Плюмбум

Часть 15

****
Может ли счастье длиться долго? И, что человек считает счастьем? Богатство, удавшуюся карьеру, любовь или просто спокойную жизнь, без бурь и перемен? Если последнее — это счастье, тогда с Алексом оно точно недостижимо...


Когда Димка позвал Алекса справлять Хэллоуин в своей институтской компании, тот только хмыкнул, пробормотав: «Детский сад». Но, в день вечеринки, уже в шесть часов сидел у Димки в квартире и со снисходительной улыбкой смотрел, как тот носится по комнате, выбирая какую футболку ему лучше надеть – черную с кладбищенским ландшафтом и вылезающим из могилы зомби или красную со смешным мультяшным чертиком и цифрой «13» на спине.

Вечеринка проходила у Димкиной однокурсницы в большой четырехкомнатной квартире ее родителей, которая смогла вместить огромную толпу народа самой разнообразной внешности, возраста и сферы деятельности.
-Это твои однокурсники? — иронично выгнул бровь Алекс, когда они пробивались через эту разношерстную и уже полупьяную толпу к хозяйке дома, чтобы поприветствовать ее.
-Нет, конечно, — Димка снисходительно улыбнулся, — здесь даже не все присутствующие учатся у нас в Академии. На таких вечеринках обычно собираются не только друзья и их знакомые, но и знакомые знакомых и знакомые знакомых знакомых. Половина из присутствующих не только не знают друг друга по именам, но и никогда не видели и, скорее всего, больше не увидят друг друга.

-Здорово, — Алекс иронично скривил губы, скептически оглядывая присутствующих.

В это время Димка подвел Алекса к хозяйке квартиры.
Окинув широкоплечую фигуру Алекса оценивающим взглядом и задержавшись на симпатичном лице, девушка кокетливо взмахнула ресницами и призывно улыбнулась, протягивая руку, с вяло опущенной кистью.
-Дааша, — представилась она, манерно растягивая слова. Не отрывая взгляда от темных глаз Алекса, она стала шутливо выговаривать Димке. – Дима, как тебе не совестно? Почему ты раньше не приглашал Алекса на наши вечеринки?
-Он был занят, — пробурчал Димка, следя ревнивым взглядом, как девушка, мило улыбаясь, заигрывает с Алексом.

Она, то слегка прикасалась к его руке, словно невзначай поглаживая по предплечью, то скромно опускала взгляд, облизывая острым язычком ярко накрашенные губы, но тут же, взмахнув пушистыми, нарощенными в салоне, ресницами, пристально и многообещающе смотрела ему в глаза.

Димка уже сам был не рад, что привел Алекса на вечеринку. Он просто кипел от ревности и накатившего волной страха, что Алекс запросто может найти себе здесь подружку, или какая-нибудь ушлая девица, вроде Даши, уведет у него Алекса. То, что Алекс ему просто друг, а не парень, и вполне логично, что у него может появиться девушка, Димка раньше как-то в расчет не принимал. И теперь, глядя на девицу, завлекающую парня в свои сети, чуть не кусал от ревности ногти, лихорадочно соображая, как защитить Алекса от посягательств со стороны.

Лучшим выходом, на данный момент, Димка посчитал, хотя бы на время разлучить эту сладкую парочку, а там, глядишь, Дашка отвлечется и забудет про Алекса, или Димка успеет увести друга с вечеринки.
-Даша, давай потанцуем, — Димка, виновато взглянув на Алекса, решительно схватил за руку и потащил слегка сопротивляющуюся и ошеломленную девушку в соседнюю комнату.

-Иди, иди, — усмехнулся Алекс в ответ на виноватый и смущенный Димкин взгляд, и, прихватив по пути бутылку пива, устроился в темном уголочке, подальше от снующих в поисках добычи девиц, целующихся парочек и шатающихся по квартире пьяных гостей.
Привалившись плечом к стене, рядом с диваном, на котором сидели двое парней, он глотнул из бутылки и обвел скучающим взглядом погруженную в полумрак комнату. Народ веселился вовсю – здесь в основном пили и разговаривали, перетекая от одной группы к другой, из соседней комнаты, где устроили танцпол, доносился грохот музыки.

