Fifty Shades Of Park Jimin

fifteen

Всхлипы не слышно из-за закрытой двери и включённой на полную мощь воды, но это не изменяет того факта, что они есть. Чонгук сидит на полу, прислонившись спиной к стене, и безнадежно смотрит на дубовый паркет между своих ног. Он чувствует некие отголоски вины внутри, что неприятно щекочут внутренности, и не может понять, почему это с ним происходит.

Чонгук знал, что прошло только тридцать секунд. Он контролировал ситуацию и прекрасно осознавал — всё будет в порядке, не должно возникнуть никаких проблем. Так что он не понимал, почему они находятся в такой ситуации. Чонгук точно помнит, что следил за секундной стрелкой на своих часах — всё было под контролем. Тогда почему он не ощущает уверенности сейчас? И почему Чимин плачет в закрытой ванной комнате, отгородившись от него? Всё должно было быть совсем не так. Чонгук не тот, кто упивается чужими страданиями. В данный момент он совсем ничего не контролирует, и это выводит его из себя, так что у него возникает непреодолимое желание проломить чёртову стену или выломать с ноги дверь.

Чонгуку следует убедиться, что с его партнёром всё в порядке. На случай паники он всегда должен быть готов оказать помощь. Но такого ни разу не было, его выбили из колеи, и он сам немного напуган тем, что произошло.

Чонгука будто загнали в угол за то, чего он не делал. Словно незаконно обвинили в преступлении, которого он не совершал.

Чимин сам просил, сам настоял, сам обрек себя на это. Чонгук ведь предупреждал его, что... Он вдруг осознаёт, что не говорил ничего. Что не сказал ему о том, что собирается делать. Что он и словом не обмолвился об асфиксии. Не предупредил, что будет наказывать его играми с удушьем. Чонгук всегда был осмотрительным в таких делах, он точно знал что и как нужно делать, он плавал в этом на протяжении многих лет. И никогда не перекрывал воздух дольше, чем на две минуты, если только это не был Сокджин, кайфующий от ощущения нехватки кислорода в мозгу.

Он не хотел пугать Чимина. Наказание заключается не в страхе, а в чувстве полной покорности, беспомощности, подчинении, в ощущении стопроцентной отдаче себя другому.

Чонгук готов проклинать весь мир за то, что такой несдержанный, жадный и эгоистичный. Всегда ненасытный. Без какой-либо практики, без каких-либо предупреждений он сжал руку на чужом горле. Ему разрешили наказать, но не давали согласие на такие серьёзные вещи, требующие полного доверия, как удушье. И теперь он должен расплачиваться за это.