Сборник. Паркер

when the hero gets up

========== 1 (Питер Паркер, Флэш Томпсон) ==========
После того, как большая часть города в буквальном смысле покрылась прахом, Питер хотел вообще не выходить из дома. Как вообще можно было продолжать жить дальше после этого позорного проигрыша, после того, как половина землян умерла, после всего, что произошло. Тем более, как можно было ходить в школу, когда… впрочем, порой Питеру казалось, что произойди апокалипсис — директору будет плевать, лишь бы дети учились. И все равно, что большая часть как учеников, так и учителей рассыпалась, оставив остальных рыдать и ставить мемориалы на городских кладбищах.
Порой Питеру хотелось кричать — почему, почему их похоронили заранее, почему теперь памятники занимают большую часть города, почему в глазах людей потухла надежда, почему больше никто не верит?
Не сказать, чтобы он сам во что-то верил. После смерти Тони надеяться на лучшее уже не представлялось возможным.
По стране было объявлено чрезвычайное положение. Выживший премьер-министр выступил по телевидению с сообщением ко всему народу — быть сильными, держаться. Потом, глубоко вздохнув, сказал, что от Мстителей вестей не поступало.
Кстати, Госсекретаря Росса, о котором очень часто и не в самых лестных выражениях распространялся Тони, тоже распылило.
Собственно, когда Небула доставила его, оборванного, жутко голодного, заплаканного, раненого и жалкого, на Землю, Питеру было как-то не до собственной конспирации. Его маска, сделанная Старком, между прочим — Питер часто снимал ее и смотрел, просто смотрел, чувствуя, как в глазах скапливаются слезы — была нецельной, с пробоинами, руки и ноги костюма тоже были повреждены. Убитый горем Паркер тогда просто шел по вдруг опустевшему городу, думая, что, черт побери, у него забрали самое ценное. Все-таки они с Тони были намного ближе, чем просто напарники. Не в том смысле ближе — от мыслей об этом Питера тошнило — а потому, что в конце концов Старк стал относиться к нему как к сыну, не меньше, пусть и сам не хотел этого признавать.
«Самое ценное» оказалось не всем, что у него забрали.
Дом был пуст — для полноты картины не хватало стрекота сверчков. Прикинув в голове, Питер подумал, что в этот момент на Земле был день, и Мэй находилась на работе. Естественно, он понесся туда, совершенно не заботясь ни о чем — Человек-Паук был жалким лузером, проигравшим, тем, кто не сумел сохранить ни свою команду, ни хотя бы себя.
Он ворвался в издание, где работала Мэй — за столами сидело от силы два человека. Он приземлился прямо на полу перед окном, в разбитом костюме, весь в крови, с заляпанными грязью и пылью волосами. Его на работе Мэй знали — стоит ли сказать, что те немало удивились.
Потерять единственного, последнего родственника оказалось тоже очень больно. Пусть Паркер и стоял, с дежурной усталой улыбкой слушая опешивших сотрудников газеты, когда он пришел домой, слезы вырвались сами собой.
Он плакал тихо, без резких громких всхлипов и рыданий. Он плакал так, как плачут отчаянно люди, когда некуда идти и не к кому обратиться. Когда практически все его родные и близкие люди погибли, и вина за их смерть висит отчасти и на нем.
Нэд.
Надежда безумным огоньком загорается внутри Паркера, распаляя его, заставляя будто остановившееся сердце вновь возобновить свой ход.
Всегда остается Нэд.
Наверное потому, что кроме него-то больше никого и нет, Питер не идет в школу ни завтра, ни послезавтра. Особенно когда видит новостной заголовок, самый первый по популярности:
«Обычный парень из Квинса — Мститель».
А потом, еще хуже, хотя, казалось, куда уже:
«Питер Паркер — герой».
Питер Паркер забивается в кровать, утыкаясь носом в подушку, и снова плачет.
Видел бы его сейчас Тони.
Какой он, к черту, герой?
На удивление, с утра журналистов под окнами нет. Это Питера и ошарашивает, и сбивает с толку. Неужели за те несколько суток, что его не было на Земле, людская натура настолько изменилась?
