— Я люблю людей, которые улыбаются во время дождя, — слышишь приятный тихий голос за своей спиной и сразу чей-то прозрачный зонт закрывает тебя от холодного июльского дождя, что за считанные минуты практически насквозь вымочил всю твою одежду.
Ты молча оборачиваешься, рассматривая красивого незнакомца, что выше тебя примерно на голову. Ты смотришь снизу вверх, вылупляя в удивлении огромные глаза, обрамлённые пышными лисьими ресницами, и вновь щуря их в сказочно-сладкой улыбке.
— А я люблю людей, которые не мешают зарабатывать мне насморк и больное горло, — улыбаешься и делаешь шаг назад, выходя из-под купола зонта на проезжую часть, где редко проносятся автомобили, одаривая спешащих людей целым фонтаном холодной воды с головы до пят.
Его грустная ухмылка в ответ на твою солнечную улыбку приближается, шаг... второй... тоже выходя на дорогу, парень опускает зонт, роняя его в лужу. Прозрачная чага зонта в считанные секунды заполняется водой.
— Хочешь заболеть?
— И сдохнуть, — иронизируешь ты, но на самом деле просто не хочешь с утра идти на новую работу, потому что там тебя уже с порога коллеги не возлюбили, ибо ты дочь директора, и как это обычно бывает, для тебя с рождения всё на блюдечке с голубой каёмочкой подносят, вместо карьерного роста и кровавых натруженных мозолей на руках и ногах.
— С утра у меня болело горло, — тихо продолжает парень, с ресниц которого катятся огромные капли дождя. Его голос звучит довольно умиротворённо, словно шепот дождя, шепчет по-домашнему тепло и уютно, словно треск камина в зимнюю ночь, и этот парень сейчас стоит с тобой на дороге под проливным дождем и не собирается бежать и кричать, как школьники, которые выбегают на перемене до соседнего ларька за булочками. Он так же вкусно продолжает, — могу заразить, если хочешь.
А ты и вправду хочешь, ведь на войне все средства хороши, а твоя позиция это скорейшее поражение и "папочка, я простыла, сегодня не смогу работать".
— Хочу, — загораются твои глазки и ты льнешь к мокрому телу незнакомца, уворачиваясь от машины и её, заглушающего шум дождя, гудка. Закрываешь глаза, и тянешь личико навстречу, подставляя холодным капризным каплям щипать нежные щёки, но оно того стоит, потому что в ответ ты получаешь самый мокрый и романтичный поцелуй в своей жизни.
Дождь не прекращается, заливая ваши лица, проезжающие машины обливают ваши одинокие две фигуры, сливающиеся в одну и скрытые пеленой дождя с ног до головы. Ты пытаешься подцепить его простуду, поэтому разрешаешь проникать в рот языком, и, лишь изредка отрываешься, хватая ртом воздух. Руки парня обхватывают твои плечи, слегка сжимая пальцами мокрую одежду на твоём теле. Ты наконец отрываешься, смакуя и перебирая на языке привкус ягодной жвачки и улыбаешься, дыша глубоко и начиная смеяться.
— Это так необычно, — широко улыбаешься ты, моргая часто, потому что заливает глаза.
— Будет более необычно, если я скажу, что ты сможешь провести со мной весь день?
— У меня будет больше шансов заболеть, — пожимаешь плечами и соглашаешься, уже не чувствуя продрогшее тело.
Вы не торопитесь, уходите в неизвестном тебе направлении, держась за руки и оставляя одинокий зонт на дороге, дождь потихоньку заканчивается. Твои волосы давно превратились в тающие сосульки, а белая блузка бесстыдно просвечивает кружевное нижнее белье.
Ты обязательно заболеешь, ведь в этот день вы постараетесь максимально стать одним целым, обмениваясь слюной, и не только. Вы будете греть продрогшие тела сначала в душе, изучая друг для друга новые, юные и соблазнительные изгибы, затем переберетесь в постель, поочередно меняясь местами, кто сверху, а ночью, уже разгоряченные, будете остывать на кухонной столешнице, и ты обязательно заболеешь, но не простудой, а нездоровой любовью к незнакомцу, чьё имя узнаешь лишь на утро.
— Мин Юнги, — будто так и надо, произносит парень, с ноткой искусства накручивая твои пряди на палец.
— Т.И.. Обычно ведь с этого начинают знакомство? С имен? — ведёшь пальчиками по голому торсу парня, в который раз заставляя его возбуждаться.
— Обычно с имён, а необычно — с секса
