Добро пожаловать в Слизерин

9. Правда;

  Юнги сидел на кровати, подложив под спину мягкую подушку, и уже как час делал вид, что внимательно читает книгу. На самом же деле взгляд его был устремлён сквозь страницы и больше направлен в самого себя, пока слух отстранёно сам по себе улавливал нашёптываемые Чимином заклинания, шорох его одежды, когда парень ёрзал, шелест страниц учебника. Чимин слово сдержал и был занят тем, что пытался выучить ещё несколько новых заклинаний, забегая немного дальше по учебнику. Иногда он брал в руки палочку, повторяя нужные для заклинания пасы, а после снова откладывал, вчитываясь в значение названия заклинания, его описание, действие и кем оно было впервые использовано. Почему-то в комнате Юнги Чимину всё запоминалось намного лучше, и даже скучная информация становилась чуточку интереснее, поэтому парень и не отрывался от учебника.

Юнги это было только на руку, потому что, поддавшись царившей в комнате атмосфере, он пустился в размышления о том, что с ним происходит. Чувства и эмоции, радость и рвущиеся наружу улыбки и смех. Всё это Юнги позабыл, оставляя в прошлом, вот только Чимин снова заставлял его чувствовать и наконец-то жить. Мину всего восемнадцать лет, а он уже настолько очерствел, словно ему в гроб через пару дней ложиться. А Чимин ворвался в его жизнь ураганом весны, заставляя цветы в душе снова расцвести. Всё это так банально и сопливо звучит, но как никогда точно описывает состояние Юнги. Он впервые за долгое время хотел тратить свободное время не на учёбу, а на прогулки. За завтраками и ужинами больше не хотелось молча есть, уткнувшись носом в свою тарелку, хотелось говорить о чём-то, шутить и смеяться. И запираться в своей комнате тоже не хотелось, если только в ней не было Чимина. Даже мучающий парня вездесущий холод, больше надуманный, чем действительно существующий, отступил в сторону.

Пак Чимин – пухлощёкое улыбчивое солнышко, готовое согреть своими лучами каждого, кто в этом нуждается. Юнги не считал себя таковым, мечтая просто доучиться эти несколько месяцев и сбежать куда-нибудь в Шотландию, да только тут же начал оттаивать от искренности чужой улыбки в свой адрес. Чимин действительно странный в глазах Юнги. Глупый и несуразный, несерьёзно относящийся к происходящим в его жизни переменам и совершенно не думающий о будущем, о важности учёбы и всего остального. Чимин не думает о том, что вокруг много неприятелей, спокойно ходит один по замку, хотя не знает и сотой части коридоров, из-за чего может запросто заплутать. Да даже в том же Подземелье, пестрящем тупиковыми коридорами.

За прошедшие две недели Юнги пристально наблюдал за Чимином, хотя тот этого и не замечал. Слизеринский староста не раз «провожал» парня от кабинета до кабинета, наблюдал за его индивидуальными занятиями и за тем, как парень, ничего и никого не боясь, спокойно себе садился за стол в гостиной, чтобы делать задания. А ведь на него смотрели, тыкали пальцем, смеялись и обзывали, порой даже отбирали тетрадки. Однажды какой-то сопливый четверокурсник перешёл грань, и Юнги даже хотел вмешаться, но его опередил Намджун, отвесивший зарвавшемуся мелкому хороший такой подзатыльник, отчего тот чуть пол лицом не пропахал. После Мин не раз замечал, как Намджун садится рядом или напротив Чимина, вроде как занимаясь своими делами, а вроде как и помогая. Юнги хотел быть на его месте, но не мог. Потому что в душе творилось что-то странное, а разобраться с этим клубком запутанных чувств никак не получалось.

«Вот и доразбирался, вот и добегался», - первая же мысль в голове, когда Юнги видит Намджуна и Чимина вместе.

Такие счастливые, смеются, болтают, а потом Чимин заставляет палочку в его руке заработать и лепечет восторженно «Намджун-хён научил». И Юнги вспылил, потому что... Да много этих «почему». Разве Чимин не бегал за ним всегда хвостиком, не смотрел на него с восторгом? Разве это Намджун, а не Юнги, спасал чужую задницу из проблем? Разве это не Юнги первым начал обучать мальчишку, чтобы помочь ему? Разве не Юнги должен был достаться весь этот восторг? Почему такая несправедливость?

