Призраки Хитфилда

5. Рисунки

За окном сгущались сумерки. Они заползали в комнату, откуда их прогоняли десятки огоньков свечей, которые полыхали в канделябрах. Дрожащие отблески лежали на лице мужчины, который сидел за письменным столом из красного дерева, положив перед собой руки, сцепленные в замок. Мужчина вопросительно смотрел на мальчика, стоявшего перед ним с другой стороны стола.

— Это серьезно, сын! Подумай хорошенько, — мужчина был явно недоволен.

— Я не поеду.

— Только представь: элитный пансионат! Вокруг будут твои ровесники — все благородных кровей. Конечно, у домашнего обучения тоже есть свои плюсы, но ты здесь один. И не видишь никого, кроме...

За дверью кто-то внезапно чихнул. Мужчина откинулся на спинку стула и, скрестив руки на груди, покачал головой. Мальчик закусил губу и виновато отвел глаза.

— Это уже слишком, тебе не кажется? — тяжёлые брови сдвинулись к переносице. — Меня подслушивают в собственном кабинете. Так беспардонно!

— Прости, отец. Это моя вина, я так захотел. Но не отправляй меня в эту школу насильно. Мне и здесь всего хватает. Там я буду тосковать в сотню раз хуже.

— Ты своевольничаешь. Тебе следует быть ответственнее. Как будущему наследнику тебе нужно сближаться с достойными людьми. Ты слишком нелюдим. Неужели преждевременный уход матери так на тебе отразился?

Мальчик сделал самое несчастное лицо, на которое был способен.

— Твоя взяла, — ладонь мужчины негромко хлопнула по столу, — если ты и впрямь будешь там несчастен, то это будет настоящая пытка не только для тебя, но и для меня. Но помни: предложение остается в силе. Передумаешь — дай мне знать, я мигом отошлю письмо директору.

— Спасибо, отец, ты не пожалеешь, — лицо мальчика осветила победная улыбка.

***

Алекс и Крис спустились по главной лестнице и вышли во двор. Солнце ослепило их после мрачного полутемного холла. Завернув за угол особняка, они нашли тётю Анну за работой на грядках. Женщина в грубых матерчатых перчатках и соломенной шляпе подкапывала совком землю под цветочными кустами. Рядом ждали своей очереди садовые ножницы. От перерытой ямки шел сырой земляной запах.

— Ой, Кристофер, прогуливаешься? Я вот всё утро готовлю розы к холодам. Как у тебя сегодня самочувствие? Не скучаешь по дому? — спросила она, не отрываясь от работы.

— Спасибо за беспокойство, мне здесь нравится, и чувствую себя прекрасно. Я хотел спросить у вас про одного из умерших родственников... Алекс. Или Александр Андерсон. Вы что-нибудь о нём слышали?

— Опять ты мямлишь. Я не Александр, мне не нравится, когда меня так называют, — встрял Алекс.

Он остановился за пару шагов от Криса. Там, где небольшим островком разрослась трава и колосья. Пальцами Алекс как раз выбирал подходящий, чтобы сорвать и зажать в зубах.

Тётя Анна отложила совок и посмотрела на Криса, как будто хотела разглядеть болезнь, прячущуюся внутри.

— Ты в самом деле заинтересовался историей семьи? Понимаю, что здесь и заняться, кроме этого нечем. Но всё-таки, не слишком ли это? — тётя испытующе глянула на Криса, а потом снова взялась за совок. — Как ты сказал? Александр Андерсон? Я такого не знаю. На кладбище можешь даже не ходить: там тоже нет таких. Может, я и не смыслю в истории, но по именам все могилы отлично помню. Где ты взял это имя?

У Криса неприятно защекотало в груди. Он был уверен, что тётя знает хоть что-то обо всех умерших и похороненных на этой земле.

— Чертова старуха! Зачем она тут нужна, раз ничего не знает, — пробормотал Алекс сквозь зубы.

