Сокджин сидит на стуле и нервно кусает губу. Он искренне не понимает, как докатился до такого.
Ранее, он считал себя сильным и независимым омегой. Ким всего добивается сам и во многом преуспевает. Но стоит в поле зрения появиться Ким Намджуну, этот комок уверенности превращается в растерянность и смущение.
Джин просто не понимает, как смог полюбить такого человека. Нет, он любит своего пса, но любить человека это совершенно другое. Иные чувства и желания. При виде пса, ты не можешь закричать некое «возьми меня на руки» или «поцелуй». А человеку можешь.
Вот и омега сидит и думает, как же это охарактеризовать более кратко. Каждый раз, он приходит к одному мнению: все потому что любовь.
Он легко влюбился в эти ямочки, губы, глаза, тело… Ким влюбился в него и ничего не может сделать с этим.
Джин встал со стула и пошел в спальню, где лежит виновник его сомнений.
— Намджун? — позвал омега, садясь на кровать.
— Да? — отозвался альфа, откладывая книгу и принимая ту же позу, что и Джин.
— Я тебе нравлюсь?
Младший не ожидал такого вопроса, поэтому не сразу понял что ему нужно.
— Безумно, — отвечает Ким и притягивает к себе омегу. Старший телом чувствует тепло исходящее от Джуна и это ему нравится. Его глаза бегают по любимому лицу, и он неуверенно тянется за поцелуем. И он его получает. Сначала они просто сминали губы, посасывали, отстранялись и вновь сплетались. Джун берет его за подбородок и тянет вниз, почти тут же проникая языком внутрь. Он скользит по ровным зубкам и сплетает языки воедино. От этого голова кружится. Джин жмется к мускулистому телу и сжимает пальцами плечи, млея от ласк. Большие руки ловко подхватывают под ягодицы и садят на бедра. Горячие губы переходят на шею и немного грубо начинают оставлять свои метки на нежной коже. С губ срывается довольно громкий стон, стоит старшему чуть посильнее прикусить. В сторону летит единственная белая рубашка, которая была на омеге, и губы спускаются еще ниже, обхватывая розовый сосок и начиная его посасывать. Ким выгибается в спине, сильнее сжимая плечи, от чего ногти уходят под кожу Джуна. Но это ничто, по сравнению с тем, что прямо сейчас в его руках его омега. Тот, кого он любит больше всего на свете. Жаркий язык последний раз касается бусинки на груди и вновь возвращается к пухленьким губкам, страстно сминая их и покусывая. А Джин уже готов кончить от одних ласк и простых прикосновений к телу. Эти большие горячие ладони, что скользят по его спине, сжимая бока, спускаясь ниже до тазобедренных костей, большими пальцами проскальзывая к низу живота. Между ног отчетливо чувствуется возбуждение возлюбленного, на которое омега опускает взгляд и видит маленькое пятнышко в районе головки на серых штанах. Судорожно выдохнув, он дрожащими пальцами скользит по оголенному торсу, подцепляя резинку штанов и проходясь дальше к цели. Намджун вздрогнул, утыкаясь лбом в плечо, когда шаловливые пальчики обхватили агрегат, освобождая его от плена ткани. Старший кусает губу, понимая, что брать в рот при первом же разе — слишком много. Он горд, но вот потрогать столь интересную вещь очень даже не против. Поэтому мягко водил вверх-вниз по всему стволу, с упоением слушая утробное рычание и редкие стоны, от чего у самого все внутри горело, вызывая совсем не правильные звуки. Когда сил терпеть сладкую пытку омеги просто не было, Намджун начал проталкивать в узкое колечко мышц пальцы, видя как парня пронзило током. Рука старшего непроизвольно сжалась, принося острое удовольствие партнеру. Джун ничего не предпринимает, позволяя привыкнуть к двум пальцам в отверстии. После он пытался раздвинуть их на манер ножниц, немного проталкивая до костяшек. А Сокджин в конец потерялся в эмоциях и ощущениях, громко постанывая и насаживаясь глубже.
— Не мучай, — протянул омега, понимая, что мужчина специально ничего не делает, видя как ему хорошо. — Войди уже!
— Но будет больно, — выдохнул Намджун, покусывая кожу на шее. Ким старший стонет, когда пальцы сделали грубый толчок. Он толкает грудь альфы, роняя его на кровать, и привстал, одной рукой опираясь на грудь, а вторую заводя за спину, поддерживая член. Подставив его к своему анусу, он тяжело выдохнул, закусывая нижнюю губу, и начал насаживаться, щурясь от удовольствия. Все тело пробило острой судорогой, в пальчиках закололо, а в животе что-то запорхало. Джун шумно выдыхает, обхватывая бедра и резким движением входя до самого основания.
— П-презерватив, ох, черт, — проскулил Сокджин.
— Черт с ним, — рычит Намджун, начиная толкаться в податливое тело. Из-за позы делать размашистые точки не получается, но и этого хватает, чтобы обоих накрыло от удовольствия. Каждый толчок сопровождается несдержанным стоном, шлепком тело об тело и утробным рычанием.
***
Старший дует щеки и губы, озлобленно шаркая лопаткой для готовки по сковородке, где готовится яичница для себя и возлюбленного. Еще вчера вечером ему позвонили из агенства и «любезно» напомнили о фотосессии, которую он пропустил, млея от ласк любимого. А потом и сильно наругали за оставленные засосы и укусы, а главное метку, что отчетливо виднелась даже из далека. Хоть Джун и все еще спит, Сокджин многое успел обдумать и закупился тестом для беременности. От раздумий вывел мелодичный звук пришедшего на телефон омеги сообщения, заставляя его выключить газ и открыть письмо из их общего чата.
Тэ: Ребят, кто-нибудь может приютить малыша Кукки к себе на время?
Чим: Малыша? Если эта груда мышц малыш, то я кто? Лилипут?
Тэ: ЧимЧим, солнце мое, именно малыша. Он стал кроликом обратно, видимо так комфортнее.
Чим: … А, ну ладно. Я, в принципе, могу, да и Шуга-хен не против.
Джи: Что значит, ему в форме кролика лучше?
Тэ: Не знаю, он с самого утра такой.
Чим: У меня все нормально.
Джи: У меня тоже… вроде бы.
Тэ: Вроде бы?
Джи: Ну да. Спит, а что?
Чим: Что за бред, ребят, они, в конце концов, питомцы, им так удобнее. Я люблю Шугу и полностью доверяю.
Джи: Хах, я тоже люблю свое свое недоразумение.
Тэ: Ой, ребят, кажется все, что нужно в жизни мы уже сделали. Карьера есть, альфа есть, осталось только ребенка завести.
Чим: Хаха, даа.
Джи: Рано еще вам об этом думать. Но все таки... было бы не плохо.
Конец.
