Child of vice

Ты вернулась

Лисса нервно сжимала подол черной юбки-карандаш, устало смотря в окно, где перед ней проносились лесные пейзажи, и вот-вот вдали обнажились верхушки небоскребов, словно зазывая девушку к себе в объятья. Чувствуя при этом предательскую дрожь в теле, вампирша не могла полностью объяснить природу столь открытого животного ужаса. Да, она боялась Шу, понимая, что через некоторое все начнется сначала, но, по идее, должно прийти смирение или ненависть… однако, такой страх она испытывать не должна.

Через какое-то время Лисса открыла проклинаемую ею дверь, проходя в дом, где пьяный отец поджидал ее с бутылкой виски. На его лице играла дьявольская ухмылка, а в глазах полыхал огонь, что пробирал бедняжку до дрожи. Она уже знала, что будет дальше, но слепо надеялась на то, что все это — ошибка или вовсе — дурной сон; сон этот, к сожалению, был явью, самой настоящей и будоражащей, и некоторым оную даже представить страшно, а девчушка в ней жила всю жизнь, и вновь повторяется все по-старому кругу, с виду казалось бы незаметными действиями.

Шу уронил «Jack Danielʼs», и бутылка из-под него с остатками алкоголя разбилась вдребезги, осколками рассыпаясь по полу. В этот момент садист схватил дочь за руку, опрокидывая ее на стекло; оно впилось в нежную девичью кожу, вызывая громкий крик, сорвавшийся с пухлых губ.

Девушка взглянула на тирана, чувствуя, как осколки больно врезаются в плоть, и кровь стекает с них, образуя лужу под телом, пачкая блузку и юбку. Самодовольное лицо тирана не давало покоя, как и жалкое положение, во всех смыслах этого слова, начиная оттого, что вампирша попросту слабее, заканчивая тем, что даже не в силах от него сбежать.

Присаживаясь к испуганной дочери, юноша легкими невесомыми движениями расстегнул белые пуговички, освобождая верхнюю часть тела от ненужных «тряпок», вызывая табун мурашек, пробегающих по спине бессмертной; его рука проникла под юбку, и, поднимая подол выше, пальцы ухватились за край трусиков, одним рывком стягивая их.

— Папа, — сквозь слезы прошептала девушка, пытаясь оттолкнуть Шу, — папа прошу… Не надо.

— Заткнись, чертова шлюха. Я тебя ненавижу. Ты такая же тварь, как и твоя мамаша-потаскуха, и я уверен, что сдохнешь не лучше нее. Тебе же нравится, когда тебя имеют, нравится, когда тебя трахают до тряски в коленях! Так чего кричишь?!