— Я был на чердаке, там наткнулся на что-то такое... На это имя, — к щекам Криса прилило неприятное тепло. — А если фамилия не Андерсон? Если просто Алекс? Тоже не знаете? — продолжал он, глядя на сердитого Алекса.

— Может, бросишь эту затею, Кристофер? Тебе на самом деле хочется копаться в прошлом настолько глубоко? Я думала, чердак тебе нужен, чтобы поиграть в исследователя. А не для того, чтобы ты в самом деле стал им. Кто знает, на что ты там наткнешься, — бесцветным голосом говорила тётя.

Крису стало неприятно, что его ребяческие фантазии, оказывается, так прозрачны для тёти. В другой ситуации он бы устыдился, но сейчас было не до того.

— Она что-то знает, эта ведьма, — закричал Алекс, — она не хочет говорить. Заставь её сказать! Скажи, что ты не остановишься и узнаешь всё до конца с её помощью или нет.

Крис еле сдерживался, чтобы не ответить Алексу. И бегал глазами от него к тёте.

— Я уже начал, так что не собираюсь отступать. Мне хочется узнать именно об этом человеке, — твердо ответил Крис и добавил, — если он вообще существовал.

— Ясно. Значит, ты тоже их видел. Странно, они ведь должны быть глубоко запрятаны в каком-то шкафу. Наверно, в них есть какая-то демоническая сила, раз тебя к ним потянуло. Сразу скажу, я, на самом деле, не знаю, кто такой этот Алекс. Скорее всего, просто фантазия безумного автора. Я тут не помогу — даже не знаю, кто из предков их нарисовал — тётя взяла садовые ножницы и стала обрезать сухие хрустящие ветки куста.

О чем она говорит, Крис не представлял. Колос вывалился из открытого рта Алекса. Тётя ждала ответа, а Крис беззвучно хватал ртом воздух, не зная, как быть. Врал он неуклюже. Но выбора не было. Не рассказывать же, что Алекс стоит тут и жаждет узнать хоть что-то о себе.

— Да, я видел их, — голос ослаб, — они очень меня заинтересовали. Как бы узнать теперь побольше о... них?

— Не советую. За этими рисунками наверняка стоит тёмная история. Думаю, художник был одержим или страдал душевной болезнью. Я в своё время тоже наткнулась на этого Алекса, но ворошить историю не осмелилась — жутко, хотя и красиво. Да и вряд ли он существовал на самом деле. Я никогда больше не встречала этого имени у нас.

— Я понял, спасибо, что рассказали, — Крис еле сдерживался, чтобы прямо отсюда не побежать что есть силы на чердак разыскивать те странные рисунки. — А как насчет Брайана Андерсона? Что скажете о нем?

— Дай-ка подумать. Он жил слишком давно, так что вряд ли от него осталось много вещей. Зато ты можешь полюбоваться на его могилу. Единственное, что я знаю так это то, что он когда-то был главой семьи, но не оставил после себя преемника.

— Я понял, тётя. Спасибо.

— Не за что. Спускайся через пару часов к ужину. Сегодня у нас будет цыпленок с овощами.

В ответ Крис промямлил что-то утвердительное и поспешил обратно в дом. Алекс пошёл с ним.

— Какие ещё рисунки? Ты правда их видел? Что за черт? — Алекс обогнал Криса, взбегая по лестнице.

— Даже не представляю, о чём она. Надо поискать на чердаке, — прерывисто отвечал запыхавшийся Крис.

Они миновали обжитые комнаты и зелёную ковровую дорожку. Алекс шёл, укорачивая шаги, чтобы не обгонять его. Парни остановились на лестнице у двери на чердак, обитой потемневшим железом.

— Я не хочу сидеть тут один. Вдруг он опять появится, — Алекс растерянно глянул на Криса.

— Попробуй всё-таки зайти. Может со мной получится? — Крис потянул на себя массивный валик дверной ручки.

