Размякшее печенье

Ремонт, газета и частная собственность

* * *

Просыпается от трели отбойного молотка за окном. Ругается и закрывает голову подушкой, пытаясь приглушить шум. Выходит плохо. Колотит ногами по кровати и кричит в матрац, чтобы мама не услышала.
На часах девять утра.
Нехотя садится и свешивает ноги. Придётся вставать, ибо уснуть снова не получится. Картонные коробки, одна на другой, ждут не дождутся, пока их разберут, но Чимин не торопится. Надеется, что всё резко поменяется и вернётся на круги своя. Зачем же делать двойную работу и снова их паковать?
Поднимается и натыкается пяткой прямо в шляпку гвоздя в полу. Прыгает на одной ноге и хнычет. Больно, но крови, кажется, нет. Пока скачет, сталкивается со столом и ударяется бедром об угол. Ругается громче.
За окном на рабочих лает собака, а Чимин хочет полаять на них вместе с ней. Судя по объёму проделанной работы, они только начали, и чёрт знает сколько ещё продлится этот ремонт тротуара.
Надевает домашние шорты и открывает дверь. Та протяжно и так противно скрипит, что у парня бегут мурашки по всей правой стороне.

Тихо.

Заглядывает на кухню — пусто. Идёт в комнату матери. Тоже никого. Пожимает плечами и плетётся ставить чайник. Этому он вчера научился.
На холодильнике записка «Ушла на собеседование. Печенье на верхней полке. На обед принесу вкусненького».
Улыбается и тянется за пачкой. Осталось совсем немного, но на завтрак хватит.
Ищет среди коробок ту, в которой лежат чашки. С третьего раза угадывает. Достаёт любимую и ставит на маленький столик. Кухня и так меньше спальни, а из-за вещей тут просто не развернуться. Замирает меж коробок и покорно ждёт, пока закипит вода.

Печенье такое же вкусное, как и раньше. Это успокаивает. Хоть что-то осталось.
Сёрбает чай и смотрит в грязное окно. Надо бы помыть.
И пол тоже.
И гарнитур.
И квартиру в принципе.
Ещё бы самому помыться не помешало, но это после.
Слышит приглушённый стук в дверь. Кажется, что стучат ногой.
Чимин поднимается, дожёвывая на ходу печенье, и открывает дверь.

— О, привет.

— Привет! Я войду? Вот, мама передала. Куда поставить?

Пропускает Тэхёна в квартиру и показывает в сторону кухни. Пахнет неплохо.

— Это в честь переезда. Что-то вроде гостинца от соседей. Как тебе наш районный будильник?

Кивает в сторону окна, устраивается на стуле и почесывает лоб. Стучали, всё же, не ногой.

— А по мне не видно, что я в восторге от него? Чаю?

Тэхён кивает и озирается по сторонам, зажав кисти меж коленей.

— Уютненько...

— Хуютненько.

Ставит чашку перед Тэхёном и вздыхает тяжело, косясь в сторону разносящейся трели ремонтных работ.

— Привыкнешь.

— А не хотелось бы.

Пьют чай и ковыряют вилками в свежеиспечённой шарлотке. Действительно вкусно. Чимин оценил, хотя он тот ещё привереда.
Парни снова болтают: Тэхён обо всём на свете, а Чимин ногой. Сидит, слушает внимательно и жуёт. Сосед интересный и не раздражает нисколько. Улыбается дружелюбно и совсем не любопытничает, что Чимину самому даже интересно стало, отчего?

— Почему ничего не спрашиваешь?

Перебивает Тэхёна и смотрит боязливо. Тот замолкает и проглатывает кусочек печёного яблока.

— Не думаю, что тебе хочется отвечать.

— А хотел бы спросить?

— Да, но не буду.

— Почему?

— Сам расскажешь, если захочешь.

И плечами пожимает, слегка улыбаясь. От шарлотки остаётся половина, а доверие к Тэхёну возрастает вдвое.

Чимин от предложенной Тэхёном помощи не отказывается. Поначалу, благодарен, а потом об этом жалеет.

— Да как ты окно моешь?! Посмотри, сколько разводов оставил! Газетой надо, г а з е т о й!

Чимин смотрит на него, как на дурака, и понять ничего не может. Тряпки же есть, зачем газету в руки пихает?
Тот только головой качает и сдувает вспотевшую чёлку со лба. Ответ: «Просто делай, как я сказал» Чимина не устраивает, но натирать стёкла бумагой он начинает. Мыльные разводы, как по волшебству, исчезают, а недоумение Чимина только увеличивается.

