Инкуб и слэшер

23, когда лишаешься анальной девственности

Пробуждение было как никогда приятным. Сбоку меня грело тело, но шарахаться от него не возникло не то что мысли, а даже намека на нее. Отчего-то сегодня я был полностью уверен, что выглядывающая из-под одеяла светло-русая макушка принадлежит Лазуриту, знал, что инкуб умиротворен и набирается сил после ночного перевоплощения. Похоже, кроме изменения своего тела, он занимался чем-то вроде отладки нашей «связи». Как это выразить словами я не знал, но ощущал Лаза чуть ли не каждой своей клеточкой, более того, эту каждую клеточку тянуло к инкубу со страшной силой. Но вместо того чтобы растормошить его, я встал и пошел умываться. Пусть отдохнет еще немного.

Итак, у нас сплошные неприятности. Мы вляпались по всем параметрам. И куда ни кинь, отовсюду мне приветливо машет головкой чей-то член.

Проблемы с инкубами. Проблемы с друзьями. Но все это меня не волновало. Единственное, о чем я мог думать, — это Лазурит. Мне было наплевать на все, лишь бы он оставался со мной, даже потеря друзей не казалась чем-то страшным. Тем более, что с ними было бы все в порядке, просто я бы для них перестал существовать, что, конечно, грустно, но терпимо.

Я опять оказался на своеобразном перепутье. Мало-помалу мне приходилось поступаться какими-то своими человеческими убеждениями, страхами, предпочтениями. Это происходило незаметно для меня, но с течением времени становилось все более очевидным. С появлением Лазурита я сильно изменился. Теперь, казалось, весь мой мир крутился вокруг него. Страшно было подумать, что когда-то его не существовало ни в моей жизни, ни вообще где-либо во вселенной! Сейчас существование без него казалось невозможным. Все это позволяло мне сделать еще один шаг в пропасть, отделявшую меня от других людей.

* * *

По моим ощущениям Лазурит уже не спал, а притаившись, ждал меня под одеялом. От него исходило желание, волнение и еще что-то, что трудно было однозначно определить. В этом теплом чувстве смешались невероятная нежность, острая потребность и тоска. На все это я непроизвольно реагировал ответным желанием. Причем не одним плотским желанием, а еще и желанием успокоить, защитить, дать все, что только может ему потребоваться.

— Вылезай. Я знаю, что ты не спишь, — позвал я.

Одеяло немедленно было отброшено в сторону и моим глазам предстало наистраннейшее зрелище: я сам, только с синими глазами, зрачки которых со вчерашнего дня оставались продолговатыми. Будь все как вчера, я бы еще долго отходил от шокового состояния. Мне и сегодня было как-то не по себе от вида себя самого застывшего в постели. Но теперь я чувствовал, что это Лазурит, и, что бы ни видели мои глаза, прочие чувства кричали о том, что Лаз рядом и нуждается во мне. Как я мог проигнорировать это?

На кровать я забрался быстро, но все еще не решался прикоснуться к нему. Все же странно видеть полностью идентичную свою копию. Ну да, глаза были не моими... кстати, почему?

— Лазурит, а почему при любых своих изменениях ты не меняешь глаза?

— Потому что ты их любишь, — было мне ответом.

Э-э-э... да? Не замечал за собой этого. Но меня всегда успокаивало то, что они остаются неизменными.

Не знаю, сколько еще времени я бы промедитировал склонившись над своим дублем, если бы Лазурит сам не потянулся ко мне. В этот раз все было иначе. Да, неловкость от того, что трогаешь вроде как себя, но не себя, да еще и Лаза, причем в самом что ни на есть человеческом обличии, присутствовала. Но все это с лихвой компенсировалось возможностью безбоязненно прикасаться к нему, не рассчитывая силу, не думая о возможных последствиях. И целовать, наконец-то, прикасаться к его губам своими, пробовать их на вкус и с упоением чувствовать его язык у себя во рту. Тереться об него всем телом.

И в результате оказаться придавленным к постели! Что-то я как-то был не уверен, что хочу быть снизу...

Конечно, Лазурит сразу почувствовал мою нерешительность. Нехотя он таки оторвался от вылизывания моего уха и со стоном разочарования прекратил яростно тереться об меня пахом.

— Что такое? Хочешь, чтобы я остановился? — зашептал он.

По лицу Лаза... вернее по моему лицу в лице Лаза... В общем, энтузиазма от перспективы остановиться он не испытывал. Но и голоден не был — это я теперь чувствовал четко. С другой стороны, вот вчера мне чуть было не засадил неизвестный инкуб-ящер, что, по словам Карторса, могло произойти еще не раз и не два. Так что уж лучше пусть Лазурит «лакомится», чем беречь свою дырочку для какого-то неизвестного инкуба. И все равно желанием подставлять задницу я не горел.