А потом Питер думает, что наверное, некому. Некому стоять под его окнами снимать эксклюзивный репортаж. Некому брать интервью у народного героя-паука.
Почему-то Питеру кажется, будто в Нью-Йорке вымерла не половина жителей, а весь Квинс. Или Манхеттен. Или Бруклин.
Ради интереса он сидит у окна, считая проходящих людей.
Насчитывает только одного.
Никто, видимо, и не хочет гулять — Питер, впрочем, согласен с этим. Танос не хотел апокалипсиса — Танос хотел мирного сосуществования жителей отдельных планет и галактик, без борьбы за ресурсы.
Танос все равно получил апокалипсис.
Питер вообще не знает — на кой черт он все же плетется в школу в один из тех скучных серых дней, когда делать ничего не хочется и грустно-грустно так, что плакать хочется. Он боится заходить в школу — все же его альтер-эго теперь известно, на него накинутся с расспросами. Хотя он, на самом деле, просто притворяется, что ему это страшно. О настоящей причине он предпочитает не думать.
Нэд пришел бы, поддержал бы друга в сложной ситуации. Позвонил бы в любом случае. Написал.
Был бы Нэд сам жив, конечно.
В классе пустовато — за партами человек пять, не больше. Флэш, сидящий спиной к двери, резко оборачивается на шаги, но потом надежда в его глазах потухает, и сам он как-то сгорбливается.
— Это ты, Паркер, — глухо произносит он. — Заходи. Не сказать, что мы ждали тебя. Но раз ты выжил, это тоже неплохо.
Питер не узнает Флэша. Где обзывательства, где кривляния, где привычный образ богатенького буратино?
— Где Нэд? — вместо этого спрашивает он, замирая на пороге.
Флэш оборачивается еще раз, на этот раз смотря с удивлением, что ли.
— Ты не знаешь? Я в курсе, что ты всегда заторможенный, но сейчас-то чего?
Показалось, показалось Питеру — в флэшевских глазах горят четко выраженное презрение и злоба.
На Питера нахлынывает обида на судьбу.
Он делает два быстрых шага вперед, бросая по пути сумку под ноги. Останавливается лишь когда лицо замирает прямо перед испуганным — Флэша.
— Где Нэд, я тебя спрашиваю, придурок? Где он? Неужели ты хочешь сказать мне, что он погиб?
Это так злобно-неуклюже и так не по-Паркеровски, что Флэш кривится. Отодвигается на стуле как можно дальше и буквально выплевывает Питеру в лицо:
— Сдох твой дружок, сдох. Пора бы уже понять и привыкнуть, что рядом с тобой все дохнут, пенис-Паук.
Паркер рычит от злобы и крепко хватает облизывающего сухие губы Флэша за воротник рубашки и, сметя парту и стул мощным рывком, ударяет Томпсона спиной об стену.
— Какого черта ты жив, а он нет? — шепчет хрипло Паркер, изгибая губы в злобной усмешке. — Какого, я тебя спрашиваю, Юджин?
— Паркер, что ты творишь? — раздается голос сзади. Питер оборачивается, видя на пороге бледного мистера Харрингтона. Он отпускает Флэша, и тот сползает по стене с тихим оханьем — видимо Паук схватил его слишком сильно.
— Иди сюда, Паркер, — зовет учитель, махнув рукой. Питер, недовольно кивнув головой, следует за ним.
— Думаешь, я газет не читаю? — спрашивает мистер Харрингтон, стоит двери за ними закрыться. — Думаешь, я не знаю, что ты — как их там — супергерой? Так вот, Паркер, будь ты там хоть Господом Богом, я не позволю тебе калечить своих учеников, учитывая, что ты сильнее их в связи со своими, — он делает «кавычки» пальцами, — паучьими особенностями.
Паркер грустно кивает.
— Много у кого сейчас все погибли, понимаешь? — резко меняет тему мистер Харрингтон. — И… — он медлит, словно хочет сообщить что-то очень глупое, — я хотел бы подбодрить вас, заказав вам интересную экскурсию, — он снова молчит. — В «Stark Industries».
— На кой черт ехать туда, если Тони больше нет? — спрашивает Питер. — Он героически погиб, и теперь башня осталась без хозяина, без руководства.