Дверь открылась со зловещим стоном. Алекс подошёл вплотную, занёс ногу, но не смог сделать ни шага внутрь. Выглядело это нелепо, будто парень дурачится, изображая глупую сценку, как уличные артисты, что кривляньями выпрашивают у добродушных прохожих гроши и жидкие аплодисменты. Только лицо у Алекса было серьёзным. Никак не вязалось с его смешными потугами пройти на чердак боком, задом, головой или руками вперед. Всё бестолку. Крис протиснулся мимо него и спокойно оказался в душном затхлом пространстве. Не веря своим глазам и Алексу, Крис взял его за руку и с силой потянул на себя. Что-то мешало. Как будто ледяная конечность увязла в прозрачном тягучем клее. И вытянуть её оттуда было невозможно.

— Да хватит уже. Ты мне так руку оторвешь. Не получается у меня пройти, разве не видно? — сказал Алекс, выпутываясь из ослабевшей хватки.

— Как же так... Ну, тогда постой тут, я быстро. Если что — кричи. Я прибегу.

— Как будто у меня есть выбор, — Алекс закатил глаза, — эти чертовы загадки меня доконают. Одно хуже другого.

Дальше Крис пошёл один. Медленно и осторожно. Ноги то и дело спотыкались о коробки, носы ботинок врезались в ножки столов. Из крошечных квадратных окон свет вечернего солнца полосками ложился на предметы, окрашивая их в ярко-золотой цвет. Световые пятна мерцали и переливались волшебством. Правда, на самом деле это блестела пыль, но всё равно было красиво. Крис шёл вглубь чердака — ему показалось, что раз тётя так мало знает о рисунках, то их история уходит корнями далеко в прошлое. Чем дальше он шёл, тем древнее были вещи вокруг. Крис открывал шкафы и тумбы. По тётиным словам, рисунки должны быть в чём-то из них. Но пока там лежали только побитые молью пиджаки, выцветшие платья, стопки истлевающих книг, картины в надтреснутых рамах и прочий хлам, неизвестно из каких соображений запрятанный по шкафам. Крис обшарил не меньше десятка шкафов. В горле першило от пыли. Если бы он сейчас плюнул, то слюна наверняка была бы грязно-серой.

Одна из картин привлекла внимание Криса. На ней была изображена молодая женщина с гладким румяным лицом. Оно показалось смутно знакомым и красивым. Но подпись «Мари Андерсон» ни о чём не говорила. Ему попадались и другие портреты мужчин, женщин или детей, но их никак нельзя было связать с Алексом. Разочарование нарастало. Крис прислушался. Тишина здесь казалась слишком густой и давящей. Он бы не удивился, если бы она поглотила крик Алекса, как толща воды поглощает звук. Но он защёл так далеко, что не было смысла возвращаться и проведывать призрака — ушло бы слишком много времени и сил.

У самой дальней стены ещё оставались неизведанные шкафы и ящики. Открыв очередную ссохшуюся створку, Крис обнаружил деревянную приплюснутую коробку. Её крышку исполосовали тонкие беспорядочные штрихи букв, как будто кто-то в бешенстве выцарапывал их ножом. Штрихи тёмными канавками складывались в слово «Алекс». Крис нервно сглотнул, затолкав подальше пыльные слюни. «Вот оно», — подумал парень, бережно касаясь исцарапанной крышки. В коробке пухлой стопкой лежали плотные разрисованные листы. Взглянув на верхний, Крис ахнул — на него смотрел Алекс. Тот, которого он знал: юный, со светло-рыжеватами волосами и нахальным смеющимся выражением серых глаз. Портрет выглядел не так, внушительно, как остальные. Мазки красок лежали по-особенному, будто их клал неопытный, но искренний художник. Алекс был чудесным. Знакомые черты лица узнавались с первого взгляда. От восторга Крису захотелось прыгать. А ещё больше — показать всё это Алексу, ждавшему у двери. Он осмотрел другие отделения шкафа на случай, если там затерялось что-то подобное. Но там валялся лишь древний скучный мусор по сравнению с тем кладом, что был у Криса в руках.