— Н-нет... все в порядке... только, Лаз, пожалуйста, будь поаккуратнее. И о смазке не забывай! Не надо как в прошлый раз.

Я истерик? Я бы на вас посмотрел, когда вас пытается поиметь партнер, который в прошлом вас умудрился порвать. Страшно!

— Значит, я могу продолжать? — просиял он.

— Угу.

Лазурит меня конечно послушался. Только малость перестарался.

За его спиной появились тентакли. Я перепугался еще сильнее. Ну вы-то должны меня понять! От фобии за один раз не избавишься, зато приобретается она за мгновение.

— Не бойся, как в прошлый раз не будет! — слова Лазурита меня совершенно не успокоили.

Он сначала тентакли вырастил, а потом говорит «не бойся». Угу. Конечно. Уже не боюсь. Как же!

Пока я паниковал и мысленно вопил о помощи и подкреплении, тентакли Лазурита принялись скользить по моему телу... м-м-м... это было приятно, но все равно страшно. Я даже не сразу заметил, что тентакли начали сочиться вязкой жидкостью, а потом у меня закружилась голова. Страх исчез. Губы сами собой расплылись в дебильной лыбе, и я понял, что готов к приключениям. Пусть, эти приключения и светили моей многострадальной заднице.

Смазка. Ее было много. Я бы даже сказал море. Отчего мы с Лазуритом скользили друг по другу, а я так еще и похихикивал над недовольным Лазом. Он же сосредоточенно пытался зафиксировать меня, не причиняя боли. Но облегчать ему задачу в мои планы совершенно не входило, вместо этого я ерзал под Лазом, отчего он постоянно с меня соскальзывал. Все это продолжалось, пока один из тентаклей Лазурита не оказался в пределах досягаемости моего рта. И знаете что? Я пожалел, что это не член Лазурита. Вернее вылизывать и сосать я его принялся очень охотно, но все больше понимал, что тупой отросток недоконечности — это пустая трата моих сил и возможностей! Мучился я недолго. Лазурит, заметивший мои страдания, уже менял окончание облюбованного мною щупальца на вожделенный член. И вот его сосать было куда увлекательнее, а главное, какая отдача со стороны Лазурита!

— М-м-м... Пап... очка. А-а-ах!

Полностью занятый тентаклем во рту я как-то упустил из виду тот момент, когда меня заботливо от пят до подбородка спеленали тентаклями. Впрочем, обвивавшие тело щупальца неприятных ощущений не доставляли, скорее наоборот, приносили дополнительное удовольствие от постоянного трения о разгоряченную кожу и дарили чувство защищенности.

Одна беда — щупальца сочились склизкой жидкостью. Я уже с ног до головы был в ней вымочен. А моя жопа по ощущениям вообще находилась в луже. Притом, судя по всему, в прямом и переносном смысле этого слова. Мою дырочку старательно мяли, гладили, терли, тыкали в нее... хорошо хоть дуть туда Лаз не додумался.

А тем временем во мне нарастало напряжение, и терпеть это издевательство становилось все сложнее.

— Лазурит, все. М-м-м... Я готов, — хотелось уже закончить, ощутить завершенность, которая в данный момент ассоциировалась с заполненностью.

— Точно? — засомневался он.

— Точно. Войди в меня!

— Точно-точно?

Блядь! Я уже горю изнутри.

— Точно-точно! Трахни меня!

Думаете, он стал меня переспрашивать в третий раз? Вот уж нет! Тентакли, обвивавшие ноги, пришли в движение, разводя мои задние конечности шире и задирая их так, что моя пятая точка оказалась в зоне досягаемости члена Лазурита, который стоял на коленях между моих увитых щупальцами ног.

Страха не было, только нетерпение. В этом положении, спеленатый тентаклями, я мало что мог сделать, а желание все нарастало. Относительно спокойно удалось перетерпеть легкие прикосновения пальцев инкуба к анусу, его поцелуи и проникновение языка. Однако, когда член Лазурита начал свое продвижение от кольца мышц ануса и далее по прямой кишке в обильных бульках и хлюпах жидкости, натекшей с тентаклей, я в невменяемом состоянии пытался двигаться навстречу. И не мог. Не мог пошевелить даже пальцем!

Мне пришлось вынести все. Непривычное поначалу ощущение движения в своей жопе. Упоение от осознания того, что это Лазурит во мне. И накатывающий раз за разом экстаз.

А напоследок еще и смириться с тем, что принимать член в свою задницу гораздо приятнее, чем пихать член в чье-то влагалище. Мне определенно не нужна была суккуба. Я однозначно законченный слэшер.

