Часть 51
— Наконец-то, ты станешь моим, — выдохнул Чонин и накрыл его губы поцелуем.
Кёнсу, который от таких собственнических слов младшего едва сдерживал улыбку, скользнул руками под его расстегнутую ветровку, сминая пальцами футболку на его спине и притягивая ближе. А потом и вовсе стянул с него эту явно ненужную сейчас вещь, отбрасывая куда-то в сторону. Чонин обнял его лицо руками, углубляя поцелуй, и слегка поёрзал на его бёдрах, заставляя член под двумя слоями одежды заинтересованно дёрнуться. Следом за ветровкой Чонина полетела футболка Кёнсу, из которой тот буквально выдернул его, лишь совсем ненадолго разорвав их поцелуй, чтобы потом снова впиться в его губы своими, нагло проталкивая свой язык в его рот.
Кёнсу попытался снять и футболку Чонина, но тот не дал ему этого сделать, явно не желая отрываться от него, после принимаясь исследовать поцелуями и его шею, выпирающие ключицы, тяжело вздымающуюся грудь и поджимающийся живот. Кёнсу кусал губы, пока младший стягивал с него шорты сразу вместе с бельём, и вот он остался перед ним полностью обнажённым, как и в тот раз, когда впервые пробовал вино.
Чонин, который теперь сидел между его ног, беззастенчиво рассматривал его, руками раздвигая его колени, которые он всё пытался свести. Кёнсу всё же было неловко, ведь на этот раз он так много не пил, а Чонин всё ещё был полностью одет.
— Так нечестно, — пожаловался он, накрывая руками свой полувозбуждённый член, — ты тоже должен раздеться.
Чонин облизал пересохшие губы и послушно стянул с себя футболку, всё ещё оставаясь при этом в джинсах, снимать которые он явно не спешил, вновь склоняясь над Кёнсу и втягивая в поцелуй. Руками он тщательно исследовал его тело, словно в первый раз. Скользил горячими ладонями по груди, цепляя ногтями набухшие от возбуждения соски и ловя губами тихие стоны, вырисовывал странные узоры пальцами на его животе, оглаживал бёдра, заставляя Кёнсу крепче сжимать его своими ногами. Наконец, он добрался до его рук, прикрывающих самое сокровенное, тут же отнимая их и перекладывая себе на плечи. Разорвав поцелуй, он медленно спустился вниз, и, схватив со столика тюбик со смазкой, шире развёл его колени в стороны.
— Расслабься, — мягко прошептал он, целуя мягкую кожу на внутренней стороне его бедра и успокаивающе поглаживая по руке, которую Кёнсу всё так же послушно держал на его плече. Всё же Чонин был слишком нежен с ним.
Кёнсу успел увидеть, как младший выдавил немного приторно пахнущей прозрачной жидкости себе на пальцы, но в следующую же секунду откинулся на диванную подушку, зажмуривая глаза, потому что Чонин обхватил его член губами, принимаясь посасывать истекающую смазкой головку. Кёнсу знал, что за этим последует, и постарался расслабиться, как тот ему и сказал, сосредотачивая всё своё внимание на приятных ощущениях, что дарили ему губы Чонина, теперь скользящие по всей длине его ствола, но это не сработало. Когда младший стал вводить в него первый палец, он всё равно инстинктивно сжался, крепче вцепляясь пальцами в его плечи. Хоть со смазкой и было легче, чем в прошлый раз без неё, ощущение всё равно было ужасно неприятным, а то маленькое количество алкоголя, которое он выпил, не спасало, только совсем немного успокаивающе согревая изнутри.
Чонин, уже протолкнувший один палец полностью, принялся оглаживать им стенки изнутри, и Кёнсу только в этот момент понял, что всё это время не дышал. Палец внутри него задел что-то чувствительное, а затем ощутимо надавил, и Кёнсу задохнулся собственным стоном. Это было то же ощущение, что и в прошлый раз. Ощущение, будто электрический разряд прошёлся по всему телу, отзываясь лёгким покалыванием на самых кончиках пальцев.
