замел следы.
- Но... но я даже не гей!
Люциус неприязненно щелкнул языком, а его сын закатил глаза.
- Честное слово, эти магглы... – презрительно буркнул он.
- Мы понимаем, что в маггловском мире существует предубеждение против сексуальных отношений между людьми одного пола, - начала Помфри, - но в волшебном мире...
- Я ни разу не слышал ни об одной женатой гей-паре в волшебном мире!
- Вы не так давно стали частью нашего мира, - заметила МакГонагалл, - а в школе большинство людей вокруг вас не женаты. Такие пары нечасто, но встречаются. Правда, многие считают ужасно безответственным со стороны волшебника жениться на особе своего пола - рождаемость у нас не так высока, как могла бы быть - но среди нас нет этого слепого предрассудка, свойственного маггловскому миру.
- Я даже не гей, - мерзко передразнил Малфой. – Честное слово, только полный гриффиндорец будет переживать из-за таких пустяков.
- А что тогда не пустяк? Что я, скорее всего, просто убью тебя, если мне придется с тобой жить? – выпалил Гарри в ответ.
- Поттер, это не тема для шуток, - строго вмешалась МакГонагалл, - Насильственное наложение уз считается таким серьезным преступлением отчасти и потому, что все может закончиться убийством одного из супругов. Речь идет об исключительно серьезной ситуации. За вами обоими придется пристально наблюдать для гарантии, что ваша взаимная неприязнь не выйдет за рамки, и ни один из вас серьезно не пострадает.
- Похоже, не такой уж плохой выход, - пробормотал Гарри. Малфой закатил глаза.
- Совсем тупой, Поттер? В этот раз ты побил все рекорды...
- Мистер Малфой, - оборвала его МакГонагалл, – будьте добры, замолчите. – она повернулась к Гарри. – Пока узы только что наложены, супруги крайне зависимы от эмоционального и физического состояния друг друга. Если один из них умрет или будет серьезно ранен, этого, скорее всего, будет достаточно, чтобы другой погиб от шока. Особенно если второй был причиной смерти или травмы первого.
Гарри ошеломленно откинулся назад.
Долгую паузу в конце концов нарушила МакГонагалл.
- Мальчики, думаю, вам потребуется какое-то время, чтобы принять случившееся. Уверена, будет лучше, если мадам Помфри объяснит, с чем вам придется столкнуться. А мы пока обсудим, как справиться с ситуацией и сохранить вас живыми и здоровыми.
- То есть вы собираетесь обсуждать без нас...
- Вы собираетесь решать...
Мальчики говорили с негодованием, перебивая друг друга, и Люциус Малфой вмешался:
- Драко, сейчас ты вряд ли способен принимать решения. Ты даже еще не вполне понимаешь, к чему приводит заклятье уз, - заметил он.
- Это не значит, что ты должен все решать за меня! – горячо заявил Малфой. Его отец удивленно приподнял брови. Гарри тоже. Насколько он знал, отец Малфоя действительно все решал за своего сына, вплоть до того, какие предметы изучать и с какими людьми общаться. Должно быть, Малфой в жутком шоке, если вздумал бунтовать против отца.
- Молодые люди, никто не будет решать за вас, - рассудительно заметила МакГонагалл. – Мы просто обсудим некоторые моменты. Когда вы получите больше информации о ситуации, сможете присоединиться к нам и принять участие в дискуссии.
Люциус Малфой уставился на нее, явно не веря своим ушам. Краем сознания Гарри отметил, что видеть его выведенным из равновесия на самом деле более чем приятно. И если бы мальчик не был настолько потрясен сам, выражение лица Люциуса его бы определенно позабавило.
- Все в порядке, Гарри, - ласково сказал Люпин. – Иди, послушай Поппи.

Несколько часов спустя Гарри, по-прежнему слегка не в себе, взобрался на больничную кровать.
После совершенно расстроившей их лекции мадам Помфри мальчики вернулись к взрослым, чтобы обсудить практическую сторону жизни бок о бок. Хорошо, что Дамблдор догадался пригласить Ремуса Люпина, самого близкого Гарри человека, способного заменить родителя. Уравновешенность и добрый юмор Люпина помогли пережить обсуждение школьного расписания и бытовых вопросов, до крайности мучительный разговор о квиддиче и растущее осознание того, что все это действительно, действительно не шутка.
