Ревизор. Н. В. Гоголь

Действие четвертое. Явление I, II, III

Та же ком­на­та в до­ме го­род­ни­чего

I.Вхо­дят ос­то­рож­но, поч­ти на цы­поч­ках: Ам­мос Фе­доро­вич, Ар­те­мий Фи­лип­по­вич, поч­тмей­стер, Лу­ка Лу­кич, Доб­чин­ский и Боб­чин­ский, в пол­ном па­раде и мун­ди­рах.

Вся сце­на про­ис­хо­дит впол­го­лоса.

Ам­мос Фе­доро­вич (стро­ит всех по­лук­ру­жи­ем). Ра­ди бо­га, гос­по­да, ско­рее в кру­жок, да по­боль­ше по­ряд­ку! Бог с ним: и во дво­рец ез­дит, и го­сударс­твен­ный со­вет рас­пе­ка­ет! Строй­тесь на во­ен­ную но­гу, неп­ре­мен­но на во­ен­ную но­гу! Вы, Петр Ива­нович, за­беги­те с этой сто­роны, а вы, Петр Ива­нович, стань­те вот тут.

Оба Пет­ра Ива­нови­ча за­бега­ют на цы­поч­ках.

Ар­те­мий Фи­лип­по­вич. Во­ля ва­ша, Ам­мос Фе­доро­вич, нам нуж­но бы кое-что пред­при­нять.

Ам­мос Фе­доро­вич. А что имен­но?

Ар­те­мий Фи­лип­по­вич. Ну, из­вес­тно что.

Ам­мос Фе­доро­вич. Под­су­нуть?

Ар­те­мий Фи­лип­по­вич. Ну да, хоть и под­су­нуть.

Ам­мос Фе­доро­вич. Опас­но, черт возь­ми! рас­кри­чит­ся: го­сударс­твен­ный че­ловек. А раз­ве в ви­де при­ношенья со сто­роны дво­рянс­тва на ка­кой-ни­будь па­мят­ник?

Поч­тмей­стер. Или же: «вот, мол, приш­ли по поч­те день­ги, не­из­вес­тно ко­му при­над­ле­жащие».

Ар­те­мий Фи­лип­по­вич. Смот­ри­те, что­бы он вас по поч­те не от­пра­вил ку­ды-ни­будь по­даль­ше. Слу­шай­те: эти де­ла так не де­ла­ют­ся в бла­го­ус­тро­ен­ном го­сударс­тве. За­чем нас здесь це­лый эс­кадрон? Пред­ста­вить­ся нуж­но по­оди­ноч­ке, да меж­ду че­тырех глаз и то­го... как там сле­ду­ет — что­бы и уши не слы­хали. Вот как в об­щес­тве бла­го­ус­тро­ен­ном де­ла­ет­ся! Ну, вот вы, Ам­мос Фе­доро­вич, первый и начните.

Ам­мос Фе­доро­вич. Так луч­ше ж вы: в ва­шем за­веде­нии вы­сокий по­сети­тель вку­сил хле­ба.

Ар­те­мий Фи­лип­по­вич. Так уж луч­ше Лу­ке Лу­кичу, как прос­ве­тите­лю юно­шес­тва.

Лу­ка Лу­кич. Не мо­гу, не мо­гу, гос­по­да. Я, приз­на­юсь, так вос­пи­тан, что, за­гово­ри со мною од­ним чи­ном кто-ни­будь по­выше, у ме­ня прос­то и ду­ши нет и язык как в грязь за­вяз­нул. Нет, гос­по­да, уволь­те, пра­во уволь­те!