Коломбина для Рыжего

Глава 20

* * *

Если не трусость, то что? Что я чувствую к нему?

Если бы я знала наверняка, я бы сказала. Если бы была уверенна в себе и доверяла ему, ответила бы, что до конца сама не понимаю. Что эта игра сложна для меня, и в разыгрываемой между нами партии он однозначно ведет. Что Бампер слишком хороший актер, чтобы ему соответствовать. Что я не понимаю его. Не понимаю себя. Что не могу без стыда и сомнения принять то, каким неприкрытым желанием горят его глаза, когда он смотрит на меня. Когда касается. Когда хмурится и смеется, не пытаясь объяснить свои слова и поступки. Не смущаясь ни себя, ни родителей, ни гостей дома, никого. Открыто показывая своими действиями, что он ни перед кем не привык держать ответ. Слишком самостоятельный и уверенный, чтобы я усомнилась, что он такой не со всеми. Что он такой только со мной.

Так зачем? Зачем он говорит мне о чувствах? Зачем ему знать, что у меня на душе? Странный Рыжий, придумавший наши отношения, чтобы не подарить родным и бывшей девушке напрасной надежды. А мне? Зачем эта надежда мне? Как будто ему мало сказать «нет».

Как глупо, и как горько от сожаления. Непонятно. Потому что сквозь страх сомнения хочется верить в невозможное, только лишь заглянув в потемневшие от ожидания ответа глаза. Наверно, он прав, и я действительно не разбираюсь в людях. Это просто не под силу тому, кто не способен даже понять себя. Не способен принять взаимное желание близости – абсолютно сумасшедшее и необъяснимое, как яркий факт сегодняшнего дня. Который можно пережить, забыть и идти дальше. При этом легко признавшись, что чувствуешь, и не спрятавшись в панцирь. Отпустив себя падать с высоты удовольствия без страха сломать шею.

Нет, я не могу ответить. Не могу. Потому что больше не могу объяснить свое влечение к нему простой похотью, и потому что он бросил признания, смутившие меня. Совсем не присущие парню, настолько правдиво забавляющемуся своей игрой «в отношения», что границы этой игры почти стерлись, и страшно от мысли, что будет после.

«Только не тогда, когда ты со мной», – что он хотел этим сказать? Почему упомянул о вкусах эстета? Ведь не может его признание быть правдой? Скорее шуткой. И, наконец, почему мне не все равно, если он пойдет на праздник с другой? Разве я на самом деле не приняла его условия и не согласилась помочь? Сама согласилась?