Рон и Гермиона, когда он наконец встретился с ними, не смогли его утешить, хоть в этом и не было их вины. Облегчение при виде него, живого и здорового, сменилось ужасом, когда они узнали о проклятье. Рон ужаснулся даже сильней, чем Гермиона, он с детства знал, что такое заклятье уз. Знал достаточно, чтобы, например, оттолкнуть руку подруги, когда она попыталась обнять Гарри - в первые несколько месяцев проклятье должно было сделать прикосновения любого человека, кроме супруга, крайне болезненными. С другой стороны, друзья просто не находили слов, и их встревоженные, враждебные взгляды на угрюмого, никак не реагирующего Малфоя заставляли Гарри чувствовать, что один из его худших кошмаров воплотился в жизнь. Он ненавидел Малфоя так же сильно, как Рон и Гермиона, но, в отличие от них, не мог просто выйти из комнаты и держаться от него подальше.
Малфой не попросил позвать в больничное крыло никого из своих друзей.
К счастью для Гарри, обошлось без любопытных взглядов в Большом зале, ужин им доставили в палату, и мальчики поели, сидя как можно дальше друг от друга. На самом деле Гарри не понимал, почему они не могут вернуться в общежитие, было не похоже, что им уже нужна физическая близость, однако мадам Помфри уверяла, что находиться в разных комнатах будет действительно тяжело.
И теперь они собираются лечь спать здесь, в больничной палате. По крайней мере, в одном они были согласны: оба хотели сохранять прежние отношения так долго, как только возможно. Им не нужны никакие свободные от занятий дни, чтобы прийти к соглашению, или узнать друг друга получше, или что там еще предлагали эти взрослые. Сегодня после ужина деканы факультетов должны объяснить студентам ситуацию, ответить на вопросы и разобраться со слухами, и завтра мальчики смогут отправиться на уроки, а после занятий - перебраться в собственные комнаты.
Гарри покосился на Малфоя, который уже лежал в постели и безучастно смотрел в потолок. По молчаливому соглашению они почти не разговаривали друг с другом, не считая перепалки во время беседы с мадам Помфри.
Гарри улегся и тоже уставился в потолок, обдумывая то, что она сказала. Пять-шесть месяцев вынужденной близости. Необходимость находиться в одной комнате не больше чем в двух-трех метрах друг от друга; попытка удалиться на большее расстояние вызовет крайний дискомфорт и даже, возможно, обморок, если они проигнорируют неприятные ощущения. Потребность прикасаться друг к другу каждые несколько минут. Медленно растущее сексуальное притяжение, а через несколько недель – потребность в сексуальных контактах. Зависимость от настроения друг друга, так что физические или душевные страдания одного вызовут такое же состояние у другого.
Прекрасно. Просто прекрасно. Доставлять Гарри физические и душевные страдания - одна из основных радостей в жизни Малфоя. То, что теперь его неприятности рикошетом ударят по слизеринцу, порадовало бы, если бы Гарри не додумался, что плохое состояние Малфоя в свою очередь сильно аукнется и ему.
И он не хотел даже думать обо всех этих «контактах».
Итак, завтра среда. Первым делом с утра - сдвоенные зелья, как обычно, совместный урок. Затем вместо маггловедения он идет на трансфигурацию со Слизерином и Рэйвенкло, потом, после обеда - чары с Гриффиндором, и на этот раз уже Малфой идет с ним. Потом - на малфоевскую арифмантику. Хорошо, что Гермиона тоже будет там, она составит ему компанию и объяснит, что к чему. А в завершение всего придется сидеть на малфоевских древних рунах, но заниматься астрономией, так как насчет этих уроков они не смогли договориться и решили пока попробовать посещать их через раз. В любом случае, эти предметы были не слишком тяжелыми.
Боже, как мир смог так резко измениться всего за один миг?
Гарри вздохнул. Он хотел вернуться в гриффиндорскую спальню, увидеть, как Рон, Невил, Дин и Симус укладываются спать. Интересно, что делают сейчас его соседи по комнате. Обсуждают его? Переживают, что Гарри покинул одновременно и комнату в общежитии, и квиддичную команду? Прикидывают, каково будет каждый раз натыкаться на проклятого Драко Малфоя, когда им захочется повидать Гарри? Гадают, что он сейчас делает? Скучают по нему?
Он-то точно скучал по ним. Скучал по дому. Скучал по всему.
Гарри повернулся спиной к Малфою и постарался уснуть.

День второй, среда
Драко открыл глаза и на мгновение растерялся. Где... ох...
Боже. Он сильно зажмурился, желая снова заснуть, отчаянно надеясь, что любой сон, какой бы ему ни приснился, можно будет превратить в действительность, а реальность этого утра – в ночной кошмар.
