Узы

Глава 5

21 октября – 22 октября
День двадцать третий, среда, продолжение
- Возмутительно. Они невыносимы, - было слышно, как негодует Снейп несколько часов спустя.
Веселая компания собралась снова, чтобы обсудить их «случай», но в этот раз ни Поттера, ни Драко не пригласили на вечеринку. Старшие решили, что мальчики – совершеннолетние они или нет – слишком запутались со своими узами и им нельзя доверять принимать самим какие бы то ни было решения. Вместо этого у них конфисковали палочки, на скорую руку подлечили и напоили успокаивающим зельем. Так что теперь они сидели здесь, ожидая, в маленькой гостиной рядом с директорским кабинетом, в то время как в самом кабинете продолжалось обсуждение. Драко устроился на диване, а Поттер беспокойно расхаживал по комнате, и оба старались не обращать внимания на портреты, которые, перешептываясь о них, переходили из рамы в раму.
- Малфой, - нерешительно произнес Поттер, нарушив тишину. Драко поднял глаза. – У нас неприятности, так?
- Отлично подмечено, Поттер, - устало ответил Драко. – Что натолкнуло тебя на эту мысль?
Он скользнул взглядом по пятнам крови, оставшимся на белой поттеровской рубашке, понимая, что его собственная тоже в крови. Помфри была слишком сердита на них, чтобы дать им возможность умыться и переодеться, после того как разобралась с их травмами.
- Как... - Поттер остановился, прокашлялся и продолжил: - Как ты думаешь, что они решат?
- Без понятия.
- Я... подозреваю, мне это не понравится.
- Не сомневаюсь, мне тоже, - отозвался Драко. – Хотя я не уверен, что они вправе решать за нас. Мы оба взрослые.
- Может быть, они и не могут заставить нас что-нибудь делать, зато смогут создать проблемы, если мы не послушаемся. Нас могут исключить. Или, к примеру, изгнать из семьи – в твоем случае.
- Отец не отречется от меня.
- Правда? И что же он сделает?
Драко нахмурился.
- Малфой... Что он может сделать с тобой, что ты так его боишься? – нерешительно спросил Поттер.
- Я его не боюсь.
- Чушь, - отрубил гриффиндорец. – Боишься. Ты не слишком зациклен на том, что может предпринять Дамблдор или еще кто-нибудь из школьных профессоров, ты в ужасе из-за того, что твой отец сейчас там, вместе с ними.
- Разве узы теперь подразумевают легилименцию? Нет? Тогда не нужно говорить за меня, что я чувствую и почему.
- Зачем мне легилименция? Я знаю, что ты чувствуешь; и это точно то же самое, что ты ощущал в больничном крыле, в тот день, когда прилюдно возразил ему. У тебя едва сердечный приступ не случился.
- Мы тогда перенесли сильный стресс...
- Это не имело отношения к стрессу. Ты боялся его. – Взгляд Поттера был прямым и бескомпромиссным.
Драко закусил губу. Да, он много лет назад понял, что его чувства к отцу, его уважение, восхищение и любовь, носили нездоровый оттенок страха. Он замечал, что, кажется, ни один из его друзей не чувствовал такого же въевшегося в кости ужаса перед отцом, как он сам. Возможно, другие отцы не грозились прогнать сыновей из дома; не напоминали им, что неспособность оправдать ожидания семьи может плохо закончиться; не накладывали на них ужасных заклятий «для воспитания дисциплины».
Да, он чертовски сильно боялся отца, и у него были для этого веские причины. Но он ни за что на свете не признался бы ни в чем подобном – тем более Поттеру.
С другой стороны, глупо было бы притворяться, что подозрения гриффиндорца беспочвенны. Потому что он был прав – присутствие Люциуса в директорском кабинете приводило Драко в ужас. Он понятия не имел, что отец сделает с ним, потому что давно бросил воображать, что может прийти тому в голову. Самые худшие страхи иногда меркли рядом с реальностью.
Он сглотнул.
- Ты можешь говорить по существу, Поттер?
- Просто я не хочу делать то, что мне скажут.
- Как и я. Но у нас нет выбора, правда?
Поттер глубоко вздохнул.
- Мы ужасно плохо справляемся.
- Еще раз: твоя способность замечать совершенно очевидное...
- Заткнись. На нас давят все вокруг, в том числе и мы сами; но даже того, что ты принимаешь зелье терпения, оказывается недостаточно, чтобы справиться с твоим отношением ко мне и моим друзьям и, вдобавок, с твоей учебой.
- Спасибо, Поттер. Я никогда не пришел бы к этим выводам сам...
- А я не могу справиться со своим отношением к тебе; я ненавижу твою манеру обращаться со мной и моими друзьями и твой извращенный взгляд на жизнь, я устал постоянно быть на виду у всей школы, чтобы каждый мог потрепаться о... - Поттер с трудом сглотнул и решительно выпалил: - И... и я чертовски сильно боюсь позволить тебе стать ближе ко мне или себе стать ближе к тебе.
Драко открыл рот. Наступила долгая тишина; потребовалось время, чтобы осознать: Поттер действительно сказал то, что сказал.
Наконец Драко кашлянул.
- Хорошо, - медленно сказал он. – Я так понимаю, у тебя есть идея. Какая?
- Мы должны договориться сами, между собой.
- Мы пытались.
- На самом деле, нет. Мы существовали рядом и пытались хоть как-то выкарабкаться, все время принимая советы от других людей. И почти совсем не разговаривали друг с другом.
- Сегодня разговаривали.
- И к тому же вполне неплохо.
Драко улыбнулся, но осознал это, только когда Поттер слегка улыбнулся в ответ.
- Это точно.
- Так что это возможно. Договориться самим, я имею в виду.
- Наверное, да.
- Так давай попробуем. Ты хочешь прервать занятия?
- Нет... – Драко остановился. Ладно, если Поттер собирается открыть карты, он, наверное, должен сделать то же самое. Все его слизеринские инстинкты протестовали, но... альтернатива могла оказаться крайне непривлекательной, в зависимости от того, что решат в директорском кабинете. – Я не хочу. Но сейчас от учебы все равно никакого толка. Я с трудом могу собраться, чтобы написать собственное имя на клочке пергамента.
Поттер печально улыбнулся.