Теперь все нагромождения комодов и столов как будто расступались перед Крисом. Он шёл легко и быстро. А может, так же собирал их острые углы, но от волнения не замечал этого. Всё померкло, кроме коробки.

У порога сидел насупленный Алекс. Руки сцепились замком вокруг коленей, а в выражении лица читалась обида на весь мир. Увидев Криса, он всполошился:

— Это ещё что? Об этом говорила твоя тётя?

— Да! Это невероятно! Там ты! Как живой. Смотри, — Крис начал снимать крышку.
Алекс нервно посмотрел по сторонам и махнул рукой.

— Стой. Давай вернёмся к тебе в спальню. А то вдруг... — он отвел взгляд, — там как-то спокойнее.

Крис понимающе кивнул.

Вернувшись в комнату, Крис с Алексом забрались с ногами на кровать. Крис сразу же раскрыл коробку и отдал Алексу первый рисунок из стопки.

— Красиво, — Алекс, затаив дыхание, вглядывался в собственный портрет. — Вот, значит, как я выгляжу. Теперь всё сходится. Спасибо тебе, — он внимательно посмотрел на Криса.

— Я рад помочь.

Крис вытащил остальные рисунки и принялся рассматривать их. Алекс заглядывал ему через плечо. На следущем был нарисован парень без рубашки, откинувшийся на спинку кровати. Это тоже был Алекс, но с непривычным выражением запрокинутого лица. Он улыбался. Слишком мягко, тепло и доверчиво для того Алекса, который сидел рядом. Крис заворожённо смотрел на новые эмоции на знакомом лице, он вдруг поймал себя на мысли, что по-настоящему хочет увидеть Алекса таким.

— Мне почему-то слишком грустно от этого рисунка, — тихо сказал Алекс, — листай дальше.

На новом рисунке Алекс плакал. Он стоял посреди поля, а спелые жёлтые колосья доходили ему до живота. На глазах и щеках застыли дорожки кровавых слёз. Душная оглушительная тишина заполнила комнату.

Дальше было ещё страшнее. Печальными больными глазами Алекс смотрел с рисунков. В крови, в синяках, стоящий на коленях, мертвый в траве, в гробу и пронизанный стрелами как Святой Себастьян. Везде одинаково прекрасный. Его обнимали костлявые руки. Смерть, изображенная в виде скелета, обратила к нему свои пустые глазницы и рот в мёртвом оскале. Было видно, как в остервенелом порыве кисть металась над картинами, как бережно прорисованная фигура Алекса тонула в тёмных размашистых линиях окружения. Как будто на парня налетел ураган. Он оставался тем же, а кровь, синяки, стрелы, гробы, скелеты, цветы, и тьма на фоне выглядели чужеродными.

Криса захватил грязный водоворот ощущений. Голова кружилась. Смотреть на Алекса, сжираемого чернотой, было невыносимо до глухого скрежета где-то в груди. Но и оторваться Крис не мог. Что-то не отпускало его, не давало оторвать глаз, поймало все его мысли в ловушку. Ничего больше не осталось в мире, кроме этих нервных сюрреалистичных картинок. «Нет. Алекс не должен умирать», — билась настойчивая мысль. А на смену ей пришла беспомощность. Крис не мог понять, что с ним происходит, да и не хотел. Никогда ещё ничья смерть не окунала его в такую горькую безнадежность. Тем более нарисованная.

Как же было радостно осознать, что Алекс всё еще сидит рядом. Крис повернулся к нему. Алекс не моргая, смотрел в пустоту, застыл, сделавшись похожим на статуи ангелов с кладбища. Серые глаза-провалы затопило влагой. Она блестела, проливалась через края на скулы и щёки. Настоящих слёз Крис стерпеть не мог. Он даже не успел толком подумать, а рука уже прикоснулась к холодной щеке, вытирая такие же холодные слёзы. Алекс вздрогнул. Прикосновение выдернуло его из оцепенения. По щекам ещё катились слезинки, но ладонь Криса спешила их смахнуть. Алекс не отстранялся, а смотрел на Криса так, как будто на его лице были зашифрованы ответы на все загадки в мире.