— Папа? — сверху вниз на меня настороженно смотрел Лаз.

Моя попытка ему ответить ни к чему не привела. В горле пересохло. Но я мог улыбнуться ему. Ведь счастье не всегда можно передать словами. Зато можно попытаться сделать это, например, поцелуем!

— Привет, детки! Кого и от кого я должен спасать? — обернувшись на незнакомый голос, я увидел на своем подоконнике мужика.

Вернее, это был хиляк в очочках со светло русыми волосами. Но не в этом дело, а в том, что окно было закрыто — я точно помню! — и находилось на четвертом этаже.

— Ты кто такой и как сюда попал? — захрипел я максимально грозно. И похуй, что сам я голый лежал в позе морской звезды под Лазуритом.

— О! Точняк, это тебя я слышал. Значит, тебя надо спасать, от этого нехорошего инкуба, который сидит на тебе верхом? — незнакомец перевел взгляд на Лазурита.

— Ни от кого меня спасать не надо!

— Да? Но ты так громко вопил.

— Это когда?

— Совсем недавно. М-м-м... и, кстати, ты очень вкусно пахнешь.

И тут до меня дошло... Блядь! Это же инкуб!

— Не приближайся к папе! — Лаз, наконец, сориентировался и накинул на нас одеяло.

— Папе? О-о-очень интересно. Человек, создавший инкуба? Любопытно. Пожалуй, я здесь задержусь, — сообщил нам этот... инкуб!

— Нет! — это мы заорали с Лазуритом в унисон.

— Саша? Ты чего кричишь? — в коридоре послышался голос мамы.

Отлично! Только ее тут не хватало.

— Валера, как ты тут оказался? — мама устало облокотилась на косяк, с отчаянием глядя на незнакомого инкуба.

— Э-э-э... мам? Вы знакомы? — застыл я.

А-а-а! Она видит инкуба! Убить гада, позарившегося на мою маму!

— Да. Знакомься, Саша, это твой отец.

— А? — затупил я.

— Хм-м... О! Точняк. Любовь, так ты родила мальчика? Теперь понятно почему он такой вкусный, и я смог его услышать. Послушай, Любовь моя, не приютишь меня на несколько дней? Я ведь хороший и такой полезный.

Мама как зачарованная смотрела на эту сволочь. Мало того, на ее скулах появился румянец, а в глазах загорелся огонек... нехороший такой похотливый огонек.

— Мама! Мамочка, он же тебя бросил. Выгони его! — запаниковал я.

— Что ты такое говоришь, Сашенька? Это же твой папа. Конечно, он останется с нами. Верно, Валера?

— Конечно, Любовь моя, я весь твой.

Сука! Убить гада!

— Лазурит, сделай что-нибудь! — попросил я.

На секунду взгляд мамы расфокусировался, но уже в следующее мгновение она опять верно смотрела на своего Валеру.

— О! Какой талантливый малыш. Когда подрастешь, сможешь многого добиться.

— О чем это вы? — спросила мама, которая видеть Лазурита не могла, зато нас с Валерой отлично слышала.

— Да так. Ни о чем, Любовь моя. Покормишь меня? Я так голоден.

— Конечно! Идем Валера, — позвала она и увела за собой инкуба-вторженца.

Вот ведь жопа!

— Прости, папа! Хлюп, — расстроился Лаз.

— Э-э-э? Лазурит, успокойся. Ты ни в чем не виноват. Это все этот гад — Валера!

— Но... как же мама?

Я тоже задался этим вопросом, но... мама выбрала Валеру, а вот я выбираю Лазурита. Похоже склонность к инкубам это у нас семейное.

И опять выбор. Каким бы маленьким он ни казался сейчас, в результате он определяет всю дальнейшую жизнь.

— Лазурит, мы постараемся сделать все, что сможем. Но главное — это ты и я, понятно?

— Самое главное — это папа, — возразил он.

— Нет. Мы с тобой. Если ты будешь разделять нас хотя бы мысленно, так оно и будет. А вот если мы будем всегда вместе, даже в мыслях, нас никто и никогда не сможет разлучить.

— Я не хочу разлучаться с папой!

— И я этого не хочу! Поэтому давай всегда будем вместе.

— Да.

Дальше же нас ждало увлекательное занятие под названием «уборка». В слизи вымокли не только мы с Лазом, но и кровать. Заниматься перестиланием белья было не то, что тяжело, просто неуютно, ведь моя задница после близкого знакомства с членом Лаза все еще ощущала некоторый дискомфорт. Из комнаты мамы доносились скрип и стоны, из-за чего было еще и морально тяжело.