You're flying. And I'm right behind you // z.m. :: l.t.

IX

«Игра окончена, нас нигде не найдут».

« — Я снова не знаю, что делать. Я будто падаю, даже не взлетев. Моё личное падение без парашюта».

« — Я понял, Зейн, — смуглый парень выдыхает из лёгких сигаретный дым. — Ты выжил из ума.
— Ага, — Малик закатывает глаза. — Что мне делать?
— С собой или с той девчонкой? — Азат хрипло смеётся, разглядывая задумавшееся лицо друга. Их голоса приглушены, и его выделяющийся на фоне тишины смех создаёт эхо на пустынной подземной парковке.
— С ней, — слетает с губ Зейна.
— Ты сказал, что она алкозависимая и...
— Я сказал, что она бывает на вечеринках, — тот поправляет.
— О, ты уже и защищаешь её, — Азат снова смеётся, пока Зейн гневно смотрит на него. — Наверняка, она уже пробовала наркотики. Просто предложи ей их.
— Это слишком, — тот качает головой, — это не оставит её со мной надолго.
— Ты ведь знаешь, что она всё равно уйдёт от тебя, когда устанет? Не думаю, что ты бы влюбился в отбитую наркоманку.
— Азат...
— Действуй, но только аккуратно, — друг медленно произносит, бросая сигарету и туша окурок носком ботинка. — Придумай что-нибудь.
— Придумаю, — Малик кивает.
— Не отпугни её, если она тебе так дорога. Стань её героем».

ххх

— Может быть, мы можем посмотреть фильм? — Амалия робко спрашивает, когда Зейн покрывает её тело поцелуями. Она старается отстраниться, но у парня явно другие планы.
— Я соскучился, — он закусывает крохотный участок её нежной кожи, и девушка шипит от боли; она ненавидит все эти метки.
— Зейн, я же просила, — она тихо напоминает, когда губы Малика находят её.
— Да что с тобой? — он рычит, атакуя её рот поцелуями, но когда не чувствует ответа, то отстраняется.
— Со мной — ничего, — пускай она врёт, но она чувствует изменения и в Зейне. — А что с тобой?
— Тебе просто нужно расслабиться, — тот недовольно приподнимается, чтобы выйти из комнаты и вернуться с небольшим свёртком.
— Я не хочу, — Амалии не нужно говорить, что внутри. Она отчаянно пытается измениться, и когда изменения достигают её, она ощущает некую внутреннюю гармонию, лёгкость и свободу, не мешающих друг другу, но когда она чувствует любовь к себе, мир обязательно рушится.
— Давай, принцесса, — темноволосый протягивает к ней руку, чтобы за лодыжку притянуть ближе к себе.
— Ты уходишь от разговора, — она пытается образумить его.
— Нет, — Зейн качает головой, на шёлковых простынях цвета чирок аккуратно разворачивая бумагу с дозой внутри. — Расслабься.
Амалия сомневается, уже планируя отказаться и просто уйти, когда тянется вперёд, на другой конец кровати, чтобы вместо новой жизни вдохнуть в себя наркотик.
И она снова теряется, но лишь ненадолго. В голове по-прежнему много мыслей, и пока одна сменяет другую, ей кажется, что, возможно, секс с парнем, в которого, опять же, до недавнего времени, ей казалось, она влюблена.
— Зейн? — голос девушки тихий, переходящий на шёпот.
— Да? — парень делает очередную затяжку, туша папиросу.
— Люби меня, — она в отчаянии ищет его нежных прикосновений и робких поцелуев. Она уязвима и хочет поддержки.
Но Зейн точно ещё больше становится другим. Каждое его движение грубое и лишённое каких-либо прежних чувств. Его татуированные руки без стеснения путешествуют по всему женскому телу, щипая, сжимая и сильно надавливая, что на следующий день обязательно останутся отметины от пальцев.
— Раньше ты всегда вздрагивала от моих прикосновений, — он ухмыляется. — Испорченная.
Амалия жмурится, сильно кусая губы, стараясь заглушить боль от жёстких резких проникновений. «Испорченная». Это уже не её Зейн, как и она больше не его Амалия.
Вместе с финальными толчками, не приносящими девушке никакого удовольствия, к ней приходит очередное осознание, насколько сильно она ошиблась сейчас. Она даже не успевает отдышаться, когда поднимается с постели, быстро одеваясь. Зейн молча наблюдает за ней через полуприкрытые глаза, наконец, хрипло спрашивая:
— И далеко собралась?
— Мне пора, — её движения, как и сбитые с толку мысли, хаотичны.
— К нему, да? — Малик гневно шипит, но не поднимается с места. — Этот человек, кто бы он ни был, просто смутил тебя. Сбил с толку и не более, — но правда в том, что он сам пытался поверить в эти слова.
Амалии хватает мига, чтобы испуганно посмотреть в карие глаза, а затем выскочить из комнаты, схватить остатки вещей и покинуть квартиру. Они больше не друг для друга.
Только на улице она притормаживает, не зная, куда идти. Она сбито глотает воздух, смотря по сторонам пустой улицы, на которой загорелись первые огни фонарей. Тяжёлые веки опускаются, и она проводит по спутанным волосам.
Ей нужен Луи.