Записки на моих запястьях

Часть 7

Лиса не помнила, как оказалась в кабинете Ким СокДжина с пледом на плечах и тёплым чаем с добавлением пустырника. Отвратительно, но пить надо. Особенно, когда из глаз до сих пор текли слёзы, а горло лишь чудом не содрано в кровь. Ким Джису носилась рядом с ней, успокаивала, мол, всё хорошо, а сама Лалиса пыталась вновь что-то сказать. Делала успехи, но ей было больно — сухой язык еле ворочался, а горло будто было объято огнём.

— Не говори ничего, пока СокДжин не придёт, хорошо? — медсестра опустилась рядом с пациенткой и обняла её за плечи. — Всё будет хорошо. Такое иногда случается, когда внедрённый орган не приживается. Надеюсь, врачи подоспели не слишком поздно.

Всхлипы и общая слабость не хотели покидать девушку. Наоборот, они атаковали её с новой силой, приговаривая, что Чон Чонгук, парень, сорвавший её первый поцелуй, умрёт медленно и мучительно.

Как же это ужасно.

Ким СокДжин ураганом влетел в кабинет, но замер, увидев столь непривычную для него картину. Лалиса что-то тихо говорила Джису, время от времени всхлипывая. Его жена гладила девушку по плечам, слегка их сжимая, но, в целом, дарила поддержку, даже некую опору девушке.

— Его срочно направили в операционную и уведомили родителей, потому что без их разрешения мы ничего не имеем права делать, — сказал врач. — Только... не мы, а хирурги. Чёрт побери, как сложно работать с несовершеннолетними, а уж тем более их оперировать.

— Он не умрёт? — хриплый голос девушки разрезал тишину, которой был окутан кабинет, и Ким СокДжин вздрогнул и покачал головой. — Он должен жить, доктор Ким, понимаете? У него вся жизнь впереди...

— Не травмируй глотку ещё хуже, лучше просто выпей чаю, успокойся и приляг, — врач опустился в кресло. — Боже... вся больница теперь на ушах. Редко у нас происходят подобные случаи.

Вытерев слёзы, Лиса всё же допила чай и, скинув плед с плеч, удалилась. Сердце болело, а макушка неприятно покалывала, будто туда забивали тонкие иголки. Лалисе еле удалось дойти до палаты, а потом... потом она снова заплакала, прижимаясь спиной к двери. Неприятные всхлипы вырывались из её рта, она задыхалась, а потом оглядела палату. Вещи Чонгука до сих пор были на своих местах, постельное бельё было скомкано, а на подушке лежал тот самый комикс, с главной героиней которого Чон сравнил Манобан.

Не успев и допустить мысли, что будет странно, если её обнаружат на койке Чонгука, девушка повалилась лицом вниз к постели, которая до сих пор хранила запах Чона. Такой тёплый, уютный, будто он — родной дом, куда вечно хочется вернуться. Скажете, бредни? Влюблённым можно бредить.

— Чонгук...

* * *

Родители парня среагировали достаточно быстро. В тот же день из парня извлекли орган, который принёс ему много боли, и оставили лежать, отсыпаться после наркоза. Лиса пыталась умерить бешеный ритм своего сердца, стоя рядом с операционной и абсолютно не зная, позволено ли ей тут находиться. В руках она держала томик комиксов.

И зачем она его взяла, чёрт побери?

— Извините, но почему вы тут стоите?

Лалиса подняла голову. На неё смотрела красивая женщина-кореянка чуть ниже неё самой. Она смотрела на комикс в руках девушки и чуть шевелила губами. Тайка откашлялась, подмечая про себя, что горло уже не настолько сильно болело. Вроде как можно даже поговорить.

— Я соседка по палате Чонгука, — девушка кивнула на двери операционной. — Я... просто... волнуюсь, вот.

Женщина вежливо улыбнулась и сказала, что она является матерью того самого Чон Чонгука. Глаза девушки увеличились, и она быстро поклонилась, говоря, что её зовут Лалиса Манобан и она бы просто хотела отдать ему комиксы. Да уж, ничего более оригинального она так и не смогла придумать. Но, кажется, госпожа Чон поверила и забрала из рук Лисы томик. Странно, а почему, скажем, бельё не принесла?

Наверно, нелюбовь к Чудо-женщине говорит сама за себя.

— Было приятно с вами встретиться, — девушка поклонилась и пошла к лестнице. На душе до сих пор было тяжело. Хотелось обернуться, подбежать к матери Чонгука, обнять её и вновь выплакать всю боль. Но банальная воспитанность не позволяла. Женщина всё так же стояла рядом с операционной, но держала уже в руках мобильный телефон. Такой Лалиса её и запомнила — женщину, которая сохраняла спокойствие, но одновременно боялась за своего сына. Ведь больше они не виделись.

«Чонгуку явно передалась красота от мамы. Но... выживет ли он? Как он? Боже, дай мне сил, чтобы не свихнуться...»