Периодически пытаясь, через широкую арку разделяющую комнаты, разглядеть в танцующей толпе Димку, Алекс скользил скучающим взглядом с одного человека на другого и, вдруг, зацепился за светлую макушку, пробирающегося сквозь толпу Тёмочку.
Сердце скакнуло и остановилось на миг, чтобы в следующую секунду заколотиться в бешеном ритме, прямо под кадыком, чуть не выскакивая из горла.
Алекс с жадным вниманием разглядывал мелькающую среди гостей хрупкую фигурку. Тёмка выглядел каким-то поникшим и потерянным, он пробирался между веселящейся публикой в сторону лоджии, которая практически полностью опоясывала квартиру, и рассеянно отвечал на приветствия, улыбаясь через силу.

Большим глотком осушив почти половину бутылки, Алекс сделал глубокий вздох, пытаясь успокоиться, и пробормотал, кусая губы: «Интересно, а куда делся Цербер? Как это он отпустил ягненочка без присмотра... А, понятно», — оторвавшись от созерцания Тёмки, Алекс огляделся по сторонам и нашел, наконец, его любовника.
Тот стоял в другом конце комнаты, и на нем висла какая-то девица. Обхватив рукой за шею, она наклонила голову парня к своим губам и что-то шептала ему на ухо.

Зло прищурясь и стиснув зубы, Алекс опять стал наблюдать за вышедшим на лоджию Тёмкой.
Какая-то часть души Алекса радовалась, что сученыш расстроен поведением любовника. Эта часть хотела, чтобы мальчишке было сейчас также плохо, как самому Алексу, чтобы его душа рвалась на части, кровоточа от ревности и боли потери, но другая часть стремилась защитить Тёмочку, обнять, успокоить, набить обидчику морду и притащить его за шкирку, чтобы только Тёмка не стоял сейчас в одиночестве, привалившись к перилам, с опущенными плечами, весь поникший, такой потерянный и одинокий.

«Вот значит как? Наигрался, надоело с мальчиком возиться, решил вернуться в лагерь гетеросексуалов», — со злостью думал Алекс, сверля воркующую девицу и парня ненавидящим взглядом.
Но, в это время Макс отстранил от себя девицу, вежливо, но решительно и твердо, и заозирался по сторонам. Видимо, не найдя кого искал, он, оставив недовольную визави в одиночестве, отправился на поиски, расспрашивая всех попадающих ему на пути, пока какой-то парень не махнул в сторону лоджии.

Из своего угла Алексу было хорошо видно через окно не прикрытое ни жалюзи, ни тюлем, как Макс, выйдя на лоджию, прикрыл за собой дверь, отсекая все звуки и, поставив руки на перила по обе стороны от поникшего плечами мальчишки, прижался со спины к тоненькой фигурке, словно накрывая собой и защищая от всего мира, словно курица-наседка, которая раскрывает крылья над своим цыпленком, прикрывая его от взгляда кружащего в небе коршуна.

Сдвинувшись немного в сторону, Алекс смог рассмотреть, что Макс склонил голову к Тёмкиному опущенному лицу, прикрытому упавшими волосами, и стал убеждать его в чем-то, взволнованно и страстно, потом накрыл широкой ладонью Тёмкину руку и тот, помедлив немного, перевернул ладонь и переплел с ним пальцы...


