Мразь

Шлюха

Гук не понимает, с чем его люди там так долго возятся и втаскивают парня в его кабинет, можно сказать, постоянное место обитания, только к ночи. Таким, как и хотел Чон. Слегка потрепанного, видимо из-за попытки убежать, непонимающего, что происходит, растерянного. Очень красивого.      

 На парне кофта с длинными рукавами, была ещё куртка помнится Гуку, но та, видать, осталась за дверями кабинета, пока тому связывали руки спереди. Гуку не видно, есть ли что-либо на чужих запястьях, но подозревает что их нет, были бы, так не прятал за длинными рукавами, это ведь не разрешено, вообще-то. Двое его людей подталкивают парня в спину и исчезают за дверью. Джуна среди них Чон не наблюдает, и надеется тот не звонит куда не надо, чтобы нажаловаться его папочке. Отец ведь не одобряет как таковое насилие. Хотя, в общем-то, Гуку наплевать даже если тот и будет осведомлен. Что он сделает с единственным наследником? Мамуля, если что, тут же за него вступится.       

Чон забивает на эти мысли, подходит к прислонившемуся спиной к двери парню, проводит по его удивительно мягким светлым волосам и дергает на себя за связанные руки. Тот чуть ли не падает из-за связанных, в имитации наручников, ног. От парня приятно пахнет, даже вроде чем-то знакомым. Чон на этом не зацикливается, не суть. Практически утянув его за собой, заставляет сесть того на стол. Смотрит, возвышаясь над ничего непонимающим парнем. Затем, вдруг толкает того назад. Парень немного ударяется о стеклянную поверхность. Хорошо, что стекло такое прочное, а то бы разбилось уже давно. Светлые волосы паренька разметались по столу, его темные глаза с длинными ресницами заполняются испугом. Чон цепляется за эту эмоцию, не позволяет тому подняться. Пресекает его попытки. Он хочет немного поиграть. Делает быстрый вдох снежного вдохновения. Чувствует, как учащается сердцебиение. Сходит некий мышечный спазм, но это только раздразнивает его на дальнейшие действия. Чон садится в области живота парня, чувствует прокатившуюся по его телу дрожь. Это так будоражит. Даже хлеще, чем тот ненасытный пару дней назад. Парень размахивает перед собой связанными руками. Так неуклюже, что Чонгуку хочется рассмеяться. Откуда такая наивность? Хватает его за руки. Останавливая, убирает волосы с взмокшего, видимо от волнения, лба. «Красивый», — вновь повторяется сознание. Кожа гладкая, а губы, наверно, очень сладкие, но Чон почти никогда не целуется со своими игрушками. А этот сейчас ещё и укусить же может. Он бы хотел хотя бы провести по их поверхности, но они скрыты за чем-то похожим на скотч. Парень скулит или кажется, но Чону нравится. Он обводит взглядом его кофту, она мешает разглядеть больше. Да и руки эти, все пытаются оттолкнуть от себя. Гук немного привстает и переворачивает парня, тут же садясь обратно. В этот раз в область поясницы. Он тянет мешающую кофту выше, открывая вид на прекрасную спину, ровный позвоночник. Парень вздрагивает и что-то мычит. «Правильно делает», — думает Гук. Так интереснее, хоть и немного неудобно. Он проводит по идеальной линии позвоночника и понимает, что его вновь накрывает, словно лава сходит с жерла вулкана и уносит все на своем пути, сжирая жаром все живое. То же творится сейчас и внутри Гука. Неужели «вдох» в этот раз вошел в кровь с еще большей наэлектризованностью? Кажется, будто кровь внутри горит. Чон приподнимается. Он понимает, для парня снизу это первый раз и хочется сделать это его открытие в новое ещё более интересным. Он соскребает немного снега сбоку от себя, садится немного повыше на спину парня. Опускается чуть вперед, приподнимает паренька, слегка хватая за шею и заставляет вдохнуть немного. Парень пытается не дышать, уйти от чужой ладони. Гук начинает раздражаться. Хватает его за светлые волосы, тут же отпускает, затем зажимает ему нос, заставляя содрогаться под собой. Убирает руку и вместо нее подсовывает ту, что с тонкой полоской блаженства. Ненароком парню все же приходиться вдохнуть, он пытается прокашляться, но его рот заклеен. На чужих глазах, склонившись, Чон улавливает слезы. Он безуспешно фыркает, но эффект от вдоха тут же разливается по чужому телу. Он затихает как-то. Чонгук в это время встает с него, стягивает тело к краю стола и расстегивает ремень на его джинсах. В голове поджигается очередной фитиль. Взрывается небольшая петарда, отдаваясь небольшими хлопками по всему телу. Собственное сердце, кажется, стучит и снаружи. Это точно что-то новенькое. Иное — это все же оно. Гук был прав. Он стягивает с парня штаны вместе с черными боксерами, открывая ещё один отличный вид на подтянутую задницу. Возбуждение тянет тяжестью в его собственных брюках. Скорее стянув мешающую ткань и с себя, ощущая возвращающееся сопротивление со стороны парня, вспоминает, что его, в отличие от прежних шлюх, не помешало бы растянуть. Тот парень продолжает что-то жалобно мычать, но Гуку то больше напоминает какую-то симфонию из приятных звуков.       Он входит в него первым пальцем, прежде влажно смочив его слюнями, так как нет времени искать лубрикант. Тело парня словно подбрасывает на стеклянной поверхности. Он ерзает, дрожит. Чон понимает, от непривычки. Ничего, скоро это изменится и станет очень хорошо. Этим делом, растяжкой, Гук заниматься не любит, но парень такой узкий, что если не растянуть как следует, есть вероятность порвать его анал, а такое тело жалко так портить. Поэтому Чон терпит и медленно запускает в него третий палец. Ощущает боль в районе собственного сердца, какое-то жжение уже и не похожее на кайф. Пытается не обращать на то внимание, все из-за бьющего через край желания, понимает он.