Разумеется, Юнги понимал, что Чимин всего лишь считает его кем-то вроде приятеля и товарища по факультету, но ему всё равно было мало чужого внимания. Да и разве будет человек превращаться в игривого щеночка, что преданно смотрит и дует свои прелестные губы, когда обижается из-за одного резкого слова? Чимин рядом с Юнги всегда волшебным образом преображался из мрачной уставшей тучки в яркое тёплое солнышко. Чимин доверял, Чимин сам шёл всегда навстречу, Чимин крутился рядом и вторгался в личное пространство. Да они даже спали вместе в одной постели. Не раз и не случайно, по сути.

Да и поведение младшего вкупе со всеми обстоятельствами интерпретировалось Юнги вполне себе симпатией и довольно сильной, потому что помимо всех этих щенячьих милостей Чимин продолжал общаться с Юнги, хотя тот признался, что гей. Пусть это было не так, по крайней мере, Юнги в этом начал сомневаться только в последние несколько дней, но Чимин-то должен был бы стараться наоборот держаться в стороне и избегать моментов вроде валяния на одной постели. Впрочем, реакция на рассказ Юнги об отношениях Тэхёна и Чонгука была вполне себе естественной и мирной. То ли потому что Чимин слишком любил Тэхёна, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как ориентация друга, то ли просто был лоялен к людям с нетрадиционной ориентацией, несмотря на то, что вырос в мире, где подобное порицается.

«Или он просто пытался быть осторожным в своих словах, потому что я сказал, что в нашем мире это вполне себе нормально», - мельком заметил Юнги и перевёл взгляд с книги в руках на читающего Чимина.

В любом случае, всё вместе вроде как указывало на полное расположение Чимина и его симпатию хотя бы как к приятелю или даже другу. Вот тут-то и всплывала вторая половина их отношений, если можно это так назвать. Все эти смущённые взгляды и улыбки, постоянно краснеющие щёки и смущение Чимина, когда Юнги оказывался слишком близко. Это можно было бы списать на его в целом кроткий и невинный характер, если бы Мин не копался в чужих мозгах. Да, это было подло и некрасиво, но Юнги – слизеринец, ему дозволено. Тем более что Юнги делал это не с целью покопаться в «грязном белье», а чтобы узнать, что у Чимина действительно на душе, что его волнует и тревожит. Юнги просто хотел помочь и сгладить дискомфорт шатена из-за попадания во всю эту ситуацию с пробудившейся магией и попаданием в Хогвартс. Вот только чего Юнги не ожидал увидеть, так это мыслей о своих губах.

Собственно, именно после того, как Юнги увидел чужие фантазии по поводу своих губ и «потрогать», «погладить» и «нажать», он и стал замечать иногда взгляды Чимина на обозначенной части своего лица. Когда Юнги рассказывал что-то, когда молчал, когда улыбался или задумчиво пожёвывал нижнюю губу. Чимин смотрел осторожно и даже робко, но так пристально, что Мин невольно удивлялся, как не заметил этого раньше. Чужие желания и мысли по поводу красоты и мягкости его губ довели до того, что однажды перед сном стоя в ванной перед зеркалом Юнги рассматривал свои губы, не понимая, чего же в них такого особенного. Губы как губы.

А потом глупый Чимин берёт и набирается смелости для воплощения своих фантазий. Вообще-то Юнги не спал с самого начала, просто наслаждался сонной негой и теплом постели, когда Чимин решил коснуться его. Тёплая подушечка пальца ощущалась приятно и правильно, Юнги даже хотел чмокнуть её, чтобы напугать и смутить осмелевшего младшего, но вместо этого он поддался интимности момента, не отталкивая, а притягивая к себе и неся весь тот сопливый бред про огонь.