-Хотел бы я трахнуть эту куколку, — до Алекса волнами, пробиваясь в сознание и теряя по пути часть смысла, долетали обрывки разговора парней, сидящих на диване, рядом с которым Алекс устроил свой наблюдательный пункт.
Не обращая внимания на треплющихся парней, видимо, обсуждающих какую-то девицу, Алекс продолжал внимательно наблюдать за парочкой, находящуюся в самом разгаре процесса примирения. Было видно, как Тёмка, стоя в пол-оборота к любовнику, запрокинув голову, не стесняясь окружающих, уже самозабвенно целуется с ним. Не в силах отвести взгляд, Алекс сжимал в ярости кулаки.
Но болтовня рядом с ним, словно надоедливое жужжание комаров, отвлекала Алекса от его мыслей, и он невольно стал прислушиваться к разговору.
-Так в чем дело? – продолжали тем временем свою беседу парни. – Трахни.
-Я не самоубийца связываться с его цепным псом, — усмехнулся один из них.
-Ты о чем? – удивился его собеседник.
-Видишь того волкодава рядом с ним, — и парень кивнул в сторону окна, за которым, сквозь отражающиеся в стекле тени, виднелась обнимающаяся на лоджии парочка. — Неделю назад Пашка возле Академии шлепнул нашу фифу по заднице, а вечером в парке какие-то уроды сломали ему нос.
-Ты уверен, что Пашке нос за Куколку сломали? — с сомнением проговорил собеседник. — Наверно, напился и как всегда начал на рожон нарываться. Что я Пашку не знаю, что ли.
-Оно, конечно, может и так, да только этот волкодав каждое утро Куколку к институту подвозит и почти всегда забирает, и зыркает так по сторонам, не дай яйца, кто на его сокровище посмотрит. Так что лучше не рисковать. Подожду, когда они разбегутся, тогда и подкачу к мальчику...
-Не ты один, — рассмеялся собеседник. — Тогда много желающих найдется развлечься с цыпочкой, так что встань в очередь.

С трудом оторвав взгляд от обжимающейся на лоджии парочки, Алекс глянул хмуро на болтающих парней и презрительно процедил сквозь зубы:
-Блять, кругом одни пидоры, плюнуть некуда.

-А что такое? – один из парней, затеявший этот разговор, пьяно усмехнулся и обернулся к Алексу. — Разве ты не хотел бы трахнуть такую задницу? Разложить прямо здесь на столе или пустить по кругу...

От его слов у Алекса словно что-то щелкнуло внутри, срывая все предохранители.
Голову сдавило тисками, в глазах потемнело, и перед внутренним взором замелькали, как в калейдоскопе картинки:
Полумрак коридора, Тёмка-подросток, выглядывающий из-за спины матери, блестящие глаза-бусины, сверкающие любопытством и доверием, застенчивая улыбка на пухлых губах...
Тёмная комната, одинокий фонарь освещает кровать, на которой под навалившимся сверху мужчиной бьется от страха и боли худенький мальчик...
Эта же комната, но теперь освещенная мягким светом настольной лампы, Тёмка с заломленными руками, в разорванной футболке. Кровь заливает открытый в крике рот, в глазах паника и животный ужас...
Подвал, распластанная хрупкая фигура, рука Алекса запутавшаяся в светлых волосах, то ласкающая, то дергающая зло длинные пряди и яростные толчки внутрь, как можно глубже, желая раздавить, порвать и уничтожить. И кровь... везде кровь... на руках... на узкой белой спине... на стройных бедрах...
Опять подвал и боль, теперь раздирающая тело самого Алекса, и тонкий силуэт в черной раме дверного проема, пепельно-бледное лицо, трясущиеся серые губы и горящие ненавистью глаза...

Картинки мелькали, сменяя друг друга, все ускоряясь в бешеном водовороте, и вот перед глазами уже только яркие всполохи. Они извиваются, сплетаясь в один огненный шар, который, разрастаясь, с монотонным гудением лесного пожара, в конце концов начинает биться в судорогах о черепную коробку, требуя выхода. И Алексу казалось, что если он немедленно не освободиться от этого огненного жара, разрывающего его голову изнутри, давя в виски и на глазницы, тогда его череп просто взорвется от напряжения, разбрызгивая по стенам мозги и кровь.

И Алекс захрипел дико, бросаясь в бешенстве на усмехающегося парня, и со всего размаха ударил кулаком в мерзко ухмыляющуюся физиономию. От сокрушающего удара, парень перелетел через подлокотник дивана и упал на пол, и, не в силах подняться, остался лежать на месте.
Подскочив к ничего не соображающему от удара парню, Алекс вцепился в горловину его футболки, сгребая в кулак, и стал бить в ненавистное лицо, которое тот беспомощно пытался прикрыть руками, размазывая по щекам кровь.
От неконтролируемой ярости, накрывшей с головой, вполне симпатичное лицо юноши виделось Алексу отвратительным, уродливым рылом, которое расплывалось перед глазами мутным, грязно-серым пятном, вокруг которого плавали ярко-красные круги.
Алекс бил по-страшному, не выпуская свою жертву и не давая пошевелиться. Он бил яростно, от плеча, молотя кулаком, словно кузнец молотом, желая разбить эту смазливую, мерзко ухмыляющуюся рожу в кровавое месиво.