- Знакомое ощущение. Мне все время приходится напрягаться, чтобы выбросить лишнее из головы, потому что если я не... - он оборвал себя и покраснел. – Ну, ты, наверное, можешь представить, до чего я додумываюсь.
- Наверное, - сухо ответил Драко.
Поттер сделал глубокий вдох и подошел ближе.
- То, что я чувствую - то, что мы оба чувствуем - это чертовски неправильно.
- Почему? Это всего лишь сексуальное притяжение. Не говори, что ты никогда раньше не испытывал ничего подобного.
- Не так сильно.
Драко с трудом сглотнул.
- Что в этом плохого?
- То, что я не хотел этих чувств. Мы не любим друг друга. Мы даже друг другу не нравимся. Я не хочу...
Боже, только не снова.
- Поттер, нам по семнадцать. «Любить» и «нравиться» не обязательны, когда дело касается секса.
- Я боюсь.
- Чего? – спросил Драко, сознавая, что просто неправильно – услышать такое и не использовать немедленно против Поттера; но Отец сидит в соседней комнате, и один бог знает, о чем там идет разговор. Нужно договориться с гриффиндорцем, и прямо сейчас.
- Получить травму.
- Ты уже травмирован, - Драко указал на окровавленную поттеровскую рубашку. – Я чуть не проклял тебя всего пару часов назад. Мы не собирались заставить друг друга хохотать или перекраситься в зеленый цвет, а стремились серьезно навредить. В результате оба пострадали. Неужели заняться сексом – хуже этого?
Поттер пожал плечами.
- Наверное, это страх перед неизвестностью.
Драко кивнул.
- Просто из любопытства – как ты думаешь, что они решат?
- Дать мне зелье или еще что-нибудь, чтобы... чтобы заставить меня перестать сопротивляться. – Поттер покраснел и отвернулся.
- Поттер, - Драко встал и осторожно положил руку на плечо гриффиндорца, – Что в этом такого ужасного?
- То, что... тогда я не смогу ничего контролировать...
- Ты и сейчас не много контролируешь.
- Я не хочу... - Поттер попытался вырваться, но Драко удержал его, стараясь прикасаться так легко, как только возможно, чтобы только сохранить контакт.
- Ты же понимаешь, что они не смогут. – Поттер с силой обхватил себя руками, и Драко заметил, что тот дрожит. – Ты снова паникуешь. – он попытался внушить гриффиндорцу спокойствие и в награду ощутил, что нервозность того начала ослабевать.
А потом Поттер взял Драко за руку, мальчики взглянули друг другу в глаза, и внезапно все тревоги, страхи и гнев отошли в сторону. Эмоции все еще были болезненными и переменчивыми, несмотря на успокаивающее зелье, но руки соприкасались, и всеобъемлющее влечение, нахлынув, вернулось на первый план.
И Драко хотел только одного: прижаться ближе, – а потом Поттер действительно так и сделал, и между ними почти не осталось расстояния, но гриффиндорец был взволнован, а Драко не хотел испугать его, нарушив обещание не настаивать, – а потом Поттер придвинулся еще чуть-чуть ближе, настолько, что слизеринец почувствовал его дыхание, и оба взглянули вниз, на их стиснутые руки, – а потом расстояния между ними не осталось совсем, их тела прижались, лбы соприкоснулись, и Драко задохнулся прежде, чем смог удержать себя.
О Мерлин... Это просто смешно: они в директорской гостиной, им надо бы обговаривать, что теперь делать, а вместо этого Драко безумно возбужден, и Поттер явно тоже; но тут гриффиндорец поднял руку и коснулся плеча блондина, а потом провел пальцами по его шее и щеке, и у Драко подкосились ноги. Он прислонился к Поттеру, закрыв глаза, и это было невероятно.
Он обнял гриффиндорца и притянул его к себе еще ближе, тот задрожал, а Драко старался восстановить контроль над дыханием, но это казалось почти невозможным. Его колотила дрожь, он ощущал и стеснение в собственной груди, и то, что дыхание Поттера сбилось, как утром, во время сна. Драко поднял голову, и они снова встретились глазами.
- О боже, - очень тихо сказал Поттер, одной рукой все еще лаская щеку Драко, а другой зарывшись в его волосы.
Обмен взглядами затянулся и стал неловким, но слизеринец понятия не имел, что делать дальше. Был бы Поттер девушкой – вопроса бы не было, и поцелуй стал бы естественным продолжением, но парень, который на самом деле ему не нравится, в желаниях которого Драко не уверен... Что им теперь делать?
Скорей всего, они выглядят как пара полных идиотов, решил Драко. Оба возбуждены, но знать не знают, как выплеснуть эмоции. Поттер еще придвинулся, и теперь они были прижаты друг к другу, пожалуй, слишком сильно: Драко чувствовал отвердевший член гриффиндорца и знал, что тот мог чувствовать его, и это было просто... Слизеринец попятился, и Поттер тихо хихикнул.
- Не знаешь, что делать дальше, да?
- Эээ, да.
- А я-то считал себя неопытным, - Поттер погладил щеку блондина, и тот вздохнул.
Ох, это на самом деле было здорово. Драко скользнул руками вдоль мускулистой спины гриффиндорца сверху вниз, до бедер, и почувствовал, как ускорился поттеровский пульс.
Драко снова придвинулся ближе, и та крошечная часть его сознания, которая еще могла мыслить последовательно, отметила, что связующее заклятье, в конце концов, совсем не такая плохая штука. Заклинание, которое могло превратить взаимные прикосновения двух просто стоящих рядом, полностью одетых людей во что-то настолько приятное, имело, конечно, определенные достоинства. Неудивительно, что люди применяли его, даже если уже были влюблены.
Одной рукой Поттер продолжал ласкать щеку блондина, а другой нежно поглаживал его шею; Драко закрыл глаза, опустил голову и вздохнул.
- Все в порядке? – тихо спросил Поттер, щекоча дыханием шею Драко. Слизеринец чуть вздрогнул и кивнул, безуспешно пытаясь успокоиться, и его сердце забилось так же часто, как поттеровское.