Чимин действительно похож на пламя. Яркий и лучащийся изнутри, тёплый, очень тёплый и согревающий своими улыбками, взглядами, касаниями. И заботой. Следил на завтраках и обедах, чтобы Юнги как следует поел, потому что «кожа да кости», таскал откуда-то горячее какао и даже отдал в первый раз все свои конфеты, когда Юнги действительно потребовал их в плату за «на краю постели из-за тебя пришлось ютиться», хотя эта была маленькая грязная ложь. Чимин пытался поднять настроение, шутил и сам же смеялся, отчего уже Юнги начинал улыбаться, вёл себя живо и развязно, не стесняясь чудить и втягивать в свои игрища Юнги. А ведь взрослый парень. Оба. Юнги ведь ворчал, но на провокации вёлся.

«Ты напоминаешь мне огонь, Чимин. Тоже даришь мне своё тепло, вот только ничего больше я никогда получить не смогу».

Чистая правда, но стоило ли её высказывать? Юнги как-то вроде разобрался в себе и понял, что отпускать улыбчивого тёплого Чимина ему совершенно точно никуда не хочется. Не хочется, чтобы тот тратил своё время на Тэхёна, не хочется, чтобы гулял с кем-то другим, не хочется, чтобы находил помощь и поддержку в чужих людях. Юнги хотел быть единственным значимым в его жизни. Юнги как никогда начал понимать Чонгука с его «ТэТэ-хён только мой». Вот только Тэхён охотно идёт младшему навстречу, добровольно запираясь в клетку с табличкой «собственность Чон Чонгука», а Чимин не такой, Чимин просто любопытный не в меру и немножко чудаковатый, раз восхищается губами другого парня. Но никакого подтекста в этом, скорее всего, и нет.

Чимин отрывается от учебника и берёт в руки волшебную палочку, принимаясь выписывать ею пируэты в воздухе. Юнги смотрит на выступившую жилку на запястье и явственно видные синие сплетения вен под загорелой кожей. Он до сих пор помнит эфемерный шлейф её вкуса на губах. Тот целомудренный поцелуй, чтобы прочувствовать тепло и мягкость, чтобы уловить дрожь бьющегося в венах пульса. Секундная слабость, потакание своей прихоти и в итоге сбежавший Чимин. Юнги слышал, как захлопнулась дверь, а в груди оборвалось что-то важное, с грохотом осыпавшись вниз.

Снова всё это так сопливо звучит, но порой такие вот сопливые описания и бьют прямо в цель. Юнги до нервной дрожи в пальцах боялся, что Чимин больше никогда не улыбнётся ему, не придёт, чтобы поныть над ухом и потаскать конфеты. Только не теперь, когда Мин впервые за долгое время привязался к кому-то настолько, что позволял себе постепенно снимать маски перед младшим. Не хотелось, чтобы тот избегал и отводил неловко взгляд, чтобы в его присутствии молчал или мямлил что-то, потому что затапливает смущение или неприязнь. Юнги просто хотел, чтобы Чимин как-то понял, что стал дорог ему. Но как это объяснить? Не коробку же конфет дарить с розовой запиской. Хотя от пакета тянучек Чимин бы и не отказался.

- Хён? Помоги, а? Какой-то непонятный жест, я не могу так запястье вывернуть, оно у меня не резиновое, - позвал Чимин, хмуря брови и отрываясь от книги.

Помня о том, что Чимин «отвлекается на интонации» и смущается чужой близости, Юнги достал палочку и подполз к краю постели, садясь и подбирая под себя ноги. Окинув взглядом страницу учебника, где был прорисован и описан пас, Юнги вытянул руку с палочкой вперёд.

- Это просто. Во-первых, не нужно делать такой широкий жест, чтобы запястье заворачивалось. От размера, ширины и высоты паса качество выполненного заклинание не улучшится и не ухудшится. Тем более, если нужно применить заклинание срочно, ты будешь двигать рукой быстро, вырисовывая маленький пас, а не размахивать рукой, что отнимет больше времени. Это движение похоже на обратную запятую или на раскручиваемую спираль. Просто у неё пара острых углов, которые нужно выделить.

Медленно повторив пас в воздухе, Юнги перевёл взгляд на Чимина и выдохнул. Тот с безнадёгой и тоской смотрел на палочку Юнги, а после перевёл взгляд на самого слизеринца.

- Хён, ты же понимаешь, что я ничего не понял, - выдохнул шатен, ероша волосы на затылке.

