Добро пожаловать в Слизерин

5. Всё ещё воскресенье;

  Утро для Чимина наступило довольно поздно. Организм, всю ночь борющийся с простудой и пытающийся понять, что за дрянь влили в его желудок, отказывался работать так же эффективно, как обычно, а потому в теле чувствовалась непривычная нега, граничащая с ощущением после долгой тренировки, когда все мышцы вроде как расслаблены, а вроде всё ещё горят. Помимо этого Чимин отлежал задницу, потому что всю ночь провёл в одной позе – на спине. И во рту такой странный привкус был, словно дыма глотнул. Не зная, что это всего лишь послевкусие зелья, которое не убить никакими бульонами и чаями, Чимин покатал привкус на языке и тяжело сглотнул вязкую слюну. Не самое приятное ощущение. И пить очень хочется. А ещё в нос бьёт сильный запах пота, и парень запоздало понимает, что даже пижамные штаны на нём влажные от впитавшейся испарины.

Потянувшись ладонью ко лбу, Чимин с удивлением понял, что тот самой обычной температуры, хотя и покрыт липкой плёнкой пота. Наверное ночью у него был жар, раз он весь взмокший. Ещё и пижама тёплая очень и в самой комнате жарко, а одеяло кажется таким тяжёлым и объёмным, накрывая облаком. И да, под ним чудовищно жарко. Чимин не понимает, как Тэхён может мёрзнуть под таким одеялом, если для самого Чимина это просто сауна. Вроде бы его друг никогда не был столь чувствителен к температурам. Повернув голову в бок, Чимин тяжело вздохнул и сонным взглядом начал осматривать комнату.

Вот только это точно была не гриффиндорская спальня. Преобладание зелёного и серебряного, широкий письменный стол из светлого дерева и из этого же дерева стул с мягким сиденьем и спинкой. На столе высятся горы учебников и каких-то других книг, лежат тетради и странные листы бумаги, свёрнутые трубками, валяются ручки вперемешку с карандашами и перьями, а на полочке, приделанной к стене, высится красивая чернильница с посеребренной крышкой. А может это не покрытие, может она действительно серебряная. Возле стола чуть правее огромное окно, но Чимин сразу понимает, что оно ненастоящее, потому что за «стеклом» вид на бушующее море с почерневшим небесным сводом. Мелкие капли оседают с той стороны, говоря об идущем дожде. Почему-то смотря на это окно, Чимин почувствовал тоску. В памяти розовеющее предзакатное небо и первые лучи солнца, окрашивающие спальню в башне Гриффиндора золотом. Так красиво, так близко к небу, к свободе. А здесь, в этом сыром Подземелье ученики Слизерина даже не видят этого неба, довольствуясь красивыми подделками.

Взгляд скользит дальше по комнате, отмечая красивые картины с морскими пейзажами и декоративные изогнутые светильники, цепляется за две двери, одна из которых ведёт в ванную. Вторая, скорее всего, на выход. Возле этой двери висит ещё одна картина, но она пустая. Только красивый, но мрачный пейзаж какого-то леса и виднеющиеся вдали над верхушками вековых сосен шпили башен замка. Чимину кажется, что чего-то не хватает или кого-то, чтобы заполнить эту самую пустоту, но забивать голову не хочется, а потому взгляд перетекает на камин. Огонь в нём так и не погас, прогревая воздух, хотя и не сильно. Потрескивают негромко поленья, в воздухе витает тёплый запах дерева и на самом деле Чимину довольно уютно вот так лежать в постели, только жарко слишком, надо хотя бы откинуть одеяло в сторону.

Потянувшись к нему, Чимин ёрзает немного, ногами цепляя низ одеяла и стаскивая в сторону. Как только грудная клетка освобождается от пухового плена, дышать сразу как-то становится легче. А ещё Чимин задумывается о двух вещах: где сейчас Юнги, которому и принадлежит, как подсказала услужливо память, эта комната, и что такое странное лежит на его второй ноге. И не только лежит. Чимин вообще-то не трус, но сейчас его в который раз прошибло на пот, только холодный. Занемевшие кончики пальцев начало покалывать, а дыхание резко сбилось. Нет, не от того, что на нём лежит что-то странное. А от того, что это что-то двигается.

«Перестань паниковать. Тут не может ничего опасного быть, это же комната Юнги», - успокаивает себя парень, кусая губы.

Когда Юнги стал ассоциироваться с безопасностью Чимин и сам не понял. Да, Мин несколько раз спасал его, но разве это показатель? У Юнги вообще-то масса отрицательных или в каком-то роде плохих, по мнению Чимина, черт. Юнги замкнутый и тихий, никогда не знаешь, что у него на уме. Острый на язык, грубый и немного заносчивый, что Пак успел выяснить совершенно непроизвольно, когда увидел случайно, как Юнги шипел на какого-то младшекурсника. Тот мальчишка, к слову, был одет в такой же чёрно-зелёный плащ, а значит Юнги так грозно шипел на представителя своего же факультета. Пусть он и был старостой, пусть его обязанность – отчитывать, но тот же Сокджин хотя и был строгим до «нельзя», но при чужих своих ребят никогда не ругал, предпочитая не выносить сор из избы.