В это время Димка, сумев, наконец, освободиться, сплавив Дашку какому-то подвыпившему кавалеру, вернулся в комнату. Оглядываясь по сторонам в поисках Алекса, он увидел, что почти весь народ собрался в углу, возле дивана, и там явно происходило что-то чрезвычайное. Зрители, не сумевшие или побоявшиеся пробиться вперед, с болезненным любопытством заглядывали через головы впередистоящих и испуганно перешептывались. От дурного предчувствия у Димки екнуло сердце. С трудом протиснувшись через плотную толпу, Димка застыл в шоке на границе круга, образованного нерешающимися подойти ближе зрителями. А в центре этой импровизированной арены Алекс зверски избивал парня, который, сжавшись в комок, только беспомощно прикрывался руками и даже не пытался сопротивляться. В потемневших до черноты глазах Алекса, горевших сумасшедшим огнем, не было ничего человеческого.
Отмерев после первого ступора, Димка бросился к совершенно невменяемому Алексу и попытался повиснуть на его руке, работающей словно паровой молот, но был отброшен к стене, об которую и приложился хорошенько затылком.

От удара об стену у Димки, на мгновение, потемнело в глазах, но, преодолевая головокружение и тошноту, он поднялся на ноги и опять бросился к Алексу, которого четверо мужчин, решивших, наконец, вмешаться, сумели оттащить от ничего не соображающего, залитого кровью парня.

-Ты просто зверь, — выкрикнул Димка срывающимся голосом, гневно глядя на тяжело дышащего Алекса. Опустившись на колени, Димка приподнял голову избитого парня, разглядывая разбитое в кровь лицо и пытаясь определить, хоть примерно, степень повреждений. Убедившись, что ни челюсть, ни нос, вроде не сломаны, Димка, подняв яростный взгляд, зло спросил:
-Ты, что, охренел? Ты опять? Оставь свои гоповские замашки для своего дружка Щербатого и его компании. ЗДЕСЬ воспитанные люди и ЗДЕСЬ не принято ТАК выяснять отношения. За что ты его? Не поделили пиво? Или тебе не понравилось, как он на тебя посмотрел? Или у него слишком длинные волосы? Чего ты молчишь?

Кровавая пелена, застилающая глаза, постепенно рассеивалась, до Алекса, словно сквозь вату начали долетать звуки – взволнованный голос Димки, испуганные перешептывания, болезненный стон, громкая музыка в соседней комнате, где ничего не подозревающие гости продолжали веселиться. Моргнув, чтобы прогнать остатки тумана застилающего глаза, Алекс удивленно посмотрел на свой испачканный кровью кулак и перевел взгляд на стоящего на коленях, возле избитого парня, Димку. Заглянув в бездонные омуты его глаз, в которых плескалась боль, недоумение и презрение, Алекс, словно сделав какие-то выводы, кивнул, молча сжав зубы, а потом прохрипел, выделяя каждое слово: "Я. Ненавижу. Пидоров!" – и, резко развернувшись, стремительно вышел из комнаты.

-Стас сказал, что-то такое про Куколку, и тут твой приятель озверел, — прошелестел сзади испуганный голос, и второй парень, до этого сидевший, испуганно сжавшись, на диване, заглянул через Димкино плечо на разбитое лицо своего друга.
-Куколка? — Димка закусил губу. — Опять Куколка.

Обернувшись к окну, Димка в мучительном изломе сдвинул брови, вглядываясь, что происходит на слабоосвещенной лоджии, где угадывались два темных силуэта, слившиеся в один, в своих крепких объятиях.
В квартире гремела музыка, в оконном стекле отражались суетящиеся люди, а они, словно сплавившись в монолит, стояли спиной к комнате, глядя в темное небо с искрами загорающихся звезд, не обращая ни на кого внимания и не замечая ничего вокруг. Отгороженные от суетного мира вечеринки прозрачным стеклом, словно бетонной стеной, они как будто находились на необитаемом острове, где кроме них нет больше ни одной живой души.