Он потянулся рукой к лицу Поттера, к его щеке, а тот двинулся навстречу и прижался губами к ладони Драко, и наслаждение было острым, как ожог. Слизеринец невольно отшатнулся, но когда Поттер тоже было подался назад, прошептал: «Нет, не останавливайся, это так... ммм, не прекращай», а потом склонился ближе, почувствовал дыхание гриффиндорца на своей щеке, и внезапно перестало иметь значение, правильно ли он поступает. Драко хотел, но... ох, черт...
Их лица были совсем близко... Ведь если бы Поттеру не хотелось, он бы отодвинулся? Драко осторожно потянулся к нему, и дыхание гриффиндорца резко прервалось, но он не отстранился, а наоборот, сделал движение навстречу, и их губы соприкоснулись. И было совершенно все равно, правильно ли это, потому что поттеровские губы оказались мягкими и нежными, и, в конце концов, это не слишком отличалось от других поцелуев Драко. Это было чувственно, захватывающе и возбуждающе, если не сказать больше, потому что он дошел до предела и желал с такой силой, что, казалось, и вечности не хватит... А потом он услышал легкий стон наслаждения, вырвавшийся у кого-то из них, и какая разница – у кого...
«Ох...» - вот это точно был Поттер, это его тихий шепот прозвучал в пространстве между ними. Блондин слегка наклонил голову, гриффиндорец разомкнул губы, их языки осторожно встретились, и – ох – это действительно не отличалось от поцелуя с девушкой... Если не считать того, что девушки, с которыми Драко целовался, никогда не притискивали его к себе с силой, равной его собственной, а звуки, вылетающие из поттеровского горла, были намного ниже. И взаимопонимание, которое Драко ощущал с ним, тоже было иным, хотя по причине ли мужского пола гриффиндорца или из-за связующего заклятья, было невозможно сказать – да и, на самом деле, было неважно.
А важно было то, что Драко начинал чувствовать смятение. Смятение и тревогу, что им помешает толпа людей, которая в любой момент может выйти из директорского кабинета. Мысль об этом заставляла его одновременно и спешить, чтобы они могли успеть - что бы там они ни стремились сделать - прежде, чем появятся посторонние, и не торопиться – чтобы их не прервали в еще более неподходящий момент.
Но, о боже, жар и волнение, вызванные ласками их губ и языков, которые теперь не были осторожными, а стали более уверенными и требовательными - нет, он не сможет это прекратить...
- Ммм, - Поттер отстранился на секунду, - Мы должны... мы, наверное, должны...- у него вырвался тихий стон, он поцеловал Драко снова, и блондину стало все равно, что там такое Поттер собирался сказать. Если только тот подумал о...
- Ага, должны, - прошептал Драко, прервав поцелуй, - Должны... ммм... - он опять поцеловал Поттера, - Нам нужно прекра... - И Поттер заткнул его другим поцелуем, словно голодающий, которого попытались отогнать от еды, едва он сделал пару глотков, - это не должно было быть так хорошо, этого просто не должно было случиться.
- Нет, нет, нам надо... - Поттер снова отстранился, задыхаясь, и уперся рукой в грудь Драко, чуть-чуть отодвигая его от себя. Слизеринец мог бы почувствовать себя рассерженным и отвергнутым, но такое вряд ли было возможно, поскольку другой рукой Поттер обнимал его за талию. Грудь гриффиндорца вздымалась, и он, продолжая слегка толкаться в Драко, уткнулся лбом ему в плечо, бормоча: - Черт, я и не знал, что будет так трудно, ммм, остановиться, – блондин захихикал, и Поттер присоединился к нему.
- Да уж. Не так-то это легко.
- О, прекрасно. - оба подпрыгнули, когда со стороны двери раздался голос, и целительница Эспозито тихо рассмеялась. – Я думала, что не дождусь, когда вы сделаете передышку.
Мальчики было шарахнулись друг от друга, но потом Поттер только еще крепче обхватил Драко, и они остались рядом, в то время как целительница прикрыла за собой дверь и подошла к ним.
- Думаю, вы хотели бы знать, что происходит, или, точнее, что происходило в кабинете, - сказала она, устраиваясь в одном из кресел. – Главное, на чем мы сошлись, что нас постигла неудача, и вам двоим нужна помощь со стороны, но этим общее мнение исчерпалось. Некоторые из нас считают, что наилучший путь – использование вами, мистер Поттер, кое-каких довольно мощных зелий, - Поттер резко втянул воздух, и Драко машинально погладил его по спине, чтобы успокоить, - Другие, похоже, видят выход в серьезном воздействии на характер – ваш характер, мистер Малфой. Кроме того, обсудили идею отстранить вас обоих от занятий на неопределенный срок и отправить прямо ко мне, в больницу святого Мунго. Возможно, вам будет интересно узнать, мистер Малфой, что ваш отец объявил: он готов «убедить» вас, если вы с этим не согласитесь.
Драко подавил дрожь, старательно избегая заинтересованного поттеровского взгляда и спрашивая себя: неужели отец пояснил вслух то, что подразумевал под этим?
- Что ж, - целительница открыто улыбнулась, - В двух словах: это – все. Не то чтобы сейчас это имело значение, но я подумала, что вам бы хотелось знать.
- Почему, эээ... почему сейчас это не имеет значения? – спросил Поттер охрипшим и слегка дрожащим голосом, и целительница послала ему подбадривающую улыбку.
- Когда я поняла, что здесь происходит, я заняла жесткую позицию и наложила запрет на любые внешние воздействия.
- Вы поняли?..
- Как – запрет?..
Мальчики заговорили одновременно, и Эспозито жестом предложила им сесть.
- Я поняла, потому что - как специалист по связующим заклятьям - специально училась замечать признаки улучшения в состоянии моих пациентов, находясь от них на расстоянии. Правда, я не думаю, что сейчас мне пригодилось это обучение, – скорее всего, половина школы почувствовала, что тут происходило.
- Что?!
- О, ради бога, расслабьтесь, мистер Поттер, я преувеличила. Это смогла почувствовать я, а также мадам Помфри и профессор Дамблдор. И еще, по некоторым причинам, профессор Снейп.
Драко с веселым удивлением заметил, что Поттер слегка побледнел.
- То, что заклятье бурно активизировалось, заметили несколько подготовленных людей, но, уверяю вас, нет необходимости беспокоиться о том, что вся школа в курсе ваших романтических отношений – так или иначе. О запрете: у меня есть правило никогда не вмешиваться, если пара пытается укрепить связь и если эти попытки естественны.
