Foxes

we're the foxes and we run

"Они были словно на охоте, где охотниками были их собственные мысли и предубеждения"

Было несколько вещей в Гарри Стайлсе, которые сводили с ума Блэр Олдридж.

- Его руки

Это было. правда. что-то невероятное, когда эти длинные мужские пальцы пробегали по маленьким женским, переплетаясь в нежных прикосновениях. Как эта большая ладонь обхватывала, доказывая принадлежность лишь одному. «Невероятно» - именно так себя чувствовала Блэр, обхватывая эти мускулы, прогуливаясь по улицам города, проводя время на диване дома за просмотром какой-то программы, когда эти руки обхватывали в самых нежных объятиях. Кольца, татуировки только накаляли обстановку. Что-то сверхъестественное было в красоте этих рук и так прекрасно подошедших к ней аксессуаров. Так прекрасно подошедших к ним руках Блэр.

- Его голос

Гарри иногда пел и эти моменты были незабываемыми. Сам его голос был таким незабываемым. Никогда невозможно будет его спутать с чьим-либо другим, и ни один голос не будоражил настолько. Эта хрипота только проникала куда-то глубже и глубже. И когда этот голос звучал, хотелось улыбаться и радоваться жизни.

- Его глаза

Проникновенно. Это слово для них. Как красиво они переливались на солнце, создавая столько вопросов о том, что же в них хранится, как и в любой другой момент, когда эти глаза устремлялись в одну точку. И когда этой точкой была сама Блэр, ноги просто переставали быть частью тела. Их словно совсем не было, но была грудная клетка. Такая горящая и тяжелая.

- Сам Гарри Стайлс

Она любила его просто за то, что он был им. Когда он приходил вечером домой, первым делом одаривая ее нежным поцелуем. Ей нравилось чувствовать, что она его спасение после долгого рабочего дня. Когда, за ужином, он осыпал ее комплиментами о вкусе приготовленного, когда интересовался событиями ее дня. Ей так нравилось делать ему приятно, видеть его улыбку, дарить ему себя и свой уют.

Она любила его, когда он клал руку на ее плечо и периодично целовал в макушку. Как она засыпала на его плече, и он бережно относил ее на кровать. Как он обхватывал ее руку во время прогулки, доказывая кому Блэр принадлежит, и как она чувствовала это. Как она полностью и безвозвратно отдалась ему, а он ей.

Она любила его ревность, любила его, когда дразнила, выходя в слегка коротком платье или облегающих джинсах, куда-то, где все взгляды были лишь на ней, и как затем снова и снова доказывала, что лишь его.

Она любила его улыбку, любила его смех.

Она любила его в худшие дни. Когда все словно рушилось у них на глазах. Она любила его, когда становилась его спасением. Любила, когда становилась его погибелью. Любила его, когда уходила и любила, когда уходил он.

Она любила его, когда шла к нему в этом невероятном белом платье. Любила, когда заставила возобновить общение с родителями. Любила, когда узнала, что родителями скоро станут и они.

Она любила каждую его частичку и никогда, ни на одну секунду не сомневалась, как любит ее он.

Они встретились такими потерянными и сломленными. Порой, эти двое сами не знали, как сильно побиты обстоятельствами своей жизни и своими собственными правилами и надеждами. И Эти двое также не заметили, как были посланы разрушить друг друга, чтобы заново создать.