— Без руководства? — переспрашивает мистер Харрингтон. — Я смотрю, что ты ничего не знаешь об этой компании. Там главный вовсе не Тони Старк, а Пеппер Поттс. И она жива.
Питер и забыл о том, что у Старка осталась невеста. А забывать не стоило — у нее ведь погиб жених, стоило ее хотя бы навестить.
— Так вы хотите нам таким образом «поднять настроение»? — спрашивает Паркер. — Вам больше делать нечего? Экскурсия-то дорогая.
— Я смотрю ты вообще ни в чем ничего не смыслишь, — сухо отвечает мистер Харрингтон. — Мир на грани коллапса, половина — а может и больше, точных подсчетов не производится — землян погибло. Сейчас инфляция, деньги падают, не имеют значения. Понимаешь, о чем я?
— Вы заказали экскурсию за «спасибо»?
— Типа того.
— Оригинально, — протягивает Питер. — Я, пожалуй, пойду.
— Завтра в восемь едем всей школой, не забывай!
***
Эту ночь Питер проводит без сна. Он размышляет об экскурсии, о Пеппер, которая завтра встретит его впервые со смерти Тони. Он думает еще и о том, насколько изменилась его жизнь за пару недель. Произойди эта экскурсия до нападения на Нью-Йорк, он бы, наверное, думал только о том, чтобы утереть нос Флэшу своим знакомством со Старком и как следует поразвлечься с Нэдом в корпусе башни, где он был от силы пару раз. Сейчас же ехать ему хотелось прежде всего из-за возможности встретить всегда занятую Пеппер да и просто увидеть башню.
Как-то все проблемы отошли на второй план.
Не то, чтобы Питер о них забыл, нет. Он по-прежнему плакал в подушку по ночам по Мэй, Нэду и Тони. Они были его самыми близкими. И их не стало.
Может, Флэш и прав — все вокруг него дохнут.
«Лучше бы сдох я», — зло подумал он.
***
Утром было тихо и пасмурно. Накрапывал дождь, и Питер полетел в школу на паутине, прихватив с собой пустой рюкзак. Он везде носил его с собой, хотя и класть туда было нечего — этот портфель подарила ему Мэй, и Питер не мог уже прикрепить его к мусорному баку и погнать геройствовать. Да и собственно, геройствовал он в последнее время очень редко.
Автобус был полупустой — несмотря на то, что ехали всей школой, здесь народу едва ли набралось хотя бы на один полный класс. Все сидели молча, слушали музыку, не разговаривали. Питер сел в самый конец.
Вот как боль влияет на людей.
Там где он сидел, было пять мест, и Флэш, который все же пришел, брякнулся рядом с Питером, и отполз на самое дальнее сиденье, на удивление ничего не сказав. Обычно на задних рядах Флэш всегда сидел со своей компашкой.
Питеру ударило в голову осознание — из его компании остался только он один. Ему резко стало жалко Флэша.
— Вокруг тебя тоже все дохнут, верно? — спросил он, повернувшись к Томпсону.
Тот еле заметно кивнул.
Паркера это немножко успокоило.
Флэш тоже только человек, и ему не чужды ни боль, ни эмоции. После того, что пережили все жители Земли, нельзя их винить за слабость.
***
Автобус тормознул у Башни и разрозненные группки учеников высыпали на улицу перед громадным зданием. Конечно, они видели его и раньше — но сейчас это было по-особенному — все-таки они побывают внутри.
Им раздали пропуски — у Питера, конечно, не было своего, поэтому ему тоже дали первого уровня допуска — только на экскурсию, после которой он аннулируется.
Они все забились в огромный лифт, где стояла пара-тройка сотрудников.
— Здравствуй, Питер, — грустным голосом произнес ИскИн под потолком.
— Здравствуй, Пятница — уныло ответил Питер.
Никто и не удивился.
Их встретила молоденькая студентка, которая сразу же начала рассказ об истории Башни. Питеру было и интересно, и нет — гид рассказывала быстро и монотонно, и уставшие ребята зевали, однако слушали, все же история Башни была классной.
В очередной раз, когда они поднимались на лифте, Питер оказался рядом с Флэшем — тот восхищенно оглядывал все вокруг, но была в его взгляде толика грусти.
