На метеостнации

9

Никита услышал лай, когда его нога ступила в дом. В ту же секунду он понял: случилось что-то страшное, ибо Артемон никогда раньше так не выл. Ручка и планшет с записями мгновенно оказались на тумбочке, их прикрыла тёплая парка.

Зубков влетел в гостиную. Кровать была пуста и расправлена, дверь в туалет открыта — пустой проём зиял, словно гигантская дыра в стене. Молодой человек ринулся туда, готовый к худшему, но тут Артемон чуть было не сбил его с ног. Он нёсся, точно бежал от чего-то страшного, извивался, будто его кусали тысячи блох.

Хозяин даже не обратил на пса никакого внимания, только прошептал: «Артемон, господи», — и влетел в ванную. Тёмный силуэт лежал на полу. Зубков поднёс руку к выключателю, и свет упал на окровавленное скорченное тело. Глаза навыкат, пальцы расставлены в разные стороны, как веер, волосы слиплись в кровавый густой комок. Мужчина и узнал Тамару исключительно по волосам: их рыжеватый цвет выбивался даже в этом кровавом кошмаре.

Лицо было не узнать, ибо... Тут Никиту буквально вырвало... Он припал к полу, и на обувь, штаны и кафель упали остатки его ужина вперемешку со слизью. В глаза ударило красное марево, которое быстро прошло, но он еще с полминуты не решался посмотреть на лицо пострадавшей.

Потому что лица как такового и не было. Что-то изуродовало его, что-то разорвало губы, порвало ноздри, превратив их в две дырки. Метеоролог едва сдержался от нового приступа рвоты.

Зубков понял, что больше не сможет на это смотреть. С трудом он встал и вышел в гостиную. Она казалась ему невероятно чужой и нереальной, очень большой и странной.

— Как это вышло, как это вышло? — спрашивал он себя. — Как?

Пошатываясь, мужчина сел на диван. Мысли копошились в его голове, как рой ос. Он приходит в самолёт, спасает девушку, единственную выжившую. А через двенадцать часов она умирает такой ужасной смертью — как от пыток.

Никита встал, глубоко вздохнул. Он не знал, что поразило Тамару, но вряд ли от этого можно спастись просто прикрыв двери. Тем более он уже был рядом с ней, дышал рядом с ней (а до этого и вовсе долго разговаривал). Если этот вирус передаётся именно воздушно-капельным путём, то он уже труп. Но нужно, во всяком случае, прикрыть её тело, закрыть ей глаза.

Как сомнамбула, он возвращается в ванную. Срывает занавеску, присаживается, закрывает женщине глаза — последний раз глядя в них, вздрагивая — и накрывает её. Зубков чувствует, что ненавидит эту жизнь. Слишком она несправедлива.