Хвостатый бесенок

Предисловие

  Ве­ликое это де­ло - быть ве­ликим. Вот ты та­кой ве­ликий, а зна­чит, и де­ла у те­бя ве­ликие. К че­му я вам го­ворю весь этот бред? Все из-за то­го, что сей­час я наб­лю­даю за тем, как нас­ледник свет­лых эль­фов Эль­ла­дан эль Ла­ари пы­та­ет­ся выс­та­вить се­бя пол­ным ду­раком. Сам-то он, ко­неч­но же, ду­ма­ет, что го­ворит ум­ные ве­щи, но, увы, это не так, а ему ник­то не пе­речит. По край­ней ме­ре, уж на ис­то­рии Эа точ­но. А все по­тому, что пре­пода­ватель се­го пред­ме­та - свет­лый эльф.

Эа – это мир, в ко­тором я жи­ву уже бо­лее по­луве­ка. Ес­ли вам ин­те­рес­но, кто та­кой «я», то вот сей­час вас и прос­ве­щу.

Я – лис-обо­ротень. Зо­вут ме­ня Ай­ри орэ Дайт, что с эль­фий­ско­го пе­рево­дит­ся, как "Свя­щен­ный Знак". Не по­нимаю, по­чему это я -" Знак" и к то­му же еще "Свя­щен­ный", но Бо­ги одоб­ри­ли вы­бор, а зна­чит, что имя мне под­хо­дит. Но вот че­го дей­стви­тель­но я не по­нимаю, так это по­чему все ра­сы, про­жива­ющие на Эа, но­сят эль­фий­ские име­на? Точ­нее, име­на, ко­торые хоть что-то зна­чат в эль­фий­ском на­речии. Уже бо­лее со­рока лет за­да­юсь этим воп­ро­сом, но по­ка мне ник­то не смог на не­го от­ве­тить. Лишь раз­во­дят ру­ками. Но, ка­жет­ся, всех ус­тра­ива­ет то, как ус­тро­ен наш мир в пла­не под­бо­ра имен и ник­то не жа­лу­ет­ся. Кста­ти, вот, нап­ри­мер, что зна­чит имя нас­ледни­ка эль­фов мне не­из­вес­тно: уж боль­но муд­ре­ное оно. Хо­тя эль­фий­ский язык я нем­но­го знаю...

Так, что-то я ото­шел от те­мы...

То, что я лис-обо­ротень у нас в ми­ре счи­та­ет­ся ди­вом-див­ным. Да­же, мож­но ска­зать, боль­ше. То, что на све­те жи­ву я, мож­но наз­вать да­ром Бо­гов, ко­торые улыб­ну­лись мо­ей ма­туш­ке и пос­ла­ли ей по­дарок – хо­тя это весь­ма спор­ный воп­рос, по­дарок ли,- в ви­де ме­ня. А спор­ный, по­тому что ли­сы-обо­рот­ни во всем ми­ре толь­ко жен­ско­го по­ла, всег­да толь­ко жен­щи­ны мог­ли об­ра­щать­ся в ли­сиц, но ни­как не муж­чи­ны. Я же ни­чем бы не был при­меча­тель­ным пар­нем, ес­ли бы не ро­дил­ся ли­сом. Имен­но с это­го на­чина­ют­ся все бе­ды семьи Дайт.

По­гова­рива­ли, что ты­сяче­летие на­зад рож­да­лись муж­чи­ны-ли­сы. Они бы­ли осо­бен­ны­ми. Чем же? Они мог­ли ро­жать де­тей. Уж не знаю как это у них по­луча­лось - ведь ор­га­низм муж­чи­ны не пред­назна­чен для де­торож­де­ния - но раз в ле­ген­дах, и не прос­то в ле­ген­дах, а на Бо­жес­твен­ных скри­жалях, пи­шут, что бы­ло, то луч­ше ве­рить. Но вследс­твие че­го-то – че­го умал­чи­ва­ет ис­то­рия или это че­го скры­ли от прос­тых жи­телей Эа, - муж­чи­ны-обо­рот­ни ста­ли мас­со­во гиб­нуть и ста­ли рож­дать­ся все ре­же. За пос­ледние нес­коль­ко ты­сяч лет я - пос­ледний муж­чи­на-лис. Ма­ма, чес­тно го­воря, бы­ла в шо­ке, ког­да уз­на­ла мою вто­рую ипос­тась. И еще... Я сно­ва от­ли­чил­ся. Ма­ло то­го, что ока­зал­ся ли­сом, так еще и не ры­жим. А чер­ным. Да, вот та­кие вот де­ла. Чер­ная мяг­кая шерсть, вот что еще боль­ше пот­рясло лю­бимую ма­туш­ку.

Пом­ню, она на­дол­го зак­ры­лась у се­бя в ком­на­те и ду­мала. Ду­ма­ете, она пла­кала? Нет, вов­се нет. Ма­туш­ка, кста­ти, ее зо­вут Ниэ, силь­ная жен­щи­на. Точ­нее, ей приш­лось стать силь­ной. Все из-за то­го, что мой отец-во­ин пал в бит­ве с вам­пи­рами. Вой­на меж­ду на­шими ра­сами бы­ла жес­то­кой и бес­по­щад­ной. Но ведь та­кой бы­ва­ет каж­дая вой­на. Кровь ли­лась ров­но сто две­над­цать лет. Не­видан­ное ко­личес­тво лет для вой­ны, и на­конец Пра­вите­ли обе­их рас не вы­дер­жа­ли - си­лы и тех, и дру­гих бы­ли на ис­хо­де - и под­пи­сали до­говор. Все бы­ли из­мо­таны и ка­зались прос­то ду­хами сво­их преж­них лич­ностей. Эту бит­ву проз­ва­ли Фе­ар, что в пе­рево­де с эль­фий­ско­го – да, да, сно­ва он, - оз­на­ча­ет «Дух».

