Привкус корицы

Хрустальный Кубок мёртвого чемпиона

Стоя вместе с другими чемпионами перед исполинскими стенами живого лабиринта, отчего-то я остро ощущал себя крохотным человечком, от действий которого в этом мире ничего не могло измениться. Хотя старые газетные вырезки рассказывали совсем другую историю, ведь это именно я начал новую страницу в истории Британии. Мальчик, который выжил, несмотря на смертельное заклятие; мальчик, уничтоживший величайшего тёмного волшебника. Но как всегда бывает в жизни: газеты твердят одно, а в жизни все оказывается совершенно по-другому. Не я уничтожил тёмного лорда той ночью — его уничтожила собственная гордость.

Все, что делал я — это влипал в неприятности. Великий Мерлин, к этому, кажется, у меня действительно есть талант. Я был глупым, опрометчивым, излишне доверчивым ребёнком. И сейчас, рассматривая исполинские стены, я ни капельки не жалел, что был таким недотёпой. Мне понадобился целый год и один взгляд на сумрачный лаз лабиринта, чтобы понять, что все, что происходило в моей жизни, должно было произойти. То, что не убивает нас, делает нас сильнее. Возможно, мне на роду было написано быть проклятым и битым, чтобы оказаться там, где я хотел быть.

Оглянувшись на других чемпионов, я едва ли заметил их нахмуренные лица, все моё внимание было приковано к Флер. Она стояла с закрытыми глазами, чуть наклонив голову на правый бок. Не думаю, что она была напугана, хотя, в отличие от нас, ей было открыто куда больше, чем мы могли видеть, её поза и выражение лица скорее говорили о восхищении тем, что должно было предстать перед нами.

— Дорогие участники и гости, я рад приветствовать Вас на последнем испытании Турнира Трёх волшебников, — Корнелиус Фадж начал свою вступительную речь перед началом испытания. Чуть нахмурившись, Флер распахнула глаза, очевидно, голос нашего министра не был столь очаровательным, как музыка магии. Как только министр начал речь, на трибунах перед зрителями включились огромные табло. Сейчас все они показывали одно и то же: четырёх чемпионов, стоящих каждый у своего входа в лабиринт, но, как только мы окажемся внутри, изображения должны были поделиться, передавая болельщикам путь каждого участника.

— Кто-нибудь из вас поставил деньги на то, что я окажусь лучшим в этом испытании? Говорят, на меня неплохой коэффициент, — насмешливо крикнул я, обращаясь к ребятам. Все они казались такими сосредоточенными, слушая совершенно неразумную речь министра, что я был просто обязан что-нибудь сказать, чтобы сбросить с них гипнотический дурман, который всегда накрывает сознание при прослушивании особенно важного и глупого выступления какого-нибудь чиновника.