Открыл глаза еще раз. Нет. Не повезло.
Он взглянул на соседнюю кровать. Поттер все еще спал, его лицо было спокойным и расслабленным, и Драко вдруг ощутил почти невыносимое желание треснуть его. Сильно. За то, что посмел выглядеть таким безмятежным, когда они здесь, в больничном крыле, встречают первый из всех дней своей проклятой связанной жизни.
Драко повернулся к Поттеру спиной в надежде представить себе, что попал в больницу всего лишь с квиддичной травмой. Но эту мысль пришлось отбросить, так как воспоминание о квиддиче было слишком болезненной темой для размышлений ранним утром. К сожалению, все остальное, что приходило ему в голову, тоже было слишком болезненным для раннего утра.
Он подумал о том, как странно, что его ум, кажется, не может выбрать между отчаянным стремлением забыть о лекции, прочитанной мадам Помфри накануне, и повторением всех ее мучительных подробностей. Особенно той части о потребности в прикосновениях. Драко скривил рот от отвращения, так как не чувствовал сейчас никакого желания дотрагиваться до Поттера иначе, чем с применением грубой силы. Но, очевидно, они почувствуют потребность прикоснуться, сначала случайно, потом ободряюще, а в конце концов, и сексуально. Драко поморщился. Ну и перспектива. Не то чтобы иметь дело с другим парнем было отвратительно в принципе, но именно Гарри Поттер... Господи, как противно. Ненамного лучше, чем обжиматься с грязнокровкой.
Драко вздохнул и снова закрыл глаза. «Могло быть и хуже», - попытался утешить он себя. Можно было пройти сквозь чертову дверь, ругаясь с Гермионой Грейнджер.
На самом деле, нет. Хуже быть не могло. Грейнджер была бы ужасным, чудовищным унижением для чистокровной семьи Малфоев, но, в конце концов, она всего лишь грязнокровка. И пока Драко не наградил ее ребенком (а он, конечно, не сделал бы этого), ее можно было бы терпеть. Не она враг их Лорда.
Драко не мог вообразить, как семья переживет этот удар. Темный Лорд, конечно, не сможет поверить, что верность Люциуса осталась непоколебимой. Может быть, через какое-то время, после того как заклятье состарится и узы станут менее свежими, Драко сможет выжить почти без последствий для здоровья, когда Волдеморт разделается с Поттером. Но... сражение должно состояться скоро. Конечно, нельзя полностью доверять человеку, чей единственный сын может умереть, если Поттер будет убит или ранен.
Отец не сможет сохранить положение правой руки Лорда.
Боже, это просто ужасно.
- Что ж, джентльмены, пора вставать, - мадам Помфри торопливо вошла в комнату. Поттер проснулся, и Драко увидел, как такая же растерянность на его лице сменяется унылым осознанием того, где он находится и что это значит. Поттер посмотрел на него, и мальчики обменялись неприязненными взглядами. Драко отвел глаза.
- Я только взгляну на вас, - Помфри вытащила свою палочку и провела ею над Драко. Он слегка вздрогнул от испуга. – Всего лишь поверхностный осмотр, мистер Малфой... Похоже, с вами все в порядке, - она повернулась к Поттеру и повторила движение, - С вами тоже. Как спалось?
- Э-э-э, отлично, - промямлил Поттер. Она взглянула на Драко, и тот кивнул.
- Порознь?
- Да! – выкрикнули мальчики хором, с одинаковым смущением и раздражением.
Мадам Помфри устремила на них спокойный взгляд.
- Я обязана спрашивать – именно я наблюдаю за состоянием ваших уз. В ближайшие месяцы у меня будет к вам множество вопросов, которые могут показаться навязчивыми и неловкими, так что придется привыкать. – она хлопнула в ладоши. Появилась пара домовых эльфов с подносами с завтраком, еще одна пара несла книги и стопки одежды. – Вот ваши учебники и одежда. Душ там, - указала она, - И у вас сорок пять минут до начала уроков. Есть вопросы?
Драко и Поттер молча уставились на нее.
- Хорошо. Поторопитесь, джентльмены, - и она вышла из комнаты.

Снейп даже не взглянул в их сторону, когда они вошли в класс и заспорили, решая, где сесть. До этого момента они почти не разговаривали, исключая случайные «шевелись» или «прочь с дороги».
- Пошли, - нетерпеливо прошипел Драко, без удовольствия замечая, как одноклассники пытаются сделать вид, что не пялятся на них.
- Нет, - буркнул Поттер в ответ. – Я хочу сесть здесь.
