На метеостнации

8

Рано утром, когда Никита открывал психрометрическую будку, Ясинева резко проснулась. Дикая боль в животе заставила её поморщиться и стиснуть зубы. Наверное, о себе давал знать желудок.

Пострадавшая с трудом встала; пёс оценил это движение кивком головы. Она хотела что-то сказать Зубкову, однако новая волна боли накатила с ещё большей силой, будто в желудок положили горячий ком. Девушка хотела было позвать Никиту, чтобы тот показал ей, где находится туалет (членораздельная речь далась бы ей сейчас нелегко), но она тут же увидела дверь с кружочком и треугольником. Пошатываясь, Тамара пошла туда. Шаги отдавали болью в животе, а затем электрическим зарядом расходились по всему телу.

Ощущая собственный пот вперемешку с запахом крови и густую солоноватую слюну во рту, Ясинева как никогда пожелала принять душ. Эта мысль даже в фонтане неожиданной боли показалась ей забавной: каковы шансы, что она вообще была бы спасена небезразличным метеорологом?

Тамара зашла в туалет, попыталась стянуть штаны, придерживаясь за стенку. Но тут её словно скрутило, словно что-то сжало её кишки железной рукой, а затем выкрутило их, как лампочку. Женщина упала. На губах ощущался солёный запах — кровь. «Чёрт подери, что это со мной?»

Ей резко стало страшно. Это не живот, далеко не живот. В груди стало тесно дышать, она болезненно сузилась, точно её перевязали канатом. В глаза бил яркий свет флуоресцентной лампы, в нос закрадывался запах мыла и шампуня — от всего этого теперь хотелось блевать.

Ясинева неожиданно вспомнила слова Анастасии Николаевны, покойного биолога. Тогда учёная рассказала ей немного больше, чем следовало.

«Такая штука убивает довольно медленно. Часов от восьми — двенадцати до суток — зависит от индивидуальных особенностей организма. Но последние минуты... ужасны для всех». За пару минут до падения Светлова показывала ей зверька — какую-то очень худую, болезненную кошку.

Девушка выплюнула кровь. Теперь она шла отовсюду. Даже из ушей.

«Почему так?» — спросила тогда Тамара, ещё здоровая, ещё живая.

«Потому что то, что мы нашли, буквально съедает человека. Сперва оно становится его частью, затем, приживаясь, по крупице забирает его жизнь. С каждым разом крупица все больше. Сто процентов летального исхода, если эту штуку вовремя не изъять».

«Штуку не изъять?» — повторяет девушка тогда и сейчас.

В тот момент она уже поняла, что мертва. Мертва ещё до того, как Зубков пришёл на самолёт, а возможно, и до того, как самолёт упал на землю.

Что-то резалось по её трахее, ползло прямо к горлу. Ясинева уже не могла говорить: кровь хлестала из неё, точно рвота.

«Что же такое у вас там было? Что вы нашли?» — она задает себе эти вопросы, понимая, что уже никогда не узнает ответы на них.

Последнее, что девушка слышит, это лай Артемона. Он бегает у её ног и скулит.

Нечто разрывает Тамаре горло, но она этого уже не чувствует. Кровь достаточно забила легкие, чтобы те больше не получали кислород. Нечто сделало своё дело и теперь покидает Тамару.

На весь дом истошно взвыл Артемон.