Мразь

Каждой

    Ждать — не самая сильная черта Чонгука. Он не привык это делать. Чон никакой там не Хатико из слезливого фильма, но сейчас ему кажется, он близок им стать. И не понимает, где он нашел таких тормозов. Неужели для того, чтобы притащить в кабинет его предназначенного нужно столько времени? К слову, а сколько вообще время-то? Гук поднимает голову и пытается разглядеть часы, висящие на стене справа. Ему кажется или время уже восемь вечера? Выплюнув короткое ругательство, парень поворачивается к свистку блаженства. Не вдыхает, просто смотрит. Водит по порошку, затем пытается втереть в стол. За этими бессмысленными действиями вдруг ощущает неприятную шероховатость на поверхности любимого стола. Стряхивает блаженный снег. Приглядывается, склонившись к столу, так, что почти касается его носом. Находит раздражающий дефект. Какая-то мелкая царапина. Как, казалось бы на пустом месте, Чон выходит из себя. Выливает на стол остатки виски, оставшиеся в бокале, рассматривает царапину, размазывая по ней янтарную жидкость. Хмурится ещё больше. Вытаскивает новую бутылку, открывает, плескает в бокал. Тут же выпивает, будто обычную воду. Откидывается назад, но царапину из виду не теряет. Сжимает пустой бокал, затем вдруг вновь пододвигается к столу, та царапина не дает ему покоя. Начинает скрипеть дном бокала, потирая его об поверхность стола. Краем уха улавливает, как наконец дверь в его кабинет приоткрывается. Не спешит поднять глаза. Он, блять, сейчас занят. Понять бы ещё хоть самому, чем конкретно. Вошедший ведет себя неожиданно слишком тихо. Гук наконец оставляет стол с бокалом в покое и поднимает глаза. Удивленно приподнимает бровь. С каких это пор его предназначенный приобрел способность превращаться в его предков? Переводит взгляд, что на отца, что на мать, стоящих рядом и молча смотрящих на сына, затем переходит им на Намджуна, стоящего немного поодаль от них. Усмехается. Вот сука. «Похоже, развлечься сегодня не получится, — на этих мыслях бинты на его запястьях вновь намокают, прорисовывая уже до тошноты заебавшее Чонгука „Мразь“. Родители все ещё молчат. — Неужели в поездке языки проглотили?» — о, такой поворот был бы Чонгуку на руку.      

 — Боже, Чонгук, что это? — с ужасом смотря на запястья Чона, начинает мать, растаптывая его оптимистичные было мысли. Ну да, как же, так ему точно повезти не могло. С тех пор как появился этот его предназначенный и это ебучее клеймо на запястьях, у него вообще началась сплошная полоса невезения. Похоже, теперь он и правда проклят.