- Какие... какие попытки?
- Конечно, я точно не знаю, что именно дало такой результат, - она махнула рукой в сторону мальчиков, и Драко почувствовал, что немного покраснел, - но могу предположить: вы обсудили ситуацию между собой и, по существу, договорились действовать вместе. – Мальчики смущенно кивнули. – Очень хорошо. Никто не сможет дать вам гарантий, но это шаг в правильном направлении. Я скорее предпочту подождать и дать вам возможность попытаться найти выход, чем взять все под свой контроль. Ваш отец, - она кивнула Драко, - был этим крайне недоволен и грозился потребовать от больницы святого Мунго отозвать мою целительскую лицензию. Однако пока я здесь официальный целитель, ему придется придерживаться моих рекомендаций, нравятся они ему или нет. И вот моя рекомендация: у вас должно быть достаточно свободного времени, чтобы продолжить то, что уже начато, до тех пор пока вы, без лишней спешки, будете использовать это время с умом.
- Как это понимать? – осторожно спросил Драко.
- Узнайте друг друга. Пропустите уроки, по крайней мере, до следующего понедельника и как можно лучше узнайте друг друга – как супруги или, хотя бы, просто как люди, а не школьные враги. Мы предлагали вам это с самого начала, но, конечно, тогда не понимали подоплеки, правда? А вот вы двое все понимали, – усмехнулась она.
- Но...
- Хватит, мистер Поттер. Оставайтесь в своей квартире или гуляйте по школьной территории. Расспросите друг друга о жизни и детских годах, выясните, какие вам нравятся лакомства и квиддичные команды. Поговорите о квиддиче, о том, что вы чувствуете сейчас, когда больше не играете, – если это может помочь. И научитесь чувствовать себя свободней друг с другом в сексуальном плане. Сделайте в ближайшие дни хотя бы это.
- Мы убьем друг друга, - решительно возразил Драко.
- Конечно, нет. Вы доказали, что можете сосуществовать, несмотря на годы вражды, разницу характеров и напряжение ситуации, в которой оказались. Вы доказали, что можете ладить, если получаете поддержку и не попадаете под слишком сильное давление, - вы делали это шесть дней, после того как выписались из госпиталя.
- Мы напали друг на друга. Мы почти друг друга прокляли, - напомнил Поттер.
- Всего лишь сексуальное напряжение, вызванное узами, вкупе с давлением школы – именно это вызвало последний кризис.
- Откуда вы знаете?..
Целительница пожала плечами.
- Я не могу быть уверена на сто процентов. Могу только высказать свое собственное мнение – а это результат двадцатипятилетних наблюдений за связанными парами, которым - при всех мыслимых комбинациях характеров - удавалось успешно справляться с проблемами. Хотя я действительно получила кое-какие тревожащие сведения о том, что вы оба не слишком хорошо владеете собой. Видимо, случаи выхода магии из-под контроля бывали и раньше, не так ли, мистер Поттер?
- Да.
- Но не в последнее время. Полагаю, именно то, что сейчас вы активно стимулируете друг друга, и привело к такому... впечатляющему результату.
- Но если мы будем бороться с этим в одиночку, каким образом...
- О, нет-нет-нет! Вам не нужно ни с чем бороться. И конечно вы будете не одни: я буду постоянно наблюдать за вами и дам каждому из вас портключ в больницу святого Мунго. Вы будете постоянно держать эти портключи при себе и сможете их сразу же активировать, как только почувствуете малейшую опасность в присутствии друг друга.
- Но я думал, что весь смысл возвращения в общежития в том, чтобы мы не были изолированы...
- Да, и я по-прежнему поддерживаю эту идею. Вы вернетесь к своим факультетам, как только минуете стадию «узнавания друг друга». Никто не заставит вас жить в изоляции остаток учебного года. Проведите вместе хотя бы эти четыре дня, не заботясь ни о школе, ни об окружающих, - вы уже показали, что вам это под силу.
Мальчики молча уставились на нее.
- У вас есть вопросы? – она улыбнулась, увидев их смущенные лица. – Что ж, хорошо. Я провожу вас в ваши апартаменты.
- А как насчет?..
- Не беспокойтесь ни о ком из оставшихся в кабинете, мистер Малфой. Просто идите за мной. Это медицинская рекомендация.

- Эмм... насчет кроватей... - нервно начал Поттер, когда вечером они вошли в спальню.
- Что именно? – Драко скрестил руки на груди.
Они стояли перед своими кроватями, которые оставались по-прежнему придвинутыми друг к другу. Поттер с трудом сглотнул, и Драко подавил раздражение.
Ближе к ужину целительница, в конце концов, ушла, оставив им одежду, школьные принадлежности, список рекомендаций, как проводить время, и – уверенность. Они провели вечер заново устраиваясь в квартире, поужинали, немного позанимались и даже сумели преодолеть смущение настолько, что просмотрели список рекомендаций и выбрали две темы, которые не показались им полемичными и с которых можно было бы начать.
- Не думаю, что хочу «обсуждать совместное будущее» или «описывать, что пугает меня больше всего», спасибо, - сухо заметил Поттер, и Драко рассмеялся. Он знал, что оба мысленно продолжили: «Особенно потому, что это одно и то же». – Как насчет «рассказать друг другу, какой школьный предмет вам больше всего нравится и почему» и «описать самый счастливый день»?
- Приемлемо, - согласился слизеринец, и оба постарались отнестись к рекомендации серьезно. Учитывая, что Поттер чуть не столкнулся с насильственным применением психотропных зелий, а Драко – один только бог знает с чем со стороны своего отца, задача рассказать друг другу о любимых уроках и счастливых днях казалась смехотворно легкой.
Они пережили и оставили в прошлом неловкость, вызванную всем тем, что случилось сегодня: их утренними постельными играми, стычкой, проклятиями и совещанием заинтересованных сторон. Но на самом деле они пока еще не сталкивались с тем, что значит – быть вместе.
- Ты волнуешься? – прямо спросил Драко. Поттер застенчиво пожал плечами.
- Да, немного.
- Я не буду...
- Я не боюсь, что ты что-то сделаешь. Я, ммм... я... - гриффиндорец замолчал и постарался взять себя в руки. – Послушай, мне часто снятся сны. И я не хочу проснуться и обнаружить, что за ночь...