Драко не собирался принимать это всерьез. Ни за что на свете он не сядет рядом с грязнокровкой и Уизелом.
– Не будь идиотом.
- Садись, где хочешь, - прошипел Поттер, шваркнув учебники на парту рядом с Грейнджер. – Я остаюсь здесь.
Драко прищурил глаза, не желая сдаваться, затем посмотрел на свое обычное место, мысленно прикидывая расстояние.
Четыре-пять метров или около того. Ну и отлично. Он величественно прошествовал к своей парте, уселся рядом с Гойлом, не обращая внимания на испуг последнего, и ответил кратким кивком на неуверенные приветствия слизеринцев.
Уже на полпути через класс он был готов признать, что сглупил. Легкое беспокойство сначала превратилось в раздражение, а затем в зудящее чувство, что ему просто необходимо пересесть к Поттеру. Ощущение усиливалось, и он не мог сосредоточиться на уроке. Снейп что-то рассказывал о том, как правильно высушивать какое-то растение... и что там еще... чтобы воспрепятствовать воздействию зелья на... на что-то...
«Великолепно, - подумал Драко. – Яснее некуда». Он заставил себя сфокусироваться на Снейпе, несмотря на нарастающее раздражение. Ощущение было таким, словно его окружал рой гудящих пчел. Драко встряхнул головой, пытаясь избавиться от гула. Нет, не помогает. Он потер глаза и вздохнул с досадой.
- Малфой? Ты в порядке? – тихо спросил Гойл.
- Да, - пробормотал он, заставляя себя успокоиться.
«Встань. Встань, пойди к задней парте, вели Грейнджер подвинуться и сядь. Тебе сразу станет лучше».
Он проигнорировал внутренний голос, вздохнул еще раз и сконцентрировался на Снейпе.
- Алтей розовый должен быть использован в течение трех дней с момента сбора. Кто может сказать почему? – профессор посмотрел на Драко и на секунду прищурил глаза. Он перевел взгляд на последнюю парту, затем снова на Драко. Мальчик напрягся, надеясь, что его не вызовут, потому что действительно понятия не имел... - Поттер? – произнес Снейп. Можно было перевести дух.
Недолгую тишину разорвал тихий глухой стук. Драко заставил себя не оборачиваться.
- Эмм... простите, профессор, о чем вы спросили? – голос Поттера звучал довольно неровно.
Снейп усмехнулся той самой, не затрагивающей лицевых мускулов усмешкой, в которой он достиг совершенства, и слизеринская половина класса захихикала.
- Я спросил, мистер Поттер, почему алтей розовый должен быть использован в течение трех дней после сбора.
Тишина.
- Я не знаю, сэр.
- Тогда почему бы нам не посмотреть, сможете ли вы найти ответ. На такой вопрос должен отвечать даже Лонгботтом. Скажите мне, для чего алтей розовый добавляется в это зелье? И нет, мисс Грейнджер, не подсказывайте.
Опять тишина.
- Я не знаю.
Полуусмешка Снейпа стала шире. Драко почувствовал, что краснеет непонятно почему, когда слизеринцы захихикали громче.
- Тогда для чего применяется это зелье, мистер Поттер?
- Я не знаю, - мрачно ответил тот.
- Как называется это зелье?
- Я. Не. Знаю, - четко проговорил Поттер, по голосу чувствовалось, что он закипает от гнева. Драко ощутил, как его собственный пульс ускоряется, а гнев нарастает при каждом следующем вопросе. Черт побери, Снейп отлично знает, что происходит, почему он не спросит кого-нибудь другого...
Нет, Снейп прав. Поттер был невнимателен, профессор точно знал почему, и все сделал как надо. После того, как его выставили дураком перед всем классом, Поттер не повторит ту же ошибку и в следующий раз сядет там, где захочет Драко. Отлично. Он должен быть благодарен Снейпу.
Вот только из-за проклятой связи Драко вместо признательности ощущал поттеровский гнев.
- Как называется этот урок? – спросил Снейп.
- Зелья! – рявкнул Поттер.
- Наконец-то правильный ответ. Очень хорошо, один балл Гриффиндору. И минус десять баллов за вашу полную неспособность ответить на что-нибудь еще, - со стороны гриффиндорцев послышался возмущенный ропот, со стороны слизеринцев – смешки. - Советую сосредоточиться, Поттер. Я вас еще спрошу.
Драко зажмурился, пытаясь прогнать поттеровские обиду и гнев и свою собственную растущую потребность пересесть и избавить их обоих от этой напасти.