— Чтобы пыль не летела, метлу лучше намочить! Это не так делается! Это не то! Не ставь это туда, упадёт. Так не по фэншую...

Спустя час уборки, Чимина хоть выжимай. К работе он не привык. Нагрузки в спортзале в счёт не идут. Тэхён же свеж и бодр, словно всё это время на месте сидел и отдыхал.
Мама Пак возвращается как раз к тому моменту, когда Чимин грозится за плинтусом Тэхёна похоронить, если тот не даст ему хотя бы пяти минут отдыха.

— Здравствуйте! Ким Тэхён. Я Вам пирог от мамы принёс и решил помочь.

— О, сосед, который живет на крыше?

— Не, я прямо под вами.

Руку протягивает, жмёт аккуратно и расплывается в улыбке. Мама Пак красивая, ухоженная, миниатюрная и аккуратная.
В ответ улыбается так же приветливо и любовно на уставшего сына посматривает, что звездочкой посреди гостиной распластался.

— Маме спасибо передавай. И тебе тоже спасибо. Не голодные? Есть лапша, я с говядиной купила...

Чимин косится на мать и по лицу видит, что та грустная. С собеседованием всё плохо, придётся снова успокаивать.
Чимин ест шумно, причмокивает и хлюпает. Тэхён ест аккуратно и бровью ведёт, когда бульон из соседней плошки на него попадает. Вот тебе и манеры, вот тебе и воспитание.
А Чимин голодный, уставший, и дела ему нет до того, как он сейчас выглядит. Организм требует подзарядки, потому что новоиспечённый друг спуску не даст, а дел ещё выше крыши.
Мать вырисовывает круги в колонке с объявлениями и трёт переносицу. Морщинка стала глубже. Морщин вообще больше стало.
Чимин шумно тянет лапшу.
Та задевает кончик носа и пачкает его. Глаза бегают по лицу матери обеспокоенно. Он сам бы работать пошёл, но она не позволит. Учёба скоро начнётся, экзамены, будущее там, все дела. Они много спорили по этому поводу, и парень в итоге решил, что устроится на подработку втихаря.

После перекуса желание работать вообще отпадает, но Тэхён, оказывается, натура упёртая. Раз начали — доделываем.
Спустя час, мать и сын с ненавистью на Тэхёна глядят и дышат тяжело. Мать рассуждает, что лучше Тэхёна прямо с коробками выбросить, а сын, что лучше просто в окно. Тот же просто ходит и что-то делает, раздаёт указания.
Пыль постепенно исчезает (не сказать, что основной слой осел на трудягах), квартира приходит в божеский вид. Вещи встают на нужные места. Дневное солнце постепенно меняется на закатное, наполняя квартирку оттенками оранжевого и розового.

Красиво.

По вечерам здесь даже живописно, в какой-то мере, если не смотреть на всё остальное.

В линеечку сидят втроём вдоль стены и жадно пьют воду. Закончили. Теперь это не бунгало, а нормальная квартира. В общем понимании этого слова.

— Ну, мне пора. Увидимся!

Тэхён встаёт, кланяется матери и машет Чимину. Уходит, аккуратно прикрыв дверь.

— Надо было себе оставить.

— Что?

— Тэхёна.

— Зачем, ма?

— Да хоть вместо цветочка домашнего. Он уютный.

— Ты хотела сказать хозяйственный?

— А вот и нет.

Смеются. Кажется, впервые, за долгое время.
Её длинные волосы спутались и прилипли к щекам. Он пухлыми пальцами аккуратно их убирает и смотрит с заботой. Видит, что мать уже совсем устала, и не в физическом смысле. Седые пряди проступили отнюдь не от возраста. Весёлый взгляд таит печаль, уголки губ дрожат не от готовой улыбки вовсе. Прижимает её голову к плечу и обнимает.

— Справимся, мам.

— Конечно... Завтра иду ещё на пару собеседований. Оставлю деньги, купишь себе всё необходимое к школе сам?

— Да, не вопрос.

Отправляет её в душ, а сам говорит, что выйдет на пробежку. Отмахивается, что не устал вовсе, что подышать хочет. Бредёт к себе в комнату за плеером и наушниками. Зарядки мало, но на марафон в пару кварталов хватит. Думает, что неплохо бы изучить местность.
Переодевается в спортивные майку и шорты, надевает беговые кроссовки и выходит из квартиры, запирая дверь на ключ. Утыкается лбом в тёмное обшарпанное дерево и вздыхает. Сил нет, но мозги проветрить надо.