Поллианна Вырастает - Элинор Портер

Глава 32 Новый Аладдин

    Каковы бы ни были приготовления Джона Пендлетона к отъезду – а они были и разнообразными и поспешными, – все они производились открыто, с двумя лишь исключениями. Этими исключениями были два письма – одно, адресованное Поллианне, а другое – миссис Полли Чилтон. Эти письма – вместе с подробными указаниями – были переданы его экономке Сюзан, чтобы та доставила их по назначению после отъезда Пендлетонов. Но обо всем этом Джимми ничего на знал. Поезд приближался к Бостону, когда Джон Пендлетон сказал Джимми:
– Мой мальчик, я попрошу тебя об одном одолжении... или, скорее, о двух. Первое – давай не скажем ничего миссис Кэрью до завтрашнего дня, а второе – позволь мне пойти сначала одному и быть твоим... посланцем, а сам ты появишься на сцене только... ну, скажем, часа в четыре. Ты согласен?
– Конечно, – с готовностью откликнулся Джимми, – и не только согласен, но даже рад. Я все думал, как сделать первый шаг, и очень доволен, что его сделает за меня кто-то другой.
– Отлично! Тогда завтра утром я попробую позвонить... твоей тете по телефону и договориться о встрече.
Верный своему обещанию, Джимми появился у особняка лишь в четыре часа следующего дня. Но даже тогда он неожиданно почувствовал такое смущение, что ему пришлось дважды обойти вокруг дома, прежде чем он набрался достаточно смелости, чтобы подняться по широким ступеням и нажать кнопку звонка. Однако, оказавшись в присутствии миссис Кэрью, он скоро стал таким же, как всегда, – так быстро сумела она сделать обстановку непринужденной и с таким тактом вышла из трудной ситуации. Конечно, в самом начале были и слезы, и несвязные восклицания. Даже Джону Пендлетону пришлось торопливой рукой достать из кармана платок. Но вскоре какое-то подобие обычного спокойствия было восстановлено, и только ласковый огонек в глазах миссис Кэрью и восторг счастья в глазах Джимми и Джона Пендлетона остались, чтобы выделить этот случай из ряда обыкновенных.
– И я нахожу, что это так благородно с твоей стороны... по отношению к Джейми! – воскликнула миссис Кэрью, когда они продолжили разговор. – Да, Джимми (я буду по-прежнему называть тебя Джимми по вполне понятным причинам; к тому же, мне кажется, это имя тебе больше подходит), действительно, ты совершенно прав, что хочешь поступить именно так. Тут и я сама приношу, в определенном смысле, жертву, – с грустью добавила она. – Я с гордостью представила бы тебя всем как моего племянника.
– Конечно, тетя Рут, я... – Сдавленный возглас Джона Пендлетона заставил Джимми умолкнуть. Он увидел, что в дверях стоят Джейми и Сейди Дин. Лицо Джейми было очень бледным.
– Тетя Рут! – воскликнул он, переводя испуганный взгляд с нее на Джимми. – Вы хотите сказать...
Вся кровь отлила от лица миссис Кэрью, да и Джимми тоже. Однако вперед бодро выступил Джон Пендлетон.
– Да, Джейми, а почему бы и нет? Я все равно собирался вскоре сказать тебе об этом, так что скажу, пожалуй, прямо сейчас. (Джимми задохнулся от ужаса и торопливо шагнул вперед, но Джон Пендлетон взглядом заставил его молчать.) Не так давно миссис Кэрью сделала меня счастливейшим из людей, ответив «да» на некий вопрос, который я задал ей. Ну, а раз Джимми зовет меня «дядя Джон», почему бы ему не начать сразу же называть миссис Кэрью «тетя Рут»?
– Ах! А-ах! – воскликнул Джейми в явном восхищении, в то время как Джимми, под суровым взглядом Джона Пендлетона, едва ухитрился спасти положение, не выразив своего удивления и восторга. Естественно, что после этого в центре общего внимания оказалась краснеющая миссис Кэрью, и опасный момент остался позади. Только Джимми слышал, как чуть позднее Джон Пендлетон шепнул ему на ухо:
– Так что видишь, юный негодник, я все-таки не потеряю тебя! Теперь ты будешь племянником и ей, и мне!