- Извини, но я не знаю, как ещё объяснить, ведь как ты сам сказал, мой метод не работает. Можешь сходить к Намджуну, у него талант к объяснению, как оказалось, - пожал плечами Юнги, смотря на пляшущее в камине пламя.

Он и сам не знал, зачем всё это ляпнул, оно как-то само вырвалось. Просто самым простым способом было бы направить руку Чимина, но тот же такой чувствительный недотрога, которому то жарко, то холодно, то душно, то пить хочется. Вообще-то такая реакция на свою близость Мина устраивала, но не в данном случае, ведь Чимину ещё учить кучу всего и что же, он будет большую часть времени с Намджуном проводить? Просто прекрасно.

Чимин же окинул его удивлённым взглядом, после ожидаемо смущаясь и отводя взгляд. Как-то сразу он понял, почему Юнги затронул эту тему, а потому румянец тут же пополз по щекам. Вспомнились и собственные слова, потоком вылитые на чужую голову, и все те моменты с нарушением личного пространства, когда Юнги пытался понятнее объяснить, как держать палочку, а после и утренний инцидент всплыл перед глазами. Всё это так неловко и смущающе, но Чимин ведь тоже виноват, полез куда не нужно было.

«Юнги ведь привык, что ты постоянно рядом с ним. Это простая ревность. Он просто нервничает и боится, что ты не захочешь с ним больше общаться», - прозвучал голос Намджуна в голове.

И тут же следом собственное:

«Юнги-хён самый лучший хён из всех! Как я могу перестать с ним общаться?».

Чимин действительно так считал. Чимин действительно привязался и в полной мере наслаждался общением с Юнги, его вниманием и увлекательными рассказами. Чимин действительно не собирался прекращать общение даже под угрозой смерти. С учётом того, что косвенный намёк на подобный исход от Хосока уже поступил, Чимин мог смело заявлять подобное. Никто и ничто не заставит его перестать общаться с хёном. В конце концов, Чимин выбрал Слизерин лишь для того, чтобы быть рядом с Мином. О Юнги хотелось заботиться, несмотря на то, что тот старше, хотелось вот так же спорить с ним из-за конфет и дарить свою заботу и ставшее привычным «хён, я тебе какао принёс, чтобы согреть». Чимин Юнги искренне симпатизировал и не собирался того задевать, вот только это случилось, хотя и ненамеренно.

- Глупости, хён. Я хочу, чтобы ты объяснил мне. Пожалуйста...

Это жалобное «пожалуйста», рука на коленке и заискивающий взгляд щеночка не могли оставить Юнги равнодушным. Поэтому слизеринец слез с кровати, для приличия поворчав на тему «кто-то сам не знает, чего хочет» и встал рядом с Чимином, обхватывая его руку за запястье. Стоя сбоку от парня, Юнги понимал, что ничего путного не выйдет из-за того, что он чужую руку больше на себя перетягивает, но попытаться стоило.

- Смотри. Ведём из центра влево, огибаем угол и ведём вниз, ещё один угол и снова вверх, как если бы рисовали треугольник с округлыми углами, но эту линию доводим чуть выше и вбок, чтобы не соприкасаться с точкой начала. Вот, а теперь снова влево и готово.

Ведя рукой чужую руку, Юнги и сам понимал, что выходит вообще не то, что должно было бы. Это заметил и Чимин, отслеживая получившуюся овальную спираль. У него самого и то лучше получалось. Взгляд Пака скользнул на чужую руку и стоящего в полуметре от него Юнги. Откуда такие запасы смелости в обычно трусливом себе, Чимин и не знал, но смело шагнул к Мину и развернулся к нему спиной. Юнги замер, когда чужая спина прижалась к его груди, а мягкие каштановые волосы коротко пощекотали кончик носа и подбородок. Не задавая вопросов, чтобы не спугнуть неожиданно свалившийся на голову подарок судьбы, Юнги одной рукой обхватил Чимина за пояс, прижимая к себе и понимая, что это вот совсем лишнее на самом деле. Устроив подбородок на чужом плече, Мин опустил ладонь поверх чиминовых пальцев, сжимающих палочку, обхватывая поверх и теперь уже направляя чётко и понятно.

