The kiss you did not earn

four.

Свет фар. Неоновые вывески на противоположной стороне улицы отражаются в окне современной квартиры в центре Сеула. Входная дверь с шумом открылась. Парень, не удосужившись снять обувь, проходит в гостиную и облегченно падает на диван.

Еще один день, проведенный в стенах университета. Фальшивые улыбки. Слова. Как много слов и как мало смысла. Надоело.

Запах сигарет въелся в стены квартиры несмотря на то, что никто и никогда здесь не курил. Чимин часто зажигает медленную смерть. Смотрит. Но не позволяет себе сделать единственную затяжку.

Страх проникает сквозь пальцы и движется по венам. Точно в легкие. Сжимает их и не позволяет насладиться кислородом. Чимин боится. Боится привязываться к вещам, людям, месту.

Если задать вопрос «Где ты живешь?», то ответа не последует. Везде. И в то же время нигде. С момента совершеннолетия Пак никогда не задерживался на одном месте больше полугода.

Бесконечное стремление к несуществующему совершенству и ложь — составляющие его жизни. Чимин не жалуется вовсе. Гораздо проще убежать от страха, чем столкнуться с ним лицом к лицу. Очередная ложь. Снова.

Усталость с силой давила на веки и где-то там между ребрами. Выжженные на солнце и некогда темно-серые волосы щекотали шею. Чимин недовольно фыркнул. Когда череда навязчивых мыслей уходит на второй план, а небольшой диван начинает казаться лучшей в мире постелью, раздается звонок в дверь.

Чимин переворачивается на другой бок и, прикрыв небольшой подушкой голову, надеется, что кто бы там ни был, уйдет и очень скоро.

Второй звонок. Парень резко принимает сидячее положение и нехотя встает. Человек по ту сторону двери, видимо, не собирается сдаваться и звонит еще. Пак открывает дверь. Секунда. Две.

— Я скучал по тебе, — горячие губы плавно мажут по шее, оставляя болезненные следы на тонкой, как лист бумаги, коже. Чимин протяжно стонет, ударившись, будучи резко прижатым накаченным телом к двери шкафа.

***

двенадцать часов назад.

Свойство человека привязываться к кому-то за столь короткое время для Юнги всегда оставалось чем-то неизвестным, нереальным. Все ровно до того момента, как он встретил Пака. Что-то было в этом мальчишке необузданное, наглое по отношению к здравому смыслу и любым объяснениям. Словно на нем запрет, так и хочется Мину вновь прикоснуться к нежной коже, яро выбивая громкие и хриплые стоны из его легких. Вновь увидеть его на своих простынях в еле освещенной комнате глубокой ночью. Почувствовать, какого это — владеть им.

Чимин не знает, что сказать. Смотрит по сторонам. Прикрывает глаза. Рисует на полях тетради. Делает всё, лишь бы показать полную незаинтересованность в разговоре, но Мин не спускает с него глаз порядка десяти минут, и это начинает надоедать. Младший несколько раз царапает ногтями запястье, пытаясь успокоиться, и поворачивается к Юнги.

— Ты использовал меня, а теперь пытаешься узнать, как я провожу свое свободное время? — Пак пытается держать себя в руках, но наглое выражение лица старшего просто убивает все нервные клетки.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — хмурит брови Юнги и облокачивается головой на руку.

— Тебя это не касается, — он отворачивается и начинает листать ленту новостей в телефоне, иногда забавно хмуря брови или поджимая губы, что не ускользает от взгляда Юна.

Старший отворачивается и, не скрывая своего недовольства, достает пачку сигарет. На него с упреком смотрит Хоуп, отчего Юнги цокает и выходит из аудитории. Цвет стен на третьем этаже отдает прохладой. Да дело даже и не в цвете, не в открытом окне или эмоциональном состоянии. Все какое-то не то. И размышлять над этим особо-то не хочется, поэтому Мин тушит сигарету о потресканный подоконник и направляется обратно.

Чимин тихо посмеивается с Хоупом и каким-то парнем с переднего ряда, когда остывший Юн проходит мимо аудитории, успевая разглядывать людей через приоткрытую дверь. Так смешно наблюдать за теми, кто пытается скрывать свои чувства. За теми, кто не в состоянии это делать. Юн, благодаря какому-то умению или простой наблюдательности, умеет видеть людей насквозь. Их жалкие попытки казаться теми, кем они не являются, вызывают отвращение и дикий интерес к своей персоне. Ими можно управлять, их можно шантажировать. "Это весело" — крутится в голове. Это обязательно будет весело.