— Ты же бываешь здесь каждый день, Паркер? — наконец спросил он, тяжело вздохнув.
— Вовсе нет, — тихо ответил Питер. — Я в основном нахожусь… — находился на базе Мстителей. Она не такая массивная, и там экскурсии не проводят.
Флэш понимающе кивнул.
— Ты прости меня, — неожиданно прошептал он, так, что слышал только Питер со своим супер-слухом. — Я… не хотел тебя обзывать и вообще. Я был таким… говном, признаю.
Паркер кивнул с усталой улыбкой.
— Ты тоже прости меня. Я просто очень скучаю по Нэду, а у тебя вся твоя компания умерла, — он сделал паузу. — Мне очень жаль.
Флэш грустно приподнял уголки губ.
— Ничего, — медленно произнес он. — Я уверен что вы, то есть Мстители, спасете наш мир и вернете все как есть. И Тони Старка тоже, чтобы я наконец попросил у него автограф.
Питер усмехнулся.
— Попрошу для тебя.
Двери лифта распахнулись, открывая посетителям вымученную улыбку Пеппер. Она молчала, видимо, не желая казаться слабой перед чужими людьми, но потом увидела Питера.
— Паучок, — прошептала она, и голос ее дрогнул.
Питер кинулся к ней в объятия. Все остальные так и остались стоять в лифте.
— Оставим их, — сказал мистер Харрингтон закрывающимся стеклянным дверям.
========== Экстра. (Питер Паркер, Тони Старк) ==========
Наверное, вся жизнь крутанулась на месте, притопнув ногой от удивления, и в глазах потемнело, когда Питер из последних сил поднял глаза на поверженного Таноса, плюнул ему в лицо кровавой слюной, скопившейся в уголке разбитых губ, и нанес ему последний удар порвавшимся железным кулаком костюма.
За спиной Стив Роджерс устало вздымает в небо руку в перчатке Бесконечности, так удачно севшей по его кисти. Все они — Мстители, собравшиеся здесь, среди полуразрушенных каменных джунглей Нью-Йорка, те, кто пришел страдать, умирать за своих друзей, запертых в Камне Души, как сказал Вонг, связавшийся со Стренджем благодаря магии, в этот момент вздохнули более свободно, оглядывая друг друга — сейчас они вернутся обратно, сейчас все будет хорошо.
На золотой перчатке загорается ярким зеленым светом Камень Времени, и Питер закрывает глаза, хватаясь рукой за первого, кто попадается — в этот момент не хочется быть одному.
Все вокруг быстро меняется, тянется, тягучей патокой быстрых потоков машин, людей, встающегося и садящегося солнца, линии прохода луны по небу, деревьев, ветра, все несется слишком быстро, а потом — резко останавливается.
Питер удивленно оглядывает резко тормозящие машины — они стоят посреди Таймс-Сквер, окровавленные, разбитые и счастливые. Их костюмы порваны, на телах запеклась кровь, глаза сумасшедше блестят.
Люди вокруг удивленно оглядываются, останавливаются, достают телефоны из карманов и сумок, снимают, что-то кричат в трубку, улыбаются.
Питер удивленно гуляет глазами по зданиям, снова новым и работающим. На стене огромные, светящиеся часы, и на них дата, время, бегущее по секундам.
28.04.18 16:41:14
: 15
: 16
Питер закрывает глаза, и чувствует, как неумолимо подкашиваются ноги. Он падает на колени, закрывает лицо руками, а слезы появляются на лице, и начинают быстро-быстро стекать по грязным щекам, закрытым сломанной маской.
«Получилось» — крутится в голове, и Питер шмыгает носом, вытирая порванным рукавом кроваво-темные сопли, стекающие из сломанного, расцарапанного носа.
— Что с вами, Мстители? — удивлённо кричит кто-то из толпы. — И где Железный Человек?
Никто не отвечает на вопрос, и смельчак задает еще один, уже более дерзкий на этот раз:
— А что здесь делает Кэп? Разве он не государственный преступник?
***
Как они убежали оттуда, от той огромной толпы, Паук уже не помнил. Он тогда потерял слишком много крови, и сознание поплыло у него окончательно. Очнулся он уже на диване на Базе Мстителей, окружённый обеспокоенными друзьями.