Нет. Нет. Нет-нет-нет-нет...
Снейп снова заговорил непонятно о чем, поблизости зазвучал еще один голос, который не удавалось узнать, и пчелы гудели все громче, и...
- ЧЕРТ! – вырвалось у Драко, когда жгучая боль пронзила его руку, заставив отпрянуть в сторону и открыть глаза, чтобы увидеть ошарашенного Гойла и одноклассников, уставившихся на него с удивлением. Он выпрямился, потирая руку и пытаясь восстановить самообладание.
- В чем дело? – голос Снейпа прорвался сквозь гул.
- Я не хотел... простите, профессор, я забыл, - сумбурно заговорил Гойл. – Он не очень хорошо выглядел и не ответил, когда я спросил, все ли с ним в порядке, так что я похлопал его по руке, сэр...
Снейп раздраженно фыркнул.
- Гойл, пересядьте за свободную парту. Поттер, займите место Гойла. Причина, по которой алтей розовый должен быть использован в течение трех дней после сбора... - Драко уже не слышал продолжения. Гойл собрал вещи и пересел по соседству, послав ему извиняющийся взгляд. Поттер подошел, бросил учебники на парту и уселся, не глядя на него.
Какая мерзость. Поттер сел рядом с ним, и почти сразу мир вокруг снова стал относительно нормальным – ни гула, ни зуда, ни шепчущих голосов. Чувствуя себя несравнимо лучше, Драко легко подхватил нить лекции Снейпа, почти без усилий восполняя пробелы. Конечно, дураку понятно, что алтей используют ради его целебных свойств, которые улетучиваются через три дня.
Драко обмакнул перо, записал слова Снейпа, просмотрел свои предыдущие записи и замер от удивления. Ужасный, неразборчивый почерк, пропущенные, перепутанные слова... Придется одалживать у кого-нибудь конспекты, чтобы получить более правдоподобную запись последнего получаса лекции. Он скосил взгляд в тетрадь Поттера и хихикнул, увидев там абсолютную ерунду.
- Заткнись, - тихо пробормотал Поттер.
Драко ухмыльнулся и склонился над собственным конспектом в замечательном настроении, несмотря на враждебность, окутывающую Поттера, как облако.

Они вошли в Большой зал вместе, благополучно пережив остаток утра, не разговаривая друг с другом, но резко остановились, поняв, что не знают, где сесть. На трансфигурации, которая была сразу после зелий, такой проблемы не возникло; так как Поттер пришел на слизеринский урок, ему пришлось сесть там, где захотел Драко. А Драко хотел сидеть со своими друзьями, которые посмеивались над Поттером, приветствовали возвращение Драко в свои ряды так, словно ничего не случилось, и тщательно избегали любого упоминания о проклятьи.
Часть урока Драко развлекался, воображая, что именно могли накануне сказать одноклассникам их родители. Кажется, по крайней мере, пока, основной линией поведения было выбрано осторожное наблюдение. Да, у Малфоев серьезные неприятности, но не исключено, что они смогут отыграться, а многие знали по собственному горькому опыту, что лучше даже не пытаться воспользоваться временной слабостью этой семьи. Малфои мстили всегда.
Хотя прямо сейчас от этого было мало толку. Большой зал заполнялся учениками, а они застряли здесь, между столами своих факультетов.
Поттер направился к гриффиндорскому столу, и Драко схватил его за рукав.
- Куда собрался?
- К своему столу. Мне пришлось все утро сидеть со слизеринцами. Теперь твоя очередь.
- Я не сяду к вам за стол.
- Почему?
- Не будь кретином.
- Малфой, - Поттер выдернул свою руку, - Мы должны договариваться, помнишь? Уступать друг другу. Ничего не напоминает?
- Я уступил, когда отказался от истории магии, перешел в твой чертов класс по чарам и согласился на гербологию.
- А я отказался от маггловедения и...
- Я не сяду за гриффиндорский стол!
- Тогда где ты предлагаешь нам есть? Потому что я не сяду за слизеринский!
- Да ни один слизеринец не захочет, чтобы ты сидел рядом!
- Тогда предложи что-нибудь другое!
Они впились друг в друга взглядами, не обращая внимания, что почти все вокруг наблюдают за их спором. В конце концов Драко подошел к ближайшему столу, наклонился между двумя изумленными рэйвенкловцами, схватил два сэндвича и яблоко и жестом предложил Поттеру сделать то же самое. Тот последовал его примеру и вышел вслед за Драко в ближайший внутренний двор, где шлепнулся на скамью как можно дальше от слизеринца.

