Fifty Shades Of Park Jimin

fourteen

Чимин думал, что был ужасен. Его движения скованы и неуверенны, выражение лица грустное и разбитое, и что весь танец в общем вышел просто отвратительно. Хоть Ыну и говорил, что всё прошло замечательно и он молодец, хоть Тэхен и кричал, размахивая своим нелепым плакатом с блестками, хоть толпа и аплодировала — этого было недостаточно. Казалось, что его выпотрошили и оставили окровавленным на потеху улюлюкающим зрителям. Каждый раз, когда он прыгал, ему казалось, что падение будет болезненным. И он жалел, что позвал Чонгука. Это было глупо с его стороны. Последний раз, когда они были вместе и его надежды не задушили колючей проволокой — был второй встречей в кафе, после того, как Чонгук поцеловал его в щеку. Тогда всё казалось ему таким правильным, сказочным. Теперь же Чимин думал, что его ловко заманили в ловушку. Обманувшись красивой яркой обложке, миловидному лицу, нежной улыбке, он набрел на нечто ужасное, прячущееся где-то глубоко в тени. Он понимал, что в Чонгуке есть непреодолимая брешь, обрыв, который он не сможет перепрыгнуть без чужой помощи. Как моль, стремящаяся к красивому свету, он сгорал в жарком тепле опасного огня. Будто Икар, что летел слишком высоко к солнцу, и в итоге потонул из-за своей неосторожности. Чимин не хотел идти ко дну, однако с каждым днём чувствовал, как перья за его спиной одно за другим опадают вниз.

Тэхён находит его всхлипывающим и разбитым, отвернувшимся к стене сжатым комочком. Услышав, как скрипнула дверь, Чимин пытается прекратить истерику, однако это не было тем, с чем он мог бы легко и быстро справиться. Тэхён ложится рядом, его дыхание касается затылка, а ладонь ложится на чужое дрожащее плечо.

— Чимин-и, ты чего плачешь? — спрашивает он, крепко обнимая. — Это ведь не из-за выступления, правда ведь? Ты танцевал на высшем уровне, приятель. Последнее время ты сам не свой. Он... он же не бьёт тебя? — Дрожь Чимина сходит на нет, пока Тэхён гладит его по лопаткам, разговаривая. — Я видел твои синяки. Хоть я и не спрашивал, но надеялся, что ты сам расскажешь.

— Он не бьёт меня.

Чимин поворачивается своим опухшим лицом в сторону друга, и тот скептично поднимает бровь.

— Правда.

Тэхён подозрительно щурится, пока они борются взглядами, в итоге он повержено выдыхает:

— Ладно, верю.

От недавней истерики у Чимина остались лишь мокрые щеки да красные глаза. Они с Тэхёном лежат молча, но при этом Пак всё равно наслаждается его присутствию и крепким объятиям.