И Кёнсу так увлёкся этим ощущением, что совсем не заметил, как младший принялся проталкивать в него второй палец. Тянущее чувство усилилось будто в сто раз, и стало даже немного больно, но Чонин старательно отвлекал его своими горячими губами, всё так же скользя ими по всей длине его члена, пока двумя пальцами растягивал его вход. На третьем пальце Кёнсу болезненно всхлипнул и неосознанно сжал его ногами, тут же чувствуя, как тот отстранился, выпуская его член изо рта.
— Тшш… — прошептал он, локтями разводя его ноги шире, а затем снял со своего плеча одну его руку, крепко сжимая своей, — потерпи немного.
Кёнсу и так терпел, просто не сдержался. Три пальца внутри него двигались с трудом, и хоть и причиняли ему неприятную тянущую боль, боль эта была терпимой. Чонин снова взял его головку в рот, принимаясь посасывать, словно леденец, и задвигал пальцами вперёд-назад, при каждом движении чуть сгибая их. Кёнсу тут же прикрыл рот рукой, зажмуриваясь. Странное ни на что не похожее приятное ощущение усилилось, собираясь тягучим возбуждением внизу. Оно становилось всё сильнее и сильнее, пока в какой-то момент неожиданно не вырвалось наружу. И Кёнсу не успел ничего сделать.
Чонин, явно не ожидавший такого поворота, не смог проглотить всё и почти сразу выпустил его член изо рта, с удивлением наблюдая за тем, как горячая сперма выплёскивалась прямо на живот Кёнсу, пока он сам продолжал зажимать себе рот рукой. Ему почему-то было стыдно, что он так быстро кончил, и, когда неожиданный даже для него самого оргазм, наконец, отпустил его, он виновато поднял глаза на младшего, который так и не вытащил из него свои пальцы.
— Ещё рано, хён, — пожаловался он, всё же растягивая на губах довольную ухмылку.
— Прости, не сдержался, — смущённо выдавил из себя Кёнсу, чувствуя, как пальцы медленно покидают его тело, оставляя после себя неприятное ощущение пустоты, которое хотелось снова чем-нибудь заполнить.
Чонин провёл рукой по его бедру до самого колена и склонился над его животом, принимаясь собирать языком сперму, которую не успел поймать своим ртом. Кёнсу, глядя на это, засмущался ещё сильнее, и, когда тот закончил, потянул его за руку, заставляя подняться выше, чтобы втянуть в поцелуй. Он знал, что на этом, как в прошлый раз они не остановятся, но он и не хотел останавливаться. Наверняка, член Чонина внутри него будет ощущаться ещё лучше.
Долго целоваться у них не получилось, потому что младший явно больше не мог терпеть. Он отстранился первым и, мягко огладив его щёку рукой, тихо спросил:
— Мы продолжаем?
Кёнсу кивнул, и Чонин выпрямился, теперь глядя на него сверху вниз.
— Тогда лучше будет перевернуться.
— Почему? — удивился Кёнсу, которого совсем не прельщала идея лежать лицом в подушку и ничего не видеть, — я хочу так.
— Так будет больнее.
Кёнсу прикусил губу, но послушался, не без помощи младшего всё же переворачиваясь на живот. Чонин тут же потянул его бёдра на себя, заставляя поднять их как можно выше. Такая поза была слишком смущающей, и Кёнсу даже порадовался, что не мог видеть сейчас лица младшего, который в этот момент точно рассматривал его, потому что больше он ничего не делал.
— Расслабься, — снова повторил Чонин и поднёс к его входу что-то влажное, тут же проталкивая.
— Чёрт, Чонин, — выругался Кёнсу, снова чувствуя его пальцы внутри себя, — давай уже нормально.
— Так не терпится? — усмехнулся тот, немного подвигав пальцами внутри.
Кёнсу не ответил, вместо этого протягивая руку в сторону и, схватив со столика пачку презервативов, бросил её в сторону Чонина, который прежде, чем послушно вытащить пальцы, слишком сильно надавил ими внутри, заставив его вскрикнуть от накатившего удовольствия. Его член тут же дёрнулся, готовый снова встать. Так быстро.