— Где… — он закашлялся, вытирая кровь с губ. — Где все остальные?
Стив смущенно улыбнулся
— Они спят. В гостиной. Если честно, мы вообще не понимаем, как они туда попали.
Они все переглянулись. Все-таки Питеру было немного страшно — после стольких месяцев снова увидеть друзей, по которым он ужасно скучал, тех, кто стал ему ближе за то время, что они работали в команде. И — Паркер бы не побоялся это признать — сам Тони стал ему отцом.
Питер встал, неуверенно покосившись на приоткрытую дверь. Ладонь Наташи опустилась на его плечо. Парень обернулся, сталкиваясь с ней взглядом.
— Я… я справлюсь, Нат, — сказал он тихо. — Все будет хорошо.
Наташа неуверенно кивнула.
Мстители медленно вошли в комнату, где Пеппер обнимала заспанного Тони, и устало целовала его в макушку.
Наташа тихо шагнула вперед.
— Я… мы… мы все так скучали по тебе, Тони.
Тони удивленно кивал, похоже, не решаясь что-то сказать.
Питер наконец-то отмер и шагнул с порога, еще раз, и наконец, споткнувшись, упал на колени перед Тони, порывисто обняв его, и вновь чувствуя слезы, смачивающие слипшиеся ресницы.
Тони медленно обнял его в ответ.
— Хэй, пацан, — мягко сказал он. — Случилось что-то?
Питер удивленно сжал руками его рубашку, чуть-чуть отодвигаясь. Что? Тони… что?
Глаза Старка удивленно пробегают по столпившейся на пороге команде.
— Ребята, — его взгляд меркнет, останавливаясь на Стиве. — Кэп, — сухо. — Что стряслось?
Пеппер смотрит на него в ужасе.
— О Боже, — хрипло произносит она, и в голосе ее слышна накатывающаяся истерика. — Он ничего не помнит!
Тони хмурится, рассматривая свою невесту.
— Что я не помню?
***
Они рассказывают ему — и всем остальным, кого они смогли собрать. Стражам, Т’Чалле, Ванде с Виженом, Стренджу.
Питер во время рассказа то и дело устало закрывает глаза, слушая плавные голоса то Наташи, то Кэпа, то по очереди фразы всех остальных. Закроешь глаза — и кажется, будто снова в комнате пусто, никого нет, только льется рассказ, будто включенный магнитофон, то и дело перебиваемый едкими, напитанными сарказмом репликами Тони. И тогда уже реальный мир возвращается — со всеми своими звуками, бьющим в окно дождем, перешептыванием Ванды и Сокола.
Рассказ получился довольно долгим — полчаса минимум, и то Питеру кажется, что часы идут неправильно. Тони же недоверчиво смотрит, стуча пальцем по столу.
— Ему я не верю, — указывает на Кэпа. — Тебе тоже не особо, — Наташа. — Выходит, я не верю всему, что вы рассказали.
— Но это правда, Тони, — тихо говорит Пеппер, нервно поглаживая колено своего жениха.
Тони глубоко вздыхает.
— Давайте разберемся, — говорит он наконец. — Вы сказали, что есть скруллы, меняющие внешность. — Старк победоносно складывает руки на груди. — Откуда мне знать, что это не скруллы обратились в моих друзей и пришли втирать мне какой-то бред?
Пеппер кивает.
— Мы никак не можем доказать тебе что мы — это мы. Ты только можешь нам поверить.
— Этот вот точно скрулл, — говорит он, снова показывая на Кэпа. — Был бы настоящий — знал, что приходить ко мне, поссорившись, чревато последствиями.
Стив смотрит в пол.
— Я думал, прошло много времени, вот и…
Они молчат пару секунд.
— Я хотел извиниться, Тони.
Тони корчит недовольную гримасу и машет рукой.
— Потом. Так что, говорите, на Нью-Йорк приземлился Даббл-ю-шип?
Наташа вздыхает.
— Кью-шип.
***
— Жесть, ребят, если это правда, то вы крутые, — говорит Старк, и Питер, конечно, понимает, что все он шутит. — Забрать все Камни Бесконечности с помощью игры со временем у могучего титана.