- Что придвинулся ко мне слишком близко?
Поттер кивнул.
- Что, если даже так? Что в этом ужасного?
- Я еще не готов.
- Ты никогда и не будешь, если немного не расслабишься, - пробурчал Драко и вздохнул. – Слушай, решай сам. Раздвинь их, или оставь так, или преврати в одну – мне все равно. Я пошел умываться.
Он развернулся и направился в ванную, напоминая себе, что они должны, должны, должны сотрудничать. И что смутить, оскорбить или ударить Поттера больше не может считаться приемлемым поведением.
И что если когда-нибудь он узнает, кто их проклял, он применит к нему по крайней мере два из трех Непростительных и изо всех сил постарается изобрести четвертое.
Драко вернулся в спальню, приняв зелье терпения и почистив зубы, и Поттер проскользнул в ванную мимо него. Блондин воздержался от комментариев, увидев, что две кровати преобразованы в одну. И только когда он разделся и лег, а его голова опустилась на подушку, понял, что абсолютно, полностью вымотан.
Он закрыл глаза и, с трудом расслышав, как Поттер вышел из ванной, смог только пробормотать: «Спк'ночи», прежде чем провалился в сон.

День двадцать четвертый, четверг
Гарри зевнул, не спеша потянулся, лениво глянул на часы, а потом подскочил так резко, что почувствовал головокружение.
- Вот дерьмо! Трансфигурация! – воскликнул он, поперхнулся и стремительно обернулся, услышав неожиданный звук – смех.
- Поттер, - Малфой полусидел, прислонившись к спинке кровати, одетый в те же штаны и футболку, в которых ложился спать, с книгой на коленях, и смеялся над ним. – У нас «добровольно-принудительный отпуск», помнишь? – Гарри открыл рот, и Малфой махнул рукой в сторону тумбочки с Гарриной стороны кровати. – Эльфы принесли завтрак. Расслабься и наслаждайся.
Гарри рухнул на кровать, и его затопило облегчение. Боже, единственное, что могло бы быть хуже, чем опоздать на урок МакГоналл, - это опоздать к Снейпу. Он полежал, пока головокружение не исчезло, потом сел и изучил поднос с завтраком, который, кажется, был заполнен всеми его любимыми блюдами.
- Добби, - с нежностью сказал он, и Малфой поднял голову от книги.
- Добби?
- Домашний эльф. Он меня любит.
- У нас был эльф с таким именем... ох. Точно.
- Ага.
- Теперь понятно, почему я получил недожаренный тост и теплый тыквенный сок.
Гарри подавился соком и попытался скрыть это, но Малфой не выглядел сердитым, на самом деле он, похоже, забавлялся.
- Поттер, я шучу. Ни один эльф никогда не поставит на поднос некачественную пищу, и неважно, кто будет ее есть. Мне достался отличный тост. – Слизеринец вернулся к книге.
- Что ты читаешь?
- Зелья.
- Нас же отстранили.
- От занятий, а не от школы. Кроме того, это не учебник.
- Ты дополнительно читаешь по зельям?
- Быстро же ты забываешь. Помнишь, мы вчера обсуждали «какой школьный предмет вы любите больше всего и почему»?
- Помню, просто не знал, что зелья нравятся тебе так сильно.
- Тем не менее. К тому же, это гораздо приятней, чем читать по утрам «Пророк».
- О боже, - Гарри застонал и закрыл глаза. – Как думаешь, что они напишут о вчерашнем?
- Не имею ни малейшего желания узнать. Хотя, я уверен, Панси сохранит все статьи и постарается подсунуть их мне, когда мы вернемся в класс. Надо бы выяснить, как зачаровать ее память так, чтобы она думала, что уже их показала.
Гарри вздохнул.
- Когда выяснишь, научи меня. Пригодится для Дина Томаса.
- Мерлин, неужели кому-то хочется читать о себе такой вздор? – Малфой покачал головой и перевернул страницу.
Гарри обдумал возможные ответы и наконец решил: чем начинать день со спора о том, что, по предположению Малфоя, Гарри всегда нравилось читать такой вздор о себе, лучше просто промолчать. Вместо этого можно бы отправиться в ванную.
Уходить из комнаты всякий раз, как Малфой начинал его злить, - возможно, совсем неплохая тактика, решил он, смывая с лица бреющее зелье несколько минут спустя. У них четыре дня на то, чтобы вместе выстроить нечто, способное не развалиться при первом же признаке давления извне. Ссора была бы, как минимум, скверным началом. Малфой, как будто, старался быть не слишком несносным; самое меньшее, чем Гарри мог ответить, - не раздражаться на то, что слизеринец совершенно не сознает, каким невыносимым он был в прошлом.
Умывшись, Гарри вернулся в спальню, менее раздраженный, но все еще голодный. Он схватил поднос с завтраком, уселся по-турецки в ногах кровати и с энтузиазмом принялся за еду, посматривая на Малфоя.
Слизеринец выглядел расслабленным и намного более непринужденным, чем Гарри привык его видеть. Он был поглощен книгой, лежащей на его коленях, и рассеянно накручивал на палец прядь волос, а на его тонкой серой футболке остались крошки от завтрака. Он не походил на врага. Он походил на нормального подростка, не имеющего отношения ни к чему более зловещему, чем школьные розыгрыши.
Неужели именно это пугает Гарри?
Малфой взглянул на него, и Гарри почувствовал, как тост застрял в горле.
- Что? – спросил слизеринец.
- Ничего. Просто интересно... Надеюсь, о нас не слишком беспокоятся, - быстро ответил Гарри.
Малфой пожал плечами.
- Думаю, Снейп и МакГонагалл нашли, что сказать. Наши, должно быть, знают, что мы не поубивали друг друга и не вылетели из школы.
- Хотя были очень близки к этому.
- К чему?
- И к тому, и к другому.
- Да. – Малфой заложил страницу, захлопнул книгу и аккуратно отложил ее в сторону, а затем повернулся к Гарри.
Наступила тишина.
- Итак, - Малфой помедлил. - Что теперь?
- Ммм... я не знаю. Может, ты... Может быть, нам надо посмотреть список...
- Забудь на минуту о списке, - прервал Малфой.