- Мы обсудим это позже у нас в гостиной, - мягко говорил Сокджин в таких ситуация и улыбался тепло.

«Опасность! Бежать на край света! Бежать в другую Вселенную», - орал голос в голове тех, кому эта нежная улыбка предназначалась.

Юнги обладал жутким взглядом, заставлявшим давиться едой или превращаться в ледяную скульптуру. Юнги всегда говорил злую правду в лицо, и плевать, кто ещё может услышать его слова. Юнги всегда ходил с таким лицом, словно желает всех переубивать. И от самого парня веяло чем-то холодным, сырым и тоскливым. Чимин невольно представлял или увядающий осенний лес, пропитанный запахом дождя, подступающих холодов и гниющей листвы или тёмное сырое подземелье с капающей водой и звоном кандалов, с топотом маленьких крысиных лап и стонами узников. Ассоциации те ещё. Ещё и тот рассказ Тэхёна про какой-то жуткий случай, связанный с Юнги. Чимин не сдержал своего любопытства, пока с гриффиндорцами в кафе сидел, то осторожно спросил, что же такого страшного случилось. Да только никто ничего не знал, кроме того, о чём писали в газетах. А в газетах писали мало, потому что случай тот замяли.

И вот весь такой жуткий и страшный Мин Юнги для Чимина почему-то всё равно залог безопасности. То ли потому что нарушает нарисовавшийся образ в голове, оказываясь неожиданно мягким и заботливым, то ли потому что без надвинутого на лицо капюшона смотрится обычным лохматым бунтующим мальчишкой, выкрасившем волосы в мятный цвет. Чимин об этом в душе размышлял, пока отмывался. Юнги для своих восемнадцати, если парень не ошибся в подсчётах, был невысокого роста с узкими плечами и слишком стройными для парня ногами. Природная явно бледность в купе с мятными волосами, розовые губы с чуть загнутыми уголками губ, как у котов, синяя бьющаяся жилка на шее. Юнги выглядел хрупко в висящей на нём пижаме, и запястья, торчащие из рукавов, тоже выглядели хрупкими. Весь Мин Юнги напоминал красивую мраморную статуэтку, такой же красивый и такой же холодный.

«И на самом деле сейчас не время размышлять о чужой красоте», - мотнул головой Чимин, чувствуя, как что-то на нём снова начинает двигаться.

С какой стати он вообще думает о красоте Юнги? Тот ведь не девушка. Вот только перед глазами аккуратные губы, такие красивые. Странно считать чужие губы красивыми, но Чимин отчего-то пару раз пялился на них заворожено. Узкая верхняя и чуть пухлая и выпирающая вперёд нижняя. Наверное, они очень мягкие. Чимин хотел бы узнать, нажать подушечкой указательного пальца на нижнюю губу, в серединку. Вот только Юнги вряд ли будет в кайф чувствовать влажные от пота пальцы на своём лице. А у Чимина такие и будут, потому что ладони потеют даже от мысли о подобном. А ещё от страха лёгкого, потому что парню кажется, что Юнги бы ему руку отрезал с помощью какой-нибудь абракадабры даже если бы просто смог прочитать его мысли. Жуть какая.

Поёжившись, Чимин вдруг понял, что за этими мыслями просто пытается отвлечься от подступающей паники, потому что на нём что-то шевелится. Это что-то узкое и гибкое, длинное и странно шершавое на ощупь. По весу не самое лёгкое и горячее к тому же. И живое совершенно точно, потому что Чимин чувствует, как это нечто скользит по его ноге, обвивая её крепче. Страшнее от того, что это нечто забралось под ткань пижамных штанов и благодаря своей длине доходит до бёдер Чимина, прижимаясь чуть левее от правой тазовой кости, и вообще-то на Чимине нет белья под этими чёртовыми штанами, и боязнь за своё достоинство как раз-таки и не даёт пошевелиться. Но прислушавшись к ощущениям, Чимин понимает, что это что-то тянется выше, заканчиваясь где-то в районе чуть выше пупка. Вообще он мог бы просто скосить глаза вниз и понять, что это, потому что одеяло-то с груди стянул, вот только у страха глаза велики, и пока это нечто не двигается, Чимин вполне себе может пока что удержаться на границе подступающей паники и дождаться Юнги, который просто куда-то отлучился.

«Или он в ванной просто рассматривает себя в зеркало, раз вода не шумит, или ушёл на завтрак и скоро вернётся. Он же не мог просто так оставить меня одного в своей комнате, да ещё и в слизеринском Подземелье? Иначе зачем бы ему меня спасать, если я в гостиную выйду и всё, прощай, Пак Чимин», - размышляет Чимин и закрывает глаза, когда что-то на нём снова двигается.