Драко хотелось послать все к черту. После целого дня в обществе Поттера – дня, полного стараний изо всех сил игнорировать присутствие гриффиндорца и не задумываться о невыносимости ситуации, полного отчаянных усилий продолжать отрицать все случившееся – это действительно было уже слишком.
Чары прошли достаточно скверно, поскольку пришлось сидеть слишком близко к грязнокровке и Уизелу среди чертовых гриффиндорцев и хаффлпаффцев, без единого слизеринского лица в поле зрения, но после них были уроки, которые он посещал и до проклятья.
Теперь, под вечер, ему было необходимо развеяться, может быть, позаниматься в библиотеке или пообщаться с приятелями, разыгрывая бесконечные слизеринские политические комбинации, которыми он так наслаждался и в которых был так хорош. Ему был необходим уют слизеринских комнат. Будучи единственным ребенком, Драко плохо переносил необходимость жить в общежитии с тремя соседями, но сейчас отдал бы все, чтобы увидеть тупые физиономии Крэбба и Гойла и услышать манерную речь Забини.
Вместо этого пришлось в компании Поттера идти мимо сокурсников в слизеринскую спальню и собрать вещи, чтобы эльфы могли перенести их в новые апартаменты. А потом тащиться за Поттером в гриффиндорскую башню, чтобы тот мог сделать то же самое.
И теперь они в комнатах, какие обычно занимают женатые преподаватели. Небольшая спальня, кажущаяся слишком тесной из-за двух студенческих кроватей. Гостиная, достаточно просторная, чтобы вместить пару диванов, несколько кресел и два письменных стола. Туалетная комната с ванной – никаких общих с другими студентами душевых. Маленькая кладовка. Будь это его личные комнаты, Драко был бы вполне доволен. К несчастью, он будет жить здесь не один.
Ему невероятно сильно хотелось или прибить Поттера, или разрыдаться, но он не мог сделать ни того, ни другого. Драко нашел прибежище в привычных движениях, разбирая свои вещи, но не стал расставлять безделушки, которые забрал из слизеринской спальни - это означало бы признать апартаменты своим новым домом, чего ему определенно не хотелось. Лучше всего, по примеру Поттера, просто убрать одежду и книги, игнорируя гриффиндорца, как он и делал весь день, а потом взять конспекты по гербологии, которые дала ему профессор Спраут, и начать наверстывать. Он сел заниматься и почувствовал взгляд Поттера.
- Чего тебе? – спросил он.
- Это все? Ты просто взялся за уроки?
- Я пропустил первый месяц гербологии, - резко сказал Драко, – и не хочу ухудшить свои оценки. А тебе лучше бы начать заниматься арифмантикой, это непростой предмет.
- Ужин через час.
Драко пожал плечами и перевернул страницу.
- Где мы сядем за ужином?
- Не в Большом зале.
- Мы пропустим объявления.
- Меня это не волнует.
- А меня волнует.
- Рад за тебя.
- Малфой, я хочу пойти в Большой зал и пообщаться с друзьями. Как бы я ни ценил твое молчание, я не собираюсь запереться с тобой на всю оставшуюся жизнь.
- Не так ты себе представлял медовый месяц, а, Поттер? Ну прости, я обязательно попрошу отца заказать нам круиз по Средиземноморью, - Драко перевернул еще одну страницу, - после того, как разберусь с этим дурацким предметом.
- Малфой. Я собираюсь ужинать в Большом зале со своими друзьями.
- Я скажу эльфам, на какую кровать тебя положить, когда они принесут твою бесчувственную тушку.
Он почти слышал, как Поттер считает про себя до десяти.
- Почему бы не сесть сегодня с Гриффиндором, а завтра - со Слизерином?
- Потому что любого из наших стошнит, если придется сидеть с тобой за столом.
- Тогда можно будет вернуться к гриффиндорцам. У нас не такие деликатные желудки.
- Отвали.
- Рад бы. К сожалению, есть такая небольшая проблема – проклятье. – Драко не обратил на него внимания. - Малфой, - в голосе Поттера слышалась ярость. Драко по-прежнему оставался безучастным. – Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! – слизеринец зевнул и перевернул следующую страницу.
Как интересно. Именно так вел себя с ним Поттер все эти годы – притворялся безразличным, не поддавался на провокации и доводил Драко до белого каления. Раньше слизеринец не прибегал к этой тактике, но теперь видел ее преимущества. Вполне удовлетворительно. Надо бы запомнить.