— Так не должно быть. Ты не должен умирать, — Крис тихо озвучил навязчивую мысль.

Сейчас ему было плевать, что он разговаривает с призраком мальчика, умершего много лет тому назад.

— Я не понимаю, — качал головой Алекс, — не понимаю, что со мной. В них что-то из моего прошлого, а я не знаю, что именно, не мог же я умереть десяток раз и всегда по-разному. Тогда что значат эти рисунки? Кто мог нарисовать такое? И зачем? Мне от них так тоскливо, — губы призрака задрожали. Он всё смотрел на Криса, ожидая то ли его одобрения, то ли ещё чего-то. А потом опустил голову и двинулся ему навстречу.

По рукам и груди Криса разлилась прохлада. Он обнял Алекса, повинуясь порыву, который захватил их обоих. В воздухе витало нечто неуловимое, просочившееся из-под плотной завесы тайны, которую они пытались открыть. Алекс так крепко сжал руки на спине Криса, что дышать стало трудно. Закружилась голова. Крису стало до того жарко, что ледяной Алекс мог бы растаять от прикосновений. Но он не таял. К щеке прижалась холодная влажная щека. Криса захватывало и уносило прочь непонятное чувство, комната плавилась, плыла перед глазами, оставалась только эта прохлада на щеке, под руками и на груди. Она не давала расплавиться совсем. Из груди рвалось что-то, предназначавшееся Алексу и им же выращенное. А ещё было чувство, как после страшного сна, где умирают любимые, а когда просыпаешься, то с облегчением обнаруживаешь, что они живы.

— Ты странный — прошептал Алекс, — как ты это делаешь?

— Что?

— Я как будто обычный человек. Не призрак. Как будто живу, понимаешь? Кажется, что мы давно с тобой знакомы и наконец-то встретились.

— И мне почему-то кажется, что я всегда знал тебя, — руки расцепились, Алекс отодвинулся и остался напротив.

Они смотрели друг на друга, оглушенные молчанием. Раздался стук. Потом ещё раз. Тётя Анна показалась в дверях:

— Кристофер, ты готов ужинать? — повисла пауза. — Что с тобой? Ты не заболел?

Алекс закатил глаза и откинулся к стене, закрыв ладонями лицо. Ладони двигались вверх-вниз, с силой терли глаза и щеки, прогоняя наваждение. Крис смотрел на Алекса и понимал, что сколько ни три лицо — не поможет. Они вскрыли нечто такое, что въелось им глубоко под кожу, и это понимание не сотрешь.
Опять он забылся прямо перед тётей, уставившись в никуда, будто рассматривал рисунок розовых цветочных ветвей, расползшийся по стенам.

— Да, тётя, я... — Крис нервно сглотнул, собираясь с мыслями, — всё в порядке. Пойдемте ужинать.

— Я тоже иду, — сказал Алекс глухим голосом сквозь руки.

Тётя Анна склонилась над Крисом и приложила ладонь ко лбу. Между бровей у нее образовалась тяжелая морщина. А водянисто-зеленые глаза смотрели с недоверием.

— Точно ничего не болит? Может, ты тоскуешь по дому, по родителям? Они позвонят, как только прибудут в отель.

— Знаю. Я просто задумался, не берите в голову.

За ужином Алекс молча сидел, прислонившись спиной к стене. Крис то и дело на него поглядывал, но тут же отводил глаза, чтобы тётя не сочла его за совсем ненормального. А она в это время рассказывала, как сама когда-то отдыхала в Ницце, какое там тёплое море и шикарное заливное из креветок. Каждую деталь она смаковала с оглядкой на Криса, преувеличенно бодро, чтобы он тоже смог окунуться в изысканную французскую атмосферу, которой вот-вот предадутся родители. Проникнуться получалось вяло. Меньше всего Крис хотел сейчас в Ниццу. Мысли в голове напоминали разваренную цветную мешанину из овощей, наподобие той, что лежала перед ним на тарелке. Он машинально цеплял её вилкой и отправлял в рот.