Думать о том, что это такое, нет ни сил, ни желания. Поэтому Чимин мысленно возвращается к Юнги. Пожалуй, да, так и есть. Мин Юнги мрачный и чёрствый, саркастичный и злой на язык, но внутри всё-таки добрый и отзывчивый, не способный оставить в беде. Помимо этого Мин Юнги очень красив, хотя и не типичной мужской красотой, а ещё он гей. Вспомнив о последнем факте, Чимин невольно вспыхнул щеками, чувствуя, как начинает быстрее биться сердце.

- В нашем мире это не проблема.

Что Юнги имел ввиду? В этом мире однополые отношения – норма? А как же тогда рождаются дети в таких вот союзах? Неужели с помощью магии мужчина может и ребёнка выносить? Но как, у мужчин ведь нет нужных органов. Может быть есть зелье смены пола? Ну а что, внешне вроде как мужчина, а в трусы заглянешь – женщина. Может быть именно так один из мужчин вынашивает и рожает ребёнка, а после просто становится снова полноценным? Но как можно согласиться на подобное? Чимин бы ни за что не согласился, это же страшно и жутко и вообще...

Рдея щеками, Чимин в который раз принялся пожёвывать губу. В памяти всплыли слова Юнги про Чонгука и Тэхёна. В Тэхёне Чимин был уверен. Кажется. Был бы на самом деле, если бы они часто проводили время вместе, но Тэхён ведь учился в Хогвартсе, виделись они только на выходные. Память услужливо подкинула воспоминания о письмах друга. Тэхён никогда не писал про какую-нибудь офигенную девчонку, к которой хотел бы залезть под юбку или хотя бы поцеловать. Тэхён писал про Чонгука. Про то, какой он милый и красивый, какой умный и сильный, какой ловкий и хитрый, какой старательный и упорный, какой очаровательный и вообще самый лучший в мире, а уж его улыбка и вовсе сводит с ума. Почему-то Чимин только сейчас подумал о том, что улыбка одного парня не должна сводить с ума другого. Тогда он был занят тем, что ревновал Тэхёна, который вроде как нашёл себе другого распрекрасного друга, а Чимина решил оставить в прошлом. А вот после слов Юнги как-то всё встало на свои места.

«... попытайся найти общий язык, объясни, что на задницу Тэхёна не претендуешь, что вообще его в таком плане не рассматриваешь. Ври, изворачивайся, что хочешь делай – от этого зависит твоя жизнь. В конце концов, тебе долго учиться, а попадёшь процентов на двести из ста на Гриффиндор, а значит общаться вам ещё и общаться. Постарайся наладить с ним взаимоотношения».

Да уж, совет Юнги как никогда кстати, ведь Чимину действительно похоже придётся здесь провести какое-то время, а Чонгук ясно дал понять, что Чимину не рады. Вот только Чимин и не думал, что всё настолько серьёзно. Чонгуку ведь всего четырнадцать, ну какая любовь? Ему бы учиться хорошо, чтобы старшие хвалили, чтобы мама сладкое покупала, а он Тэхёна стережёт словно Цербер. Глупости глупостями, но делать с этим что-то надо, потому что Чимин хотел и дальше с Тэхёном общаться, но даже за один совместный завтрак уже понял, что тот без Чона и минуты высидеть спокойно не может, всё крутится, ищет его взглядом и улыбается мальчишке так ярко, что...

- Мне нужно будет с ними поговорить. По отдельности, - выдыхает Чимин и всё-таки открывает глаза. – Чёрт, да что же такое.

Страшно, конечно, но тут мочевой пузырь проснулся. В туалет захотелось нестерпимо, а там под пижамой какая-то штука непонятная всё ёрзает и ёрзает. Чимин в последний раз обводит взглядом комнату, словно надеясь, что Юнги зайдёт именно в этот момент, и вдруг цепляется за герб дома Слизерина, висящий на стене. И как-то разом сердце вдруг оказывается в горле.

«Нет, нет, нет. Ну что за глупости, такого быть не может», - думает Чимин и, наконец-то набравшись решительности, скашивает взгляд вниз.

И даже вроде как облегчённо выдыхает, потому что ничего-то ему не видно кроме приподнявшей ткани рубашки на груди. Взгляд окидывает всё тело и замирает на чём-то белом, торчащем из-под штанины. Окей, это что-то белого цвета. Длинное. Тёплое. Шершавое. Гибкое. И действительно большого размера, потому что в пару раз обернуло ногу Чимина, хвост торчит снизу, а голова, значит на его животе. Голова. Хвост. Длинное и шершавое. Гибкое. Из груди рвётся истеричный смешок, взгляд снова цепляется за герб.

«Глупости», - думает Чимин, когда снова начинается движение.

«Глупости», - думает Чимин, когда видит показавшийся треугольный ротик с мелькнувшим в нём красным раздвоенным на конце языком.

«Глупости», - думает Чимин, когда следом показывается плоская змеиная голова, обтянутая белой чешуёй.

«Вот это я сейчас завизжу», - последняя здравая мысль.