Гарри нервно сглотнул, сожалея, что они просто не выбрали по списку случайную тему для беседы, так как не был уверен, хочет ли он обсуждать что бы то ни было, пришедшее слизеринцу в голову.
- Я хочу извиниться, - решительно продолжил Малфой.
Гарри не сразу понял.
- Что?!
- Я хочу извиниться за вчерашнее. Я был страшно зол и выплеснул это на тебя. И на гряз... на Грейнджер.
- Ох.
Снова тишина.
- Поттер, ты мог бы ответить: «Извинения приняты» или «Иди на хрен».
- Ох. Да. Извинения приняты.
Малфой усмехнулся.
- Это оказалось не так мучительно, как я ожидал, - прокомментировал он.
- Гм, да, - смущенно промямлил Гарри.
Малфой нахмурился:
- Поттер?
Гарри сглотнул.
- О боже, - пробормотал слизеринец, сел – и сразу оказался чересчур близко.
Гарри машинально подался назад; Малфой, закатив глаза, снова откинулся на спинку кровати и развел руками.
- Слушай, я тебя не трогаю, даже не приближаюсь. Ты можешь расслабиться?
Гарри кивнул, чувствуя себя идиотом - каким только Малфой мог его выставить, - и глотнул какао, чтобы запить тост. Он поставил кружку на поднос, заметил, что его руки слегка подрагивают, и едва справился с желанием самому закатить глаза. Малфой прав, это глупо.
На самом деле, это даже более чем глупо. Он вернул поднос на тумбочку, глубоко вздохнул, взглянул на слизеринца и сам придвинулся ближе, заметив как раздраженное выражение малфоевских глаз внезапно сменилось удивленным.
- Что...
- Предполагается, что мы должны стать «свободнее» друг с другом, - напомнил гриффиндорец, - что бы там это ни значило. И... и ты сам предложил мне вести. Вот я и... веду.
Малфой выглядел совершенно сбитым с толку, и Гарри расплылся в улыбке, несмотря на то, что сам чувствовал себя неловко.
- Не говори мне, что ты сейчас не волнуешься, - хихикнул он.
- Я? Нет. Ну, да. Немного. – Малфой, похоже, начал сердиться, когда Гаррино хихиканье переросло в смех. – Прекрати.
- Видел бы ты себя, - ухмыльнулся Гарри.
Малфой скосил на себя взгляд. Его непринужденная поза (прислонившись к спинке кровати, с руками, свободно лежащими на согнутых коленях) превратилась в защитную (руки тесно обхватывают колени, прижатые к груди). Он закатил глаза, распрямляясь и копируя Гаррину позу со скрещенными ногами, явно заставляя себя расслабиться.
- Так лучше? – насмешливо спросил он.
- Почему ты волнуешься? Разве это ты – неопытный и «воспитанный магглами»?
- Нет, но... - Малфой отвел взгляд, и его лицо окрасилось румянцем. Гарри открыл было рот для следующего ехидного замечания – и заткнулся.
Он напомнил себе, что для них обоих это совершенно неизведанная область. Если он будет слишком сильно дразнить Малфоя, тот, скорее всего, снова станет язвительным и насмешливым, и это принесет им мало пользы.
Гарри закусил губу, не зная, как быть дальше, но потом решил просто довериться инстинкту. Он подался вперед так, что их колени прикоснулись, и протянул Малфою руку. Слизеринец резко вздохнул, но руку принял.
- Чего ты боишься? – тихо спросил Гарри.
- Я... не знаю. – Малфой тяжело вздохнул. – Спугнуть тебя. Все разрушить. – он сглотнул. – Снова сцепиться с тобой.
- Я не хочу больше ссориться.
- Но у нас вечно все выливается именно в ссору.
- Не сейчас, - заметил Гарри.
- Нет.
Гарри переплел их пальцы и погладил тыльную сторону малфоевской ладони, отмечая про себя, что хотя они уже делали так пару раз, впервые действительно могут не опасаться, что их прервут. Он поднял голову и обнаружил, что Малфой закрыл глаза и дышит очень глубоко.
- Малфой?
- Я не... я не знал, что из-за связующего заклятья все будет настолько по-другому. Я думал, что Помфри преувеличивала.
- Насчет чего?
Малфой открыл глаза.
- Она говорила, что заклятье обостряет чувствительность. Что... оно усиливает ощущения и эмоции – что-то в таком роде. Я думаю... думаю, это так и есть.
- Точно?
- Да. Разве ты не... ох. Нет, ты бы не заметил.
- Эээ... нет.
- Усиливает, можешь поверить. – Малфой снова тяжело вздохнул. Слишком... ярко. Иногда.
- Правда? Значит, мне не кажется?
- Нет.
Гарри осторожно выпустил руку Малфоя, коснулся его колена, а затем легко провел пальцами по ноге вниз и вверх. Наклонился пониже, разглядывая малфоевскую голень, и хихикнул.
- Чего ты?
- Я чувствую их на ощупь, но не вижу. Волосы на твоих ногах – они почти прозрачные.
Удивленный Малфой слегка улыбнулся.
- Мы ночуем в одной спальне уже несколько недель, а ты только заметил?
- Наверное, не смотрел.
- Шпиона из тебя не выйдет.
- Надеюсь, мне никогда не придется шпионить, - беспечно ответил Гарри, но все равно в комнате словно похолодало; мальчики отвели взгляды в сторону и почувствовали себя немного неловко. Опасная тема.
Малфой прокашлялся и встряхнул головой, очевидно решив не продолжать диалог в этом направлении. Он пробежался пальцами по ноге Гарри, копируя его движение.
- Твои намного темнее, чем мои, - отметил он. – Никто не назвал бы тебя полувейлой.
- А тебя называли?
- Отец был в бешенстве. Конечно, это несерьезно – наша родословная насчитывает почти двадцать поколений; тем не менее, это лучший способ вызвать его гнев.
- Почему? Флер Делакур – полувейла, и непохоже, чтобы ее это беспокоило.
- Флер Делакур не Малфой. Мы гордимся чистокровностью, а чистая кровь не должна иметь нечеловеческой примеси.
- А примесь маггловской – это лучше или хуже?