Кёнсу сжимал пальцами подушку, слушая копошения за своей спиной и не рискуя оборачиваться. Он знал, что младший сейчас раскатывал по своему члену презерватив, для большего эффекта смазывая его сверху смазкой из маленького тюбика. Наконец, Чонин прижался головкой к его входу и принялся медленно проталкивать свой член внутрь.
Кёнсу сжал зубы от сильной тянущей боли. Картинка перед его глазами поплыла, и он поспешил зажмуриться, стискивая пальцами многострадальную подушку. Чонин не вошёл и на половину, как Кёнсу уже не мог терпеть, неосознанно отстраняясь от него. Чонин пытался удержать его за бёдра, но желание Кёнсу уйти от этой боли было сильнее, поэтому, когда член младшего, наконец-то вошёл в него до самого основания, он уже полностью лежал на диване, проклиная про себя Чонина за то, что предложил эту позу. Ему было так больно, что он не мог нормально дышать, а навалившийся на него сверху Чонин только всё усугублял.
Но Кёнсу не мог на него злиться. Просто потому что Чонин действительно старался сделать всё как можно осторожней и пытался отвлечь его от этой боли, лаская губами напряжённую спину, плечи и чувствительную шею. Но даже его ласки не помогали Кёнсу.
— Больно, — не выдержав, протянул он, смаргивая непрошеную влагу со своих ресниц.
— Потерпи немного, хён, — шептал тот ему на самое ухо, согревая вмиг похолодевшую от боли кожу своим горячим дыханием, — потом будет хорошо, обещаю, — он провёл рукой по его лицу, смахивая упавшую на глаза чёлку, и посмотрел прямо в них, — я люблю тебя, слышишь?
Кёнсу слышал. Прекрасно слышал. И он вмиг почувствовал, как в груди стало тепло от этих слов. Но он не мог ничего на них ответить и вместо этого слегка двинул бёдрами, давая понять, что уже можно двигаться. На самом деле он ещё не был готов, но ничего другого в данной ситуации ему не оставалось.
Чонин, поняв его сигнал, принялся мучительно медленно выходить, одновременно с этим утягивая его за бёдра на себя, заставляя снова приподнять их. Тугие стенки не хотели выпускать член младшего, но выходил он намного легче, чем входил, и Кёнсу даже испытал облегчение, которое, однако, не продлилось долго, потому что Чонин снова принялся входить. На этот раз наклон входа был немного другим, и Кёнсу снова почувствовал то приятное ощущение, заставившее его тихо заскулить в подушку, а член снова дёрнуться.
Младший продолжал медленно двигаться, плавно выходя почти до самого конца, чтобы потом снова войти, и боль постепенно ощущалась всё меньше, в то время как приятное ощущение усиливалось и теперь будто давило изнутри, отчего член Кёнсу уже снова налился возбуждением, изливаясь смазкой прямо на диван. И почему они снова выбрали узкий диван в открытой гостиной, когда можно было запереться в чьей-нибудь комнате, устроившись на удобной мягкой кровати? А теперь их диван ещё и пропитается его естественной смазкой. Как же неловко.
— Чёрт, как же хорошо, — выдал Чонин, гортанно простонав, в очередной раз войдя до самого основания, — ты такой узкий и горячий внутри.
Кёнсу на такую откровенность не сдержал стона. Младший начал двигаться быстрее и сильнее, заставляя его снова опуститься животом на диван. Теперь его член при каждом толчке тёрся о мягкую поверхность, ещё сильнее размазывая смазку по обивке и выбивая из Кёнсу один стон за другим. Он чувствовал, как внутри всё словно горит, и это было так хорошо, что он неосознанно принялся подаваться навстречу.
В какой-то момент Чонин вдруг грязно выругался и резко вышел из него, уткнувшись лбом ему в спину. Кёнсу от такого резкого движения болезненно вскрикнул, недоумевающее распахивая глаза. Младший цеплял пальцами обивку дивана возле его лица, и он подумал, что тот, наверное, просто только что чуть не кончил раньше времени, поэтому так резко вышел и теперь пытался успокоиться, чтобы снова продолжить.