Вернувшись в комнату, Крис рухнул на кровать. Зарылся лицом в подушку, вдохнул запах старых перьев и стирального порошка. Наваливалась сонливая усталость. А в горле царапало как будто его слабо потерли наждачной бумагой. Алекс присел на край кровати.

— Что такое Ницца? Чего же ты туда не поехал, раз там так хорошо? — мрачно спросил он.

Крис отлип от подушки.

— У меня слабое здоровье, я бы там только мешал. Ницца — всего лишь курорт. С морем и дорогими отелями. Тётя нарочно его нахваливала, думает, я тоскую по родителям. Но я не успеваю тосковать, с тобой тут не соскучишься.

— Прости, что втянул тебя в свои проблемы. Знаешь, пошло оно всё к черту! Я тут подумал... А что если я никогда не существовал? Что если твоя тётя права, и те рисунки — только чья-то фантазия? Может ничего не знать о своём прошлом — не так уж плохо, — Алекс поёжился.

— Не надо так говорить, я рад, что встретил тебя. Никакая Ницца мне не нужна. Ясное дело, что ты существовал и как-то связан с этим Брайаном. А может и с Филиппом. Помнишь, в письме говорилось о покойном отпрыске Брайана? Вдруг, ты и есть его сын?

— Шутишь что ли? — фыркнул Алекс. — Вот так папаша, ничего не скажешь! А из могилы зачем он пришел, по-твоему? Чтобы сказать, как сильно соскучился? Или передать привет от мамочки?

Крис прыснул от смеха.

— Ничего смешного! — сказал Алекс, но глядя на Криса, тоже рассмеялся.

Их веселье было немного безумным. Крис прикрыл глаза, смеясь уже сразу всему, что случилось за последние пару дней. Призракам, семейным тайнам и холодному парню, что сидел с ним на одной кровати. Алекс откинулся на подушку рядом с Крисом. Успокоившись, они молча смотрели друг на друга. Веки у Криса сделались тяжелыми и открывались с трудом.

— Эй, Крис, ты что, уже засыпаешь? Тогда я... — Алекс поднялся.

— Тебе не обязательно уходить.

— А?

— Ты ведь ночью будешь сидеть здесь со мной, так? — Алекс кивнул, — можешь остаться на кровати. Тут удобнее, чем на полу.

Алекс не ответил. Только улыбнулся какой-то странной рассеянной улыбкой и отвел взгляд. Он молча следил за Крисом, пока тот готовился ко сну и натягивал пижаму. А потом лёг рядом. Крис по привычке потянулся к коричнево-золотому переплету книги, что лежала на столике рядом с изголовьем кровати. С Алексом было спокойно. Захотелось почитать перед сном, как будто не происходило ничего необычного.

— Слушай, а что это, и правда так интересно? Ну, вот эти книжки твои, — сказал Алекс и закусил губу.

— Мне нравятся. Иначе и не читал бы.

— А что там такого? Как там всё написано, что за истории такие? — голос как-то неловко дрогнул.

Прищурив глаза, Крис посмотрел на Алекса. У него возникла догадка:

— Давай я почитаю вслух, а ты сам узнаешь, — осторожно предложил Крис.

У Алекса заблестели глаза.

— Да? Почитаешь?

Приглушенный тускло-оранжевый свет ночника падал на страницы, его отблески терялись в складках одеяла, растворялись в темноте комнаты и лежали на лицах ребят. Крис сначала коротко рассказал, что было в начале книги, а потом стал читать вслух. С его губ слетали тихие, мягкие, словно укутанные шалью, слова. Алекс сидел, прислонившись к спинке кровати. Сначала он смотрел на Криса, а потом невидящим взглядом уставился на колени. Тёплая мягкость слов как будто унесла его в те далекие края, где любил бывать Крис вместе с книжными героями. Сон уже обнимал Криса за плечи, когда он погасил ночник. В темноте он услышал шёпот Алекса:

— Почитай завтра ещё.