- Для отца – кто его знает. Его никогда не подозревали в родстве с магглами. Но я слышал, как один из его друзей рассказывал: однажды, в школьные годы, какой-то мальчик распустил слухи о его вейловском происхождении. Отец наслал на него проклятия безудержной волосатости и козлиной вони. – Гарри расхохотался. – Это почти сошло ему с рук, но потом учителя дознались, и он получил две недели задержек после уроков.
- Невозможно представить, что твоего отца задерживали, - хихикнул Гарри.
Внезапно Малфой, нахмурившись, отодвинулся и снова подтянул колени к груди.
- Нет, - сказал он коротко.
Гарри сконфуженно моргнул, потом мысленно повторил собственные слова и хлопнул по рту ладонью.
- Ох... вот дерьмо. Я не хотел сказать, что... извини. Черт!
Малфой смотрел в сторону, плотно сжав губы.
- Малфой, извини. Я не подумал. – Гарри откинулся назад, зарылся рукой в шевелюру и огорченно добавил: - Черт, что за способ убить настроение!
Малфой не сдержал смешок, потом снова помрачнел и пожал плечами.
- Ладно. Извинения приняты, - неохотно произнес он.
Повисло неловкое молчание.
- Ммм, чем бы ты хотел сейчас заняться? – спросил Гарри.
Малфой пожал плечами. Гарри еще раз взъерошил волосы и начал выбираться из кровати.
- Ты куда?
- Найти проклятый список, - буркнул гриффиндорец.
- К черту список. Я не в настроении разговаривать.
- Там не только темы для разговоров.
- Мы уже попробовали. Как ты сам заметил, настроение убито.
- Может, как раз это и надо обсудить.
- А может, совершенно не надо, - немедленно парировал Малфой. – Ты что, хочешь, чтобы мы мило и приятно поболтали о заключении моего отца в Азкабан? Может быть, обсудим интересные нюансы того, какое ты имел к этому отношение, кто был прав, что за этим скрывалось – ты хочешь, чтобы мы снова дошли до попытки убить друг друга?
- Нет. Но мы не можем вечно делать вид, что этого не было.
- Еще как можем.
- Нет, если это выводит тебя из себя...
- Не копайся в моих чувствах, Поттер! Ты не можешь знать все, что творится в моей душе, из-за одних только чертовых уз!
- Правда? – с вызовом ответил Гарри. – Ты выходишь из себя просто думая об этом. Тебе стыдно, что твой отец попал в тюрьму, как обычный уголовник. Ты боишься говорить об этом и смотреть правде в глаза. Ты сердишься на меня за разговор на эту тему, и на себя – возможно потому, что я на нее не заговаривал, ты только услышал это в моих словах, которые не имели никакого отношения к Азкабану. И я могу поклясться, что уже не в первый раз тебя так сильно задевает безобидное замечание. Ты смущен и хотел бы просто сбежать от этого.
Малфой смотрел на него, открыв рот. Гарри сам готов был в некотором роде открыть рот – он понятия не имел, как смог так хорошо разобраться в малфоевских чувствах; но так уж вышло, и он знал, что в большинстве случаев попал в точку.
- Я угадал?
Малфой бросил на него сердитый взгляд.
- Сейчас ты злишься, потому что я прав. Ты встревожен, потому что кто-то смог так легко тебя «прочитать» – даже я. Или, может быть, особенно я.
Малфой отвел взгляд. Гарри вздохнул, краткая вспышка гнева иссякла.
- Малфой... тебя совсем не легко «прочитать», - устало сказал он. – Это просто узы. Ты, скорее всего, сможешь сделать то же самое, если сосредоточишься на полминуты.
Слизеринец смерил его изучающим взглядом.
- Что ж, ладно. – он прикрыл глаза и медленно начал: - Тебе интересно, сможем ли мы когда-нибудь жить вместе, не провоцируя друг друга постоянно. Ты не можешь решить, кто из нас вызывает у тебя большую досаду: я или ты сам. Ты сердишься, потому что... потому что хочешь извиниться за то, что засадил отца в тюрьму. Ты боишься, что мы не справимся сами и тебя заставят... Мерлин, Поттер, ты чертовски сильно зациклен на этой «потере контроля во время секса».
Малфой открыл глаза и ухмыльнулся Гарри.
- Секс не имеет никакого отношения к контролю, ты, кретин. Большую часть времени совсем наоборот.
- Что?
- В сексе нет ничего похожего на «обдумать, принять решение и выполнять его в правильном порядке». Есть только «выкинуть все из головы и наслаждаться».
- «Наслаждаться»? И это все? А как насчет чувств к партнеру? Или заботы о его чувствах?
- Ничто не мешает ни тому, ни другому. Ты... ты слишком много думаешь об этом. – Малфой положил руку на Гаррино колено, и тот почти вздрогнул, но слизеринец все равно наклонился ближе, его ухмылка исчезла и на лицо вернулось серьезное выражение. – В сексе нет места размышлениям – только чувствам.
Гарри сглотнул.
- Я... я знаю, но...
- Но ты не любишь терять контроль. Вот сейчас ты не контролируешь, - он склонил голову набок, - и... и это тебя пугает.
- Ты тоже не контролируешь свои чувства – ты все еще сердишься на то, что я сказал о твоем отце...
- Я не хочу говорить о нем, - жестко ответил Малфой. – Мне бы очень хотелось сейчас забыть о нем, если не возражаешь. Его здесь нет. А мы – есть.
Гарри снова сглотнул, во рту у него пересохло.
- Ты пока смущаешься, но одновременно возбужден. И не знаешь, что с этим делать. – Малфой медленно провел кончиками пальцев до середины Гарриного бедра, потом снова вернулся к колену. – Поттер, по крайней мере, с этим мы хоть что-то можем сделать. Все остальное – наши семьи, наша прежняя жизнь, все такое – там мы ничего не можем изменить.
Гарри чувствовал, как возвращаются непрошенные эмоции: желание, потребность быть ближе, отсутствие необходимости в разговорах; он остановил малфоевскую руку, когда она снова поползла вверх по его ноге.
- Ты точно хочешь, чтобы я остановился? – тихо спросил Малфой, и Гарри понял, что нет, не хочет. Он покачал головой, блондин улыбнулся и возобновил легкие касания, а Гарри мысленно порадовался, что все еще одет в очень свободную пижаму, которая скрывает реакцию его тела на эти прикосновения. Он скользнул рукой вверх по руке Малфоя к его плечу, шее и дальше, к его волосам, и взглянул на слизеринца, рука которого все еще лежала на колене Гарри и который смотрел на него с осторожным ожиданием.