Отдышавшись, Чонин распрямился и потянул его за плечи, переворачивая на спину, и Кёнсу в очередной раз задался вопросом, почему они на этом узком диване. А ещё он снова проклял Чонина за то, что тот не дал им с самого начала быть именно в этой позе, потому что перед Кёнсу теперь открывалась слишком возбуждающая картина. Чонин всё ещё тяжело дышал, его мышцы были напряжены, вены на руках вздулись, а кожа блестела от пота. Он смотрел на него сверху вниз затуманенным взглядом и облизывал губы, и Кёнсу вдруг потерялся. Он не знал, что Чонин мог быть таким горячим.
Не выдержав, он потянул его на себя, вцепляясь в его губы своими, пока тот, пользуясь моментом, принялся снова вводить в него свой член. Кёнсу простонал, отстраняясь, и Чонин начал двигаться, сразу беря быстрый темп. И входил он так сильно и глубоко, каждый раз проезжаясь по заветной точке внутри, что Кёнсу не мог не стонать. Просто внизу было так хорошо. Что-то там будто прорастало внутри, посылая миллион сладостных импульсов по всему телу.
Кёнсу весь напрягся. Ему казалось, что он сейчас кончит, но это чувство сильно отличалось от обычного, ведь он даже не прикасался к своему члену. И это было так невыносимо, что он не выдержал и, протянув руку, сжал собственный член пальцами, пару раз проведя по всей длине. В этот момент его тело будто перестало сколько-либо весить, дыхание сбилось, и он неосознанно сдавил Чонина коленями, отталкивая от себя и обильно кончая себе на живот.
Чонин, который не смог противиться его силе и под давлением всё же вышел из него, теперь с наслаждением наблюдал за тем, как он содрогался в оргазме, всё ещё лаская в руках свой собственный член. Когда он, наконец, расслабился, Чонин склонился над ним и поцеловал.
— Второй раз, — усмехнулся он, пальцами размазывая сперму по его животу, — и так много.
Кёнсу не мог ему ничего ответить, да и не хотел. Всё, чего ему сейчас хотелось, это лежать просто так. А ещё лучше — заснуть. Как же это выматывало. Но Чонин ему такого позволить не мог, он ведь ещё не кончил. Он придвинулся ближе, намереваясь снова войти, но Кёнсу упёрся руками ему в живот, отталкивая.
— Я больше не могу, — жалобно выдавил из себя он.
Он действительно больше не мог. Это странное чувство… оно дарило наслаждение, но было невыносимо тяжёлым. К тому же всё ещё было больно. Для первого раза этого было слишком много. Он бы предпочёл сейчас помочь Чонину кончить каким-нибудь любым другим способом, только не этим.
— Я хочу внутрь, — сказал тот и, убрав его руки от себя, всё же принялся входить, — ещё немного.
Кёнсу простонал, двигая бёдрами так, чтобы тот не входил больше под тем же углом, и то чувство не было таким сильным. Кажется, ему это удалось. И Чонину хватило всего пары минут, чтобы вдруг замереть внутри и, как он и хотел, излиться внутрь, хоть и в презерватив, тяжело опускаясь на него сверху.
Оба ловили губами воздух, расслабленно прикрыв глаза и отходя от того, что только что произошло.
— Это было… — первым заговорил Кёнсу, пытаясь подобрать подходящее слово, которое всё никак не находилось, — впечатляюще.
— А ты не хотел, — улыбнулся Чонин, утыкаясь носом в изгиб его шеи, — в следующий раз будет ещё лучше.
Следующий раз… Сегодня хоть и было ужасно больно по началу, но Кёнсу даже не мог представить, что может быть ещё лучше чем то, что он испытал в конце.
Чонин осторожно вышел из него, стянул презерватив и, завязав его, бросил куда-то под диван.
— Давай немного поспим, — устало сказал он и, потянув с рядом стоящего кресла плед, накрыл их обоих.
Кёнсу, конечно, тоже хотел спать, но ему не давала расслабиться мысль о том, что они вообще-то абсолютно обнажённые и испачканные спермой лежали на диване в гостиной их дома. Однако он всё равно ещё не скоро смог бы встать без чьей-либо помощи, да и было так уютно в чужих тёплых объятиях после такого утомительного секса.