Мать вып­ла­кала не­имо­вер­ное ко­личес­тво слез на этой вой­не. Ее гла­за, ка­залось, нав­сегда ут­ра­тили блеск жиз­ни, гу­бы боль­ше не тро­га­ет улыб­ка, а в го­лосе нет ра­дос­тных но­ток, но ма­туш­ка взя­ла се­бя в ру­ки, ес­ли так мож­но ска­зать, и на­чала бо­роть­ся с болью внут­ри се­бя. И я рад, что она одер­жа­ла по­беду. Свое имя, ко­торое рань­ше оз­на­чало «свет­лая», она в хра­ме из­ме­нила на «скорбь». Бо­ги да­ли ей свое бла­гос­ло­вение, хо­тя сме­на име­ни в на­шем ми­ре стро­жай­ше зап­ре­щена, лишь вот та­кие вот ис­клю­чения раз­ре­ша­ют­ся. И еще по­теря па­мяти. Ли­бо ты сам вспо­мина­ешь свое имя, ли­бо те­бя им на­река­ют. А уж как на­рекут, тут де­ло нет­рудное.

Так вот, уз­нав, что я чер­ный лис, ма­туш­ка стро­жай­ше зап­ре­тила про это ко­му-ли­бо го­ворить. Сло­ва о том, что за мной нач­нется охо­та, ме­ня не на­пуга­ли. По­нача­лу. Но вот да­лее, пос­ле то­го, как ма­туш­ка в крас­ках рас­пи­сала мою бу­дущую жизнь, мне ста­ло дей­стви­тель­но страш­но.

Мо­жет, кто дру­гой и за­гор­дился бы та­кой осо­бен­ностью сво­его ре­бен­ка и по­пытал­ся бы под­су­нуть под силь­ных ми­ра се­го, но, как ска­зала Ниэ, ей эта нер­вотреп­ка не нуж­на. Она - гра­финя и ей хва­та­ет мес­та на и­ерар­хи­чес­кой лес­тни­це. Графс­тво, ко­неч­но, со­дер­жать труд­но­вато, и к ма­тери пос­то­ян­но муж­чи­ны, а иног­да да­же осо­бо наг­лые жен­щи­ны при­ез­жа­ют же­нихать­ся, но все у­ез­жа­ют ни с чем. Так вот, ес­ли графс­тво не­боль­шое со­дер­жать не­лег­ко, то что уж го­ворить о це­лом ко­ролевс­тве?

Всю свою жизнь я скры­ваю свою сущ­ность, прит­во­ря­ясь че­лове­ком. Обо­рот­ни из на­шего графс­тва то­же не зна­ют, кто я. Они прос­то ду­ма­ют, что я еще не об­ра­тил­ся. Что, ес­ли чес­тно, то­же стран­но. Ведь обыч­но об­ра­щение про­ис­хо­дит в двад­цать, ну с на­тяж­кой двад­цать пять лет, а тут со­вер­шенно­лет­ний обо­ротень не об­ра­ща­ет­ся. Они чувс­тву­ют лег­кий, поч­ти не­замет­ный от­го­лосок кро­ви обо­рот­ней, но не по­нима­ют по­чему так.

Пош­ли слу­хи, что ма­ма из­ме­нила от­цу с че­лове­ком, что то­же бы­ло пре­зира­емым у обо­рот­ней, так как лю­ди счи­тались у нас сла­быми, гряз­ны­ми и без­воль­ны­ми су­щес­тва­ми. Ма­туш­ка дос­той­но вы­нес­ла все на­пас­ти, сва­лив­ши­еся на нас, ска­зав лишь, что та­кие до­гад­ки мно­гим луч­ше, чем ес­ли бы обо­рот­ни за­подоз­ри­ли, что от них что-то скры­ва­ют.

Тя­жело, ко­неч­но, бы­ло жить вот так вот. Зверь хо­тел на во­лю. Не­имо­вер­ных уси­лий сто­ило его сдер­жи­вать, бла­го, ар­те­факт, ко­торый нак­ры­вал мою а­уру обо­рот­ня, удер­жи­вал ли­са. Что стран­но, но этот ар­те­факт по­пал к ма­тери со­вер­шенно слу­чай­но. Она его у ка­кого-то про­ез­жа­юще­го ми­мо графс­тва куп­ца ку­пила. Уди­витель­ным бы­ло, что он да­же не знал ни­чего про этот ар­те­факт. С его слов он был прос­то од­но­разо­вой за­щит­кой про­тив воз­дей­ствия тем­ной ма­гии.

Так вот и жил я все свои пять­де­сят лет, по­ка не об­на­ружил­ся во мне ма­гичес­кий дар, а мне не до­велось от­пра­вить­ся в Ака­демию ма­гии, где ме­ня ожи­дали са­мые стран­ные со­бытия, из­ме­нив­шие и ме­ня, и всю мою жизнь, до не­уз­на­ва­емос­ти.