- Малфой! – сейчас Поттер казался действительно разгневанным. Драко улыбнулся про себя, не отрываясь от конспекта по гербологии. Удар кулаком по столу прямо перед слизеринцем заставил того слегка подскочить и поднять глаза.
- Проблемы, Поттер? – протянул он, окидывая ликующим взглядом побагровевшее лицо гриффиндорца.
- Прекрати быть задницей и поговори со мной!
- Я не сяду за гриффиндорский стол, тебя не пустят за слизеринский, почему бы не попросить эльфов принести ужин сюда? Думаю, это разрешает нашу исключительно семейную дилемму.
Поттер на секунду уставился на Драко, потом вылетел в другую комнату и бросился на кровать.

- К вам пришли, - объявил несколько часов спустя их портрет, сэр Ксандр, Немецкий Охотник на Вампиров.
- Кто?
- Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли.
Мальчики ответили одновременно:
- Пусть заходят.
- Пусть убираются.
- Это и моя комната тоже, - очень спокойно сказал Поттер, и Драко в течение минуты мысленно взвешивал варианты. Больше всего хотелось просто отказать и посмотреть, что получится. Но Поттер, черт его побери, был прав - действительно нельзя все время сидеть взаперти. Следующим порывом было сказать, что если гриффиндорец хочет общаться с друзьями, пусть делает это не здесь. К сожалению, это значило, что Драко тоже придется выйти за дверь, а он совершенно не хотел, чтобы его видели в обществе поттеровских приятелей.
И если он захочет пригласить сюда кого-нибудь из своих друзей, ему потребуется разрешение Поттера.
- Хорошо, твои друзья могут зайти, но только если и мои тоже смогут.
Поттер посмотрел на него странным взглядом.
- Само собой, - отозвался он так, словно это было очевидно. Драко кивнул.
- Гарри, где ты был во время ужина? – выпалила Грейнджер, как только они с Уизли ворвались в гостиную. Драко не потрудился поприветствовать их и зарылся в конспекты.
- Здесь, - промямлил Поттер.
- Ох, Гарри...
Драко нетерпеливо выхватил палочку, наложил вокруг себя заглушающее заклятье, отсекая охи и ахи прихлебателей Поттера, и погрузился в гербологию.

День третий, четверг
«Боже, нет», - подумал Гарри, проснувшись на следующее утро.
Кажется, лучше не стало?
Он взглянул на соседнюю кровать. Малфой все еще спал и выглядел намного приятней, чем тогда, когда бодрствовал, со своими обычными усмешками и ухмылками, - его лицо редко носило другое выражение, не считая последних двух дней, когда привычные гримасы заменила угрюмость.
Спящим он был лучше.
Уставившись на него, Гарри задумался. Два прошедших дня он пытался привыкнуть к изменениям в повседневной жизни и намеренно не позволял себе думать о том, что все это значит. Ему все еще казалось невероятным, что от них действительно ожидают совместной жизни, не считая того, что воспринимают как пару. Всякий раз, доходя до этого места, он напоминал себе слова Помфри о том, что узы не всегда приводят к брачным отношениям. Возможно, им с Малфоем повезет, и их связь выльется только в соседство, хотя даже думать об этом было противно.
Пожизненное соседство. В действительности даже не пожизненное - если верить Помфри, потребность в физической близости не будет вечной. Когда-нибудь все это уйдет в прошлое, и останутся только воспоминания о неудачном школьном годе, который был испорчен необходимостью проводить большую часть времени с Малфоем, живущим сейчас на другом краю света.
Точно.
Умываясь и одеваясь, Гарри обдумывал события предыдущего дня - ужасная рассеянность во время зелий, издевательства Снейпа и внезапное улучшение состояния после того, как он пересел за парту к Малфою. Неловкость и некоторое облегчение, которое он испытал, увидев, что малфоевский конспект хоть и не так плох, как его собственный, но далеко не хорош. По крайней мере, проклятье повлияло не только на Гарри.
Он скучал по Рону и Гермионе. Мысль, что они проснулись и занимаются обычными утренними делами без него, что его друзья сейчас вместе в гриффиндорской башне, в то время как он вынужден торчать здесь с этим придурком, была почти невыносима.
Гермиона и Рон приходили вчера вечером и пробыли с ним довольно долго, но, в конце концов, им пришлось вернуться в свои спальни. И Гарри не мог пойти с ними. Все, что он мог сделать, это приготовиться ко сну и лечь, в двух метрах от Малфоя, уставившись в потолок и спрашивая себя, продержится ли дольше, чем пару дней.
