Меченный.
Лишь это слово витало в голове мальца с самой ночи. А вместе со словом и картинки, возникающие в ассоциации с ним. Ведь «меченный» в их стране означает «одержимый». И ни кем иным, как демоном, существом из самого ада, которое не только развращает людей на аморальные поступки, но и уничтожает всё, что видит, ибо свет ему не мил. Его стихия – это тьма. Тёмная, непроглядная, как дно колодца ночью без лунного света. Ему будет хорошо лишь тогда, когда весь мир погрузится на это дно, только в этом случае исчадие успокоится и отправится на покой к своему подземному владыке. И созидатель нечисти будет осчастливлен новостью, ибо, наконец, он насолил Всевышнему, наконец, отомстил за тысячелетия страданий там, под землёй. За изгнание с небес. За все унижения.
Адам знал о таких, как Локи, лишь по слухам и рассказам старых торговок. Но что он точно знал, так это как распознать таких людей (или, как говорили старухи, «полулюдей»). У каждого меченного из-под века левого глаза (ибо правая сторона принадлежит Богу, а левая – Дьяволу) выходит чёрный перевёрнутый треугольник, который растягивается до середины щеки. Многие сравнивают его с перевёрнутым крестом, что также относится к нечистым силам.
Но демон практически не управляет человеком. Он может сидеть в нём годами, пока сам не захочет выйти «поиграть». И, при выходе, метка начинает разрастаться по всему лицу, но, не заходя на правую его часть. Как говорили старухи, если, всё же, границы были нарушены, то этого человека нельзя спасти. В нём более нет ничего божеского, и единственное, что может помочь бедолаге - смерть.
Все эти размышления не дали ему выспаться, поэтому все три часа, что путники провели в дороге, он плёлся за ними, даже не замечая того, что только из-за него впередиидущие замедлились.
Всю дорогу они шли молча, открывая рты либо по природной нужде (зёв, чих), либо ради просьбы. Когда Адам отвлекался от дум на возникшую тишину, ему становилось не по себе, от чего появлялись новые мысли – а не лишний ли он? Ведь, ему так и не сказали, можно ему с ними или нет.
Когда они закончили с роспуском людей из «поезда», он как-то и не подумал задать этот вопрос Дюку, ибо, им нужно было скорей покинуть это место и устроить пригодный для состояния Честера привал. Но ведь его не погнали, так же? Он помог им разжечь костёр, собрав хворост, и воду искать пытался, правда, так и не нашёл… но он же помогал!
- Привал!
Вздрогнув от неожиданно нарушенной тишины, Адам остановился, начиная оглядываться по сторонам в поисках хвороста (ибо кроме разведения костра он ничего не мог). За все три часа ходьбы, мальчишка успел столько всего передумать, что даже не заметил, как устал. Только сейчас он почувствовал жуткое гудение в босых ногах и поспешил сесть рядом с подходящей для костра палкой. Взяв в руки, он крутанул её и аккуратно воткнул в землю.
Честер уже раздал указания и присел к мальчику.
- Не выспался?
- Есть такое… - Малец замялся, придвинув ноги к себе. – Я хотел спросить… ну… по поводу моего здесь нахождения, с вами…
Тут парень приставил палец к губам Адама, из-за чего мальчик замолчал. Честер же смотрел на него с улыбкой.
- Мы как раз сейчас будем это обсуждать. Вот и узнаешь ответ. – Договорив, он убрал палец и встал, протянув ему руку. – А пока все не собрались, давай собирать хворост.
Приулыбнувшись, Адам взял парня за руку и поднялся на ноги.
Пока они собирали «костёрное топливо», мальчишка переключил свои мысли с Локи, на Честера. Теперь он точно считал блондина чуть ли не святым. Теперь у Адама появился авторитет в команде, и, как думает он сам, из таких мест осталось лишь одно, и займёт его точно не Локи.
Рыжий давно сидит на самом начале лестницы Авторитета, а точнее у её первой ступени, ибо его уважение он давно потерял. А вот на лестнице устрашающих вещей он гордо занимает первое место. С этого ракурса можно было увидеть, как Локи ухмыляется и даже кланяется далёким аплодисментам, которые, скорее всего, предназначены не ему. Но в голове Адама этот факт Рыжего не колышет, а даже развлекает и доводит до смеха. Хотя, он вроде не слышал, как тот смеётся. Ни разу. Но репутация сама создаёт этот гогот.
Когда они сели есть, Рыжий даже не смотрел на него. Быстро поев, он нацепил на лицо платок и, скрестив ноги, опёрся руками на колени, подавшись вперёд. Только потом он уставился на мальчишку своими тёмно-синими глазами, как будто пытаясь ментально связаться и что-то передать ему. И, кажется, до пацана медленно доходит, что…
- Честер, а мы будем заходить в город? – Неожиданно открыл рот Рыжий, резко переведя взгляд на парня.
Тот помедлил с ответом, приподняв бровь.
- Да, будем. Откуда знаешь?
- Ну так, не мудрено же. Этот мешок нужно сбросить, нам и бочки хватает.
Глаза Локи ухмылялись, а вот глаза Честера проедали парня насквозь. Видимо, его подколки уже начинают того выводить.
- Нет, мой дорогой, мы зайдём в город не для того, чтобы оставить Адама там. – И тут его лицо растянулось в той самой победно-злорадной ухмылке, когда ты точно уверен, что не проиграешь. – Мы остановимся в нём для того, чтобы приодеть малыша, потому что весь путь, что мы пройдём отсюда и до заказчицы, он будет с нами. И скажу даже больше – мы его и домой вернём.
После тирады Честера, они с Локи поменялись выражениями лиц и теперь Рыжий сидел, насупившись. Казалось, что его даже потрясывает от раздражения, либо же от сдерживаемого гнева. Сидевший рядом Дюк лишь усмехнулся со всей ситуации и легонько пихнул парня в плечо.
- Ты привыкнешь.
После высказывания Дюка, Локи кинул в мальца испепеляющий взгляд, от которого хотел больше превратиться в ледышку и расколоться на куски, чем стать невесомым пеплом.
- Я-то привыкну. Пусть ОН привыкает.
И парень раздражённо отошёл.