Он пожимает плечами.
— Не верю я вам не потому, что вообще не доверяю, — сообщает он, покосившись в сторону Кэпа. — А потому что в принципе считаю, что такое невозможно. У вас всех массовое помешательство.
Тони уходит, потирая пальцами виски.
— Мы в очередной раз спасли мир, — говорит Стив тихо. — Но какой в этом смысл, если мы не смогли сохранить все воспоминания наших друзей, сохранить их, какими они стали?
— Какой смысл в этом, если ты теперь снова государственный преступник, и люди тебя ненавидят? — продолжает за него Баки, который, в отличие от Старка, все же немножко поверил их рассказу.
Питер вздыхает. Стиву он искренне сочувствует, но дома его ждет тетя Мэй, поэтому он ограничивается лишь дружеским хлопком по плечу и уходит.
Он вспоминает, что костюм у него сломан, только когда выходит с базы. Вспоминает, и уже не хочет возвращаться, поэтому кладет механизм костюма около входа и предупреждает Пятницу, чтобы она передала Тони.
— Откуда у тебя улучшенная версия твоего железного костюма, Паркер? — раздается сзади хрипловатый голос, и Питер, обернувшись, видит Тони, облокотившегося на дверь базы.
— Вы сами дали мне его, ну, в смысле, вы дадите его мне через некоторое время, когда Кью-шип опустится на Нью-Йорк. Ну или… вы уже дали мне его тогда, и я…
Тони коротко кивнул, прерывая его монолог, и медленно подошел, тихо вставая рядом, рассматривая звезды в ночи.
— Знаешь, если ты и правда из будущего, ну, то есть, как ты говоришь, то ты — вы — большие молодцы, — он помолчал. — Тогда Нью-Йорк был другим, верно?
Питер кивнул, откатывая носком ботинка острый камушек дорожки.
— Тот Нью-Йорк был разрушен.
Тони расслабленно пожал плечами.
— Тогда это был не мой Нью-Йорк.
Они помолчали еще чуть-чуть.
— Ты же понимаешь, что я все равно не верю во все твои росказни, да?
Питер покосился на него недоверчиво.
— Я не помню ничего, потому что я умер, верно?
Верно.
Питер закрыл глаза. Он будто бы снова окунулся в ту раскаленную атмосферу Титана, когда Стражи вдруг начали рассыпаться на клочья, прахом расползавшимися по земле. Питер, честно, думал, что сам рассыплется сейчас, но то, что внезапно напротив сидящий Старк стал расплываться словно текстуры на раздельные пиксели в плохой прошивке игры, заставило его нервно, порывисто податься вперед и обнять Тони, слушая, как с лихим шелестом летит по ветру то, что раньше было доктором Стренджем.
Старку, видимо, ответ и не понадобился — он просто стоял, покачиваясь, засунув ладони в маленькие кармашки джинс, и задумчиво смотрел на разгорающиеся в темном небе яркие огоньки.
Он выглядел так по-домашнему мило, что Питер впервые за все это время понял, что этот Тони не знал той битвы, той войны, через которую прошли они все, что этот мир, так уютно шелестящий листвой деревьев в ночном полумраке больших городов, не пережил того, что пережил сам Питер и тот мир, из которого он пришел.
Ты должен оберегать этот мир, Паук
Питер, рванувшись, крепко обнял Тони, обхватив ладонями сильные плечи, зарывшись носом в воротник рубашки, вдыхая знакомый, родной запах.
В голове резануло чувством дежавю — легкий шелест газона перед базой, запах пота, крови от него самого, чувство боли и чего-то неотвратимого.
Питер вздохнул, чувствуя, как бешено шныряют в голове мысли, когда он, кажется, решается на этот поступок.
— Мне… мне очень не хватало тебя живым.
Тони дернулся, будто желая что-то сказать, и Питер, зажмурившись, добавил одно-единственное обращение, которое светилось-кружилось у него в голове с тех самых пор, как Старк, выдавив в последний момент из себя похожее, мгновенно расплылся на молекулы, разлетевшись по Вселенной.
— Мне правда не хватало тебя, папа.