Еще не отзвучали восклицания и поздравления, когда Джейми, чьи глаза вдруг зажглись новым светом, без предупреждения обернулся к Сейди Дин.
– Сейди, я скажу им все сейчас! – с торжеством объявил он. Жаркий румянец на лице Сейди рассказал историю любви еще прежде, чем нетерпеливые уста Джейми успели произнести слова.
Последовали новые восклицания и поздравления, и каждый смеялся и пожимал руки всем остальным.
Однако довольно скоро Джимми начал смотреть на них всех обиженными и тоскующими глазами.
– Все это очень хорошо для вас, – пожаловался он затем. – У каждого есть другой. А какое я имею к этому отношение? Впрочем, я могу только заметить, что если бы одна молодая леди, которую я знаю, была здесь, то у меня, возможно, тоже нашлось бы, что сказать вам.
– Минутку, Джимми, – перебил его Джон Пендлетон. – Давайте поиграем в то, что я Аладдин, и дайте-ка мне потереть лампу [16 - Герой сказки «Аладдин и волшебная лампа» («Тысяча и одна ночь») тер свою лампу, чтобы вызвать джинна, исполнявшего все желания. – Примеч. пер.]. Миссис Кэрью, вы позволите мне позвать Мэри?
– Да, конечно, – пробормотала миссис Кэрью с недоумением, отразившемся и на лицах остальных присутствующих.
Несколько мгновений спустя в дверях стояла Мэри.
– Кажется, я слышал, что сюда только что приехала мисс Поллианна. Это так?
– Да, сэр, она здесь.
– Пожалуйста, попросите ее спуститься к нам.
– Поллианна здесь?! – воскликнул хор удивленных голосов, когда Мэри исчезла. Джимми сильно побледнел, потом сильно покраснел.
– Да, – кивнул Джон Пендлетон. – Вчера я послал ей записку через мою экономку. Я позволил себе пригласить ее сюда на несколько дней, чтобы она могла повидать вас, миссис Кэрью. Я подумал, что девочке нужно отдохнуть и развлечься, а моя экономка получила указания остаться с миссис Чилтон и позаботиться о ней. Я написал записку и самой миссис Чилтон, – добавил он, обернувшись к Джимми с многозначительным взглядом. – Я надеялся, что, прочитав эту записку, она позволит Поллианне приехать. И похоже, она позволила, так как... Поллианна здесь.
И действительно, она стояла в дверях, краснеющая, с сияющими глазами, но вместе с тем немного оробевшая и испуганная.
– Поллианна, дорогая! – Джимми бросился к ней и, без всяких колебаний, схватив в объятия, поцеловал.
– Ох, Джимми, прямо перед всеми этими людьми! – шепотом, смущенно запротестовала она.
– Пф! Да я поцеловал бы тебя, Поллианна, даже прямо посреди Вашингтон-стрит [17 - Вашингтон-стрит – центральная улица Бостона. – Примеч. пер.], – клятвенно заверил Джимми. – И уж если на то пошло, взгляни-ка на «всех этих людей» и сама увидишь, стоит ли беспокоиться из-за них.
И Поллианна взглянула... и увидела.
У одного окна, предусмотрительно повернувшись спиной, стояли Джейми и Сейди Дин, а у другого, так же предусмотрительно повернувшись спиной, – миссис Кэрью и Джон Пендлетон. Поллианна улыбнулась... так мило, что Джимми снова поцеловал ее.
– Ах, Джимми, как все это замечательно и чудесно! – нежно шепнула она. – И тетя Полли... она теперь обо всем знает; и все в порядке... Я думаю, что в любом случае все было бы в порядке. Она уже начинала так расстраиваться... из-за меня. Теперь она так рада! И я тоже. Ах, Джимми, я теперь рада, рада, РАДА всему!
У Джимми захватило дух от безграничного восторга.
– Дай Бог, девочка моя, чтобы так всегда было в твоей жизни, – сказал он прерывающимся от волнения голосом, держа ее в крепких объятиях.
– Я уверена, так и будет! – вздохнула Поллианна с доверчиво сияющими глазами.