I hate you so much... (IHYSM)

-- 23 --

POV Тесс. 

Бывает, что даже если тебе не везет, то хоть что-нибудь хорошее будет происходить в твоей жизни. Может, мне стоит попытаться поискать хоть одно темно-серое пятно в этой тьме? Если попытаться, то можно найти сотни причин, чтобы продолжать жизнь. Монотонность моей жизни меня вполне устраивает. Я не хочу никаких встрясок, никаких скачков. Мне не нужно ничего такого, что должно перевернуть мою жизнь, мне достаточно моего домика-раковины, в которой я скрываюсь от всего этого. Я люблю свою раковину.

«Тебе нравится чувствовать опасность, ты нуждаешься в этом. Поэтому ты не можешь остановить это, как ни стараешься».

Он был не прав. И я буду повторять это вновь и вновь, если потребуется. Луи был не прав, я не нуждаюсь в том, чтобы чувствовать опасность, для ощущения себя живой. И мне уж точно не нужно больше отвечать на его смс и звонки с просьбой забрать его. Мне не нужны проблемы с законом, мне не нужен Луи Томлинсон в моей машине с пакетом, заполненным синтетическими наркотиками и травкой. Это не для меня.


Я лежу, распластавшись на полу. Кресло и ковер сдвинуты в бок, чтобы не мешать мне, окна открыты нараспашку. Не смотря на то, что на часах уже время близится к ужину, я все еще в нижнем белье и в майке, которая задрана до груди. Она и надета на мне только потому, что я не могу ходить по дому голой.

Уже четыре долбанных дня прошло с тех пор, как я вышвырнула из машины Луи Томлинсона со всей его наркотой, когда он пытался употребить что-то прямо на бардачке моего авто. После чего я заглохла за 15 минут до дома, больше часа ждала эвакуатор и еще минут тридцать шла под дождь. Четыре долбанных дня с тех пор, как я вернулась тем вечером домой промокшая насквозь и с дрожью во всем теле. Три из которых я не могла вылезти из кровати. Два из них я провела в полубессознательном состоянии, и сил мне хватало лишь на то, чтобы дрожащими руками налить стакан воды и залпом его выпить или чтобы дойти до туалета. И только один день – сегодня, - мне стало хоть каплю легче. Ровно настолько, чтобы я смогла выползти из спальни, которая казалось неимоверно душной, и лечь на пол в общей комнате. Мне было плевать, что мое состояние могло ухудшиться из-за этого. Главное, что сейчас я лежу здесь, и ледяной ветер хоть как-то остужает разгоряченную кожу, по которой скатываются капли пота, не смотря на действительно холодный воздух с улицы.

Я знаю, что я отвратительна, когда болею. В основном, я отвратительна сама себе, потому что из-за лекарств это или из-за чего-то еще, но в моей голове не будет ни единой положительной мысли.

Я уставилась на небо, которое заволокло тучами. Я не чувствую сожалений, жалости к себе, что все так происходит. Не нужно, просто не нужно все это. Но мне жаль, что у них получилось сделать это. 

Я поворачиваю голову в бок и смотрю на фото, которое стоит на журнальном столике. В тот день, когда был сделан этот снимок, мы с Алексией сдали первый экзамен. На моей щеке след от ручки, под глазами следы от бессонных ночей и большого количества кофе, а глаза распахнуты так, будто меня фотографирует лох-несское чудовище. Скот же наоборот светится от счастья, ее светлые волосы растрепаны сильным порывом ветра, и она крепко держит меня за плечи.

Еще тогда мы строили планы на эти каникулы и на будущее обучение в университете. Еще тогда мы думали, что никому не удастся нас разлучить или серьезно поссорить, кроме нас самих. Алексия была тем человеком, которого я всегда считала самым близким другом для меня. Да, у меня есть тетя, сестра и бабушка, но они кажутся мне намного более «чужими», чем то, кем я всегда считала Алекс. А сейчас, я теряю ее и я не могу справиться с этим, как бы я не старалась. 

Я приподнимаюсь на локтях и протягиваю руку к столику, чтобы взять лекарства. Голова ужасно кружится, и я еле разбираюсь в аптечке, чтобы взять нужные мне таблетки. Высыпав несколько на ладонь, я закидываю их в рот и глотаю, не запивая. Мне слишком сложно встать, чтобы налить себе воды. 

Я переползаю с пола на диван и закрываю глаза. Я даже не успеваю подумать еще о чем-либо или начать корить себя, как сон одолевает меня.