Убитое прошлое

Глава 4. «Я еврей и тоже хочу жить»

6 сентября 1939 года.
Краков, Польша

Наступивший вечер пугал Злату больше, чем необъяснимое и такое внезапное перемещение во времени. Адам должен был вернуться с минуты на минуту, девушка уже давно убралась во всём доме, поэтому молча сидела на диване, постоянно заламывая худые пальцы рук. Нервы уже были у неё ни к чёрту, а это ведь только начало войны... Злата резко встала с дивана и прошлась вдоль по комнате, пытаясь успокоиться и перестать вспоминать, как страшно умер Адам. Свою рану она уже успела заранее перебинтовать и чтобы её не заметил муж, девушка надела поверх платья длинную кофту, в которую сейчас куталась, хотя дома было достаточно тепло.

В дверь внезапно приглушённо постучали, и Злата сразу поняла, что это Адам. Всё было, как и тогда, он даже столько же раз стукнул по двери костяшками пальцев. Девушка метнулась в сторону, чтобы впустить мужа и когда увидела его перед собой, сразу бросилась крепко обнимать. Адам завёл девушку в дом и закрыл тихо дверь за собой. На его душе была заметная тревога, которую он не мог игнорировать, так как слышал, что немцы сегодня сделали с некоторыми жителями прямо на площади. Он не мог прислушаться к просьбам Златы, не желая оставлять Краков на растерзание Шмидта и ему подобным немецким тварям.

— Нам нужно серьёзно обо всём поговорить, — сказал спокойно Адам, хотя так хотел промолчать в тот момент. Он провёл её вперёд по комнате, осторожно держа за руку.

Злата сразу почувствовала неладное и начала волноваться сильнее прежнего. Ладони моментально вспотели, сердце быстрее застучало в груди, и она резко села на диван.

— Я не могу стоять в стороне, Злата. Тебе не стоит волноваться за мою жизнь, мы будем крайне осторожны и тем более никто из наших в атаку не пойдёт просто так без подготовки, — сказал Адам, присаживаясь рядом с женой.

Она начала отрицательно мотать головой, еле сдерживая подкотившиеся комком к горлу слёзы.

— Нет, всё будет совсем иначе. Завтра вы пойдёте убивать Ульриха Шмидта и... совершите глупую ошибку, — ответила она, и наконец горько разревелась, уткнувшись в широкую грудь Адама.

— Тихо, дорогая, ты неправильно мыслишь. Никто не пойдёт его убивать, тем более я. Это же слишком опасно.

Он гладил Злату по мягким волосам и пытался успокоить, но девушка не прекращала плакать, осознавая, что все её старания могут оказаться бесполезными. Злата хоть и имела в голове запасной план, но всё же надеялась на благоразумие Адама. Она так никогда в своей жизни не ошибалась в собственном муже. Видимо, знала его слишком плохо.