Но одну вещь он собирался сделать – найти способ убедить Малфоя питаться в Большом зале. Им действительно нужно бывать на людях. Может быть, поможет сегодняшнее расписание – большую часть дня Малфою придется провести на Гарриных уроках, он может соскучиться по своей слизеринской свите. Оставалось только надеяться на это.
Слизеринец повернулся, глубоко вздохнув во сне, и Гарри скривился при мысли, что придется самому его будить. Он предпочел бы оставить его спящим и просто уйти на завтрак, а потом на занятия. К сожалению, если Малфой не проснется, опоздают оба.
- Малфой.
Тот не пошевелился.
- Малфой, - повторил Гарри немного громче. Никакого эффекта. Подошел к малфоевской кровати, потряс за плечо. - Малфой, подъем.
Слизеринец вздрогнул, проснулся и уставился на Гарри. И захлопнул глаза.
- О боже, снова ты, - пробормотал он сонным голосом.
- Ну да, снова я. Вставай.
- Нет.
- Нет?
- Нет. Отвали.
Гарри отошел в замешательстве. Что теперь? Его не вдохновляла перспектива начинать день со ссоры и тащить мрачного, капризного Малфоя на завтрак, а потом на уроки.
Ну и ладно, раз так, он ничего не будет делать. Гарри улегся на свою кровать и вытащил учебник.
Двадцать пять минут спустя Малфой невнятно спросил: - Сколько времени?
- Двадцать минут девятого.
- Что?! – Малфой сел в кровати. – Урок через десять минут!
- Ага.
- Какого черта ты меня не разбудил?!
- Я пытался. Ты меня послал.
- И ты просто дал мне снова заснуть?! – Малфой выбрался из кровати и схватил свою одежду.
- Я тебе не будильник, - мягко заметил Гарри, вставая, полностью одетый и готовый к выходу. Конечно, он пропустил завтрак, но возможность увидеть Малфоя, паникующего при мысли об опоздании на урок МакГонагалл, того стоила.
- Очень... - голос Малфоя стал неразборчивым, когда он стаскивал футболку, - смешно, Поттер. Правда, забавно, - он быстро влез в чистые брюки. - Тебе действительно надо вступить в долю с близнецами Уизли... - он надел свежую рубашку, принялся застегивать пуговицы, заметил, что пропустил одну, и начал застегивать их заново, раздраженно рыча, - так как ни на что другое ты просто не годен. – он побросал учебники в сумку и заметил, что одного не хватает.
- Если ты ищешь свой учебник по защите от Темных искусств... - с готовностью начал Гарри, и Малфой взглянул на него с облегчением, - ...то, боюсь, ничем помочь не могу.
Как интересно, отметил Гарри, работает эта самая способность «чувствовать чувства другого». Сейчас он действительно в какой-то мере ощущал гнев и раздражение Малфоя, но далеко не так сильно, как собственное мстительное удовольствие. Возможность увидеть слизеринца нервничающим из-за опоздания на урок, который ведет декан Гриффиндора, стала частичной компенсацией за вчерашнее унижение на зельях. МакГонагалл, в отличие от Снейпа, никого не выделяла, но почему бы не помечтать.
Малфой схватил учебник и метнул его в едва успевшего уклониться Гарри, книга пролетела мимо Гарриной головы и звучно шлепнулась о стену. Гриффиндорец не смог скрыть удивления. Разозленный Малфой никогда не занимался рукоприкладством - он был королем ядовитых замечаний и саркастических насмешек, оставляя физическую работу на долю своих подручных Крэбба и Гойла и не позволяя себе опускаться до подобного. Но сейчас он был в бешенстве и уже схватил другую книгу.
- Малфой, уймись! У нас нет на это времени!
Малфой все же швырнулся учебником, но взял себя в руки и начал натягивать робу, попутно отыскивая галстук.
- Я знаю, где твой галстук, - с удовольствием сказал Гарри. Малфой не показал, что слышит его. – И даже достану его тебе, - Гарри сделал паузу, - если на защите от Темных искусств мы сядем с моими друзьями.
Малфой, казалось, был готов запустить в него еще одной книгой, но вместо этого коротко кивнул. Гарри улыбнулся и вытащил галстук из-под малфоевского стола.
- Пошли, - буркнул тот, и они помчались на трансфигурацию. На бегу Малфой рукой приглаживал волосы и пытался завязать галстук.
«Я должен помнить, что живу со слизеринцем, - думал Гарри. – Можно не беспокоиться ни о приличиях, ни о честной игре. Интриги и личная выгода – это все, что они понимают».