Привкус корицы

Приходить в сознание в полной темноте, находясь, по всей видимости, в подвальном помещении, не было пределом моих мечтаний. Более того, даже в дурном сне мне снились более приятные вещи. Единственным положительным фактом во всей этой сомнительной ситуации было то, что мои сломанные ноги зажили, так что я мог спокойно перемещаться по этой не слишком большой клетке. Если не учитывать маленькое окно, зарешеченное толстыми, пусть и ржавыми, прутьями, то выхода из этой каменной клетки не было. Ситуация казалась патовой с первого же мгновения, как я открыл глаза и увидел перед собой испещренный небольшими выбоинами потолок, но с каждой минутой, проведенной в этом месте, все становилось более зловещим и напряженным.

Сначала это был отдаленный шум шагов. Звук был размеренным, но далеким, будто кто-то целенаправленно вышагивал поблизости с клеткой, не приближаясь к ней, но и не уходя. Маршировал на месте, чтобы устрашать тех, кто находился внутри. Затем к этим звукам добавились чуть сдавленные стоны, будто кто-то пытался сдержать крик, не желая показать подслушивающим его людям, как ему на самом деле больно. Самое неприятное заключалось в том, что эти стоны исходили из того помещения, где находился я. Осматриваясь по сторонам, я не мог увидеть ничего кроме окна в соседнюю клетку, но скулящий человек определенно был поблизости. Порой мне казалось даже, что он прижимается ко мне, чтобы найти во мне хоть какой-нибудь комфорт и спасение от боли и одиночества.

Когда к шагам и скулежу я привык, даже начав улавливать некоторую закономерность в них: стоило прячущемуся человеку приблизиться к клетке, как болезненные стоны становились чаще, то появилось кое-что новое. Из соседней клетки стало доноситься напевание. Мотив был таким знакомым, что невольно я забыл о своих поисках невидимого страдающего вместе со мной человека и приблизился к окну, чтобы получше расслышать мелодию. Определенно, я слышал её раньше, но мне никак не удавалось вспомнить, когда.

Растянувшись на полу у окна, я пытался увидеть узника, столь не боящегося своей судьбы. Но все, что мне удалось рассмотреть, лишь серый мрак такого же холодного подвального помещения, да пара глубоких трещин в полу. Не сразу, но мне все-таки удалось сложить из этих разномастных зарубок, а порой легких засечек, полноценную фразу «Я не должен лгать».

— Я бы сказал, что все, что здесь происходит, каким-то образом связано с волшебством, — мой собственный насмешливый голос, отражался от холодных стен. Оглядываясь по сторонам, я пытался понять, что изменилось, но вместо очередной выбоины в полу или потолке я обнаружил самого себя, прислонившегося к противоположной стене. Мой двойник насмешливо улыбался, поглядывая на меня. Должно быть, его забавляло то, что я оказался в этом месте и как реагировал на новые изменения климата. Надо заметить, что моя реакция была довольно унылой: до сих пор больше всего меня заинтересовала назойливая мелодия, которую мне пока никак не удавалось вспомнить.