Ты -- мой цветок. [Редактируется]

III. Участь его решена... [Отредактировано]

Чимин просыпается в неизвестной комнате, которая давит на сознание. Голова болит, а мозг отказывается соображать. Омега хочет встать, но сил нет. Тело саднит и ноет от недавней поездки. На руках виднеются еле заметные синяки полученные от тех альф, глаза слипаются от усталости.

Парень не плачет, не молет всех известных богов помочь ему, а просто лежит. Слез уже не осталось, причины жить больше нету. Чимин просто ждет. Ждет своей участи.

Проходит пару минут и в комнату заходят двое. Омега сразу узнал одного, ведь лицо убийцы своих родителей он навсегда запомнит. Второй, видимо, был главным. Одет в дорогой костюм, на шеее и руках виднеются дорогие, но безвуксные украшения. На лице была безумная улыбка. Он подходет к омеге и просто разглядывает без слов, оценивая.

----За тебя дадут очень большие деньги. Таких красивых сдесь ещё не было. Считай это комплиментом,---улыбается ещё шире,а потом переводит взгляд на подчиненного.---Скажи всем, чтобы этого не трогали. Он девственник, пусть во время продажи он им и останется. Это ясно?

---Да, господин,---отвечает и уходит за дверь.

---А ты не вздумай пытаться сбежать. Изнасилуют, когда поймают. Сиди тихо и не высовуйся,---строго приказал альфа.

Чимин не отвечает. Но альфе это и ненужно. Постояв пару минут, он тоже уходит, оставляя омегу одного в этой маленькой комнатушке. Чимину она кажется клеткой, из которой он никогда больше не выберится.

Омега не знает, сколько времени прошло, когда зашла молодая девушка приятной внешности. Она оказалась прислугой, которая любезно представилась как Наён. Девушка помогла подняться Чимину с кровати, а потом под пристальным надзором сопроводила его в ванную комнату. После принятия всех процедур его странно одели. На нем красовались черные обтягивающие джинсы и прозрачная рубашка. Он никогда таких обтягивающих вещей не носил, поэтому чувствует себя голым. После Наён ушла и снова оставила омегу наедине со своими мыслями.

---Non natus est fortis, fortes facti sunt*,---шепчет омега, вспоминая, как отец говорил ему это каждый раз, когда он падал духом.

Одинокая непрошеная слеза всё же скатывается. Чимин, невольно грустно улыбаясь, стирает её. Клянется себе, что будет жить, если не ради себя, то ради родителей точно.