Гарри сглотнул, слегка наклонился вперед - слизеринец подстроился под него - пока они не оказались достаточно близко, потом закрыл глаза и коснулся губами малфоевских губ. Он чувствовал все еще не утихшие раздражение и неудовлетворенность, смешанные с удивлением и желанием, а потом Малфой раздвинул губы и поцелуй углубился, хотя сидеть по-турецки им было не слишком удобно. Блондин встал на колени, Гарри вытянул одну ногу, они смогли приблизиться, и стало лучше - намного, намного лучше; руки Малфоя ласкали лицо и волосы Гарри, притягивая его ближе, а потом слизеринец подтолкнул Гарри назад, чтобы они могли полусидеть, опираясь на спинку кровати, и с удобством исследовать друг друга.
Тело Гарри реагировало на прикосновения рук и губ все более страстно, раздражение и неудовлетворенность растаяли, растаяло все, кроме головокружительных ощущений и желаний. Он задрожал, когда губы Малфоя оставили его рот и занялись щекой, а потом ухом; волна наслаждения заставила его задохнуться и вцепиться в слизеринца еще сильнее.
- Так хорошо? – пробормотал Малфой, не прекращая легчайших ласк уха Гарри, и тот молча кивнул.
Слизеринец переместился вниз и нежно куснул кожу в основании Гарриной шеи; мальчик закусил губу, чтобы не закричать, но не смог сдержать слабого хныканья.
- Не могу поверить, что ты не делал этого раньше, - прошептал Малфой, позабавленный его реакцией, возвращаясь к Гарриному рту. – Ты хоть думал о том, что теряешь? – спросил он, но сам помешал Гарри ответить, накрыв его губы своими.
- Да... - признал гриффиндорец, когда они оторвались друг от друга, чтобы отдышаться. – Да, думал... – он застонал, когда Малфой вернулся к его шее, а потом слегка поежился: - Слишком... слишком сильно... - Блондин отпрянул, и они взяли паузу.
Гарри старался восстановить дыхание и не обращать внимания на то, что сердце колотится сильней, чем когда-либо прежде, что нервы натянуты как струны, что он чувствует себя настолько, настолько живым... Он взглянул на Малфоя и увидел, что тот кусает губы, полузакрыв глаза и вцепившись рукой в одеяло.
- С тобой... с тобой все в порядке? – шепотом спросил Гарри, и слизеринец слегка покачал головой.
- Нет, я... для меня это тоже слишком... мне нужно, ммм... нет, я... - задыхаясь, пробормотал он, торопливо поцеловал Гарри, но затем снова отстранился. Гриффиндорец, пытаясь повторить действия партнера, нерешительно прикоснулся губами к уху Малфоя, лизнул и резко отшатнулся, когда тот вскрикнул от удивления. Но блондин стремительно повернулся к нему, вплетая пальцы в его волосы, и требовательно прошептал: - Нет, не останавливайся, еще...
Это было сногсшибательное ощущение – что такие незначительные действия могут вызвать столь сильную реакцию. Гарри попытался вспомнить, что Малфой делал с ним, как целовал и лизал кожу, где именно и как долго, а потом – бросил вспоминать и обращал внимание только на звуки, которые издавал слизеринец, на его движения и на то, что сам Гарри мог ощущать через узы. Чувствуя почти то же самое, что и Малфой, те же всплески эмоций, вырывающие слабые вскрики из его рта, ту же острую потребность в большем, которая заставила Малфоя в конце концов закусить губы и извиваться от неудовлетворенного желания.
Гарри прижался грудью к вздымающейся малфоевской груди, невероятно теплой даже сквозь два слоя футболок, и ощутил тяжесть в паху при мысли: если бы они легли рядом, он смог бы почувствовать возбужденный член слизеринца напротив своего собственного, захотел бы прикоснуться к нему, захотел бы...
Хотя... если подумать, он еще не готов зайти так далеко. Даже при том, что вчера они уже были так близки, они все же были более одеты и связаны большими ограничениями, поскольку находились в гостиной Дамблдора. Но сейчас, в тонких пижамах, в их собственной спальне, когда между ними не было никаких барьеров, - они могут зайти дальше, чем...
- Поттер, - пробормотал Малфой, - Думаю, нам лучше остановиться... - он застонал, когда Гарри оставил его шею и вернулся к губам. – Нет, в самом деле... - рот Гарри мешал ему говорить, но наконец слизеринец высвободился на время, достаточное, чтобы рассерженно выдавить: - Поттер, я кончу, если ты немедленно не прекратишь.
Гарри застыл. Он слегка отодвинулся, вгляделся в глаза Малфоя, потемневшие от желания, сглотнул, задумавшись на секунду, и медленно придвинулся ближе.
- Тогда вперед, я не собираюсь тебя останавливать, - ответил он, возобновив исследование шеи, уха и рта Малфоя, скользнул рукой вниз по его спине до бедра и улыбнулся, заметив как то, что слизеринец подавил проклятие, так и его возрастающее возбуждение.
Гарри смутно чувствовал, что блондин, можно сказать, пришел в замешательство, а потом рациональный малфоевский ум, кажется, отказал напрочь, и все его сознание сконцентрировалось на действиях Гарри и ощущениях собственного тела. Слизеринец закрыл глаза, откинул голову и стиснул Гарри так сильно, что стало немного больно, но, даже извиваясь под ласками, он казался слегка разочарованным, и гриффиндорец попытался сообразить, чего ему может недоставать.
Ох.
Гарри схватил руку Малфоя, прижал ее к паху слизеринца, тот поспешно стиснул себя и сделал пару движений, а потом выгнулся дугой и вскрикнул, кончая. И Гарри, к его собственному удивлению, даже не дотронувшись до себя самого, через несколько секунд последовал за ним.
Они, задыхаясь, лежали рядом, и Гарри чувствовал во всем теле предельную усталость. Он перекатился на спину, и из горла блондина вырвался тихий звук, заставивший гриффиндорца снова обхватить Малфоя рукой, на что тот негромко рассмеялся.
Гарри набрался сил, чтобы пробормотать очищающее заклятье, а потом снова провалился в блаженное полузабытье.