- Вот так нужно, - негромко и максимально равнодушно пояснил Юнги, помогая выполнить правильно пас. – А теперь попробуем с самим заклинанием. Я как раз недавно зеркало уронил случайно, там трещина на ободке. Давай, пробуй. Не забудь чётко и правильно произнести заклинание.

Разумеется, у Чимина получилось не сразу. То он слишком сильно дёргал рукой, то снова начинал спираль растягивать, неудобно выкручивая запястье, но с одиннадцатой попытки всё-таки получается. Чимин предсказуемо рад настолько сильно, словно выиграл себе магазин сладостей или исполнение трёх своих желаний.

- Получилось, хён! – радостно вопит парень.

Трещина под его палочкой затянулась сразу же, как было произнесено заветное «репаро». Повернув голову, Чимин как-то не ожидал, что лицо Юнги окажется настолько близко. Ладно, хорошо, он это знал с самого начала, но просто не придавал значения, пытаясь абстрагироваться и сосредоточиться на заклинании. А теперь прямо перед его носом чужая щека, и парень на самом деле и сам не понимает, каким местом думает, когда подаётся вперёд.

Юнги в ступоре. Юнги – каменная статуя. Юнги медленно кончился на этом самом месте, когда пухлые тёплые губы прижались к его щеке в поцелуе. Не дёргаясь, словно рядом опасное ядовитое животное, Мин осторожно отстранился, смотря на Чимина с неприкрытым удивлением во взгляде. Проникновение в чужое сознание случилось автоматически, потому что слизеринец совершенно не понимал, почему, зачем, как и далее по списку. Вот только в голове Чимина ответов нет, потому что парень и сам смущён своим поступком. Единственное, что Юнги понял – это не насмешка и не способ благодарности. Это просто такое вот проявление радости вперемешку с благодарностью и... Чем-то там ещё, Юнги не рискнул смотреть дальше, потому что в чужой голове снова замелькали картинки его губ, что было слишком смущающе даже для такого крутого равнодушного парня, имя которому Мин Юнги.

- Ты молодец, Чиминни, - с улыбкой произнёс он, трепля волосы младшего. – Несколько раз повторил старые заклинания почти без ошибок и выучил несколько новых. Я тобой горжусь. Такими темпами ты быстро продвинешься вперёд, упорства тебе не занимать. Но на сегодня хватит.

- А можно я останусь?

Вырвавшийся вопрос повис в воздухе, а сам Чимин так смешно и по-детски закрыл рот ладонью, отводя взгляд. У смущения Чимина так много граней, каждый раз это что-то новое, отчего Юнги невольно умиляется.

- Ну, просто завтра же нам снова заниматься, а так бы нам не пришлось искать друг друга по всему замку. Утром вместе сходим на кухню, ты ведь мне её так и не показал. А потом можно будет погулять у озера, после чего продолжить занятия. Тем более, до отбоя ещё есть время, я не хочу отсиживаться в спальне, а в гостиной сейчас все собрались. А по замку я не хо...

- Хорошо. Ты можешь остаться. Только тебе придётся посидеть какое-то время тихо, пока я буду заканчивать с заданием.

И вот опять. Лучащийся счастьем преданный взгляд и широкая улыбка от уха до уха, из-за чего глаза Чимина напоминают полумесяцы. Юнги не знает, что творится у того на душе, но упускать предоставленный шанс не собирается. Во-первых, в компании младшего ему комфортно и не так одиноко, даже если они молчат. Юнги на самом деле никогда и не чурался одиночества, совсем напротив, но с появлением Чимина многое изменилось. Во-вторых, ночью будет спать теплее, Чимин ведь крепко спит, можно подкатиться к нему под бок, крадя тепло чужого тела. В-третьих, оставшийся Чимин - не попавший в неприятности Чимин. В-четвёртых, действительно не придётся завтра бегать и искать парня. Не то чтобы Юнги этим занимался, но волнение в душе поднималось само собой каждый раз, когда Чимин пропадал из поля зрения. В-пятых, этот список с пунктами можно продолжать бесконечно, а потому Юнги просто возвращается к своей книге, на этот раз действительно начиная читать её и делать пометки на полях.