Мразь

по паре

Гук сидит на скамейке во дворе, когда улавливает среди посещающих знакомое лицо. И это не его родители, не Намджун, и даже не кто-то из ближайшего приближения. Это одна из его игрушек. Та самая, что «Шмара». У Чонгука кружится голова, но он все же встает со скамейки, на которой сидел, и тихонько идет в сторону ограды, за которой главная дорога на свободу. Тут же краем глаз улавливает, что бугаи, стоящие неподалеку, следят за каждым его шагом. Чонгук старательно делает вид, что просто прогуливается и остановливается у ограды, лишь для того, чтобы передохнуть: сил-то отчего-то в последнее время совсем мало. «Будто в рыхлого старика превратился, не иначе», - сплюнув, недовольно размышляет Чон. Дотронувшись до поверхности, за которой живет его вдох, высматривает ту самую «Шмару», околачивающуюся там у главного входа. Интересно, что она тут делает? Как не крути, а эта клиника дорогого сорта, не её, как помнится Гуку, уровня. Шлюха бы вряд ли нашла столько денег, чтобы позволить запереть себя в эту разрисованную клетку. А вот сам Гук с удовольствием бы сейчас поменялся с ней местами. И ещё бы денег подкинул, лишь бы оказаться по ту сторону ограды. Увы. Гук осторожно прислоняется лбом к холодной ограде, стараясь все также не привлекать внимания, затем тихо посвистывает, типа просто так. Что ему, свистеть что ли нельзя? С этим свистом по собственной груди разносится пустое эхо. Та самая «Шмара» по началу не обращает на это внимание, затем как-то отвлекается, все же оборачивается, замечает по ту сторону от ограды старого знакомого, если можно так сказать. Удивленно приподнимает брови, затем обращает внимание на бугаев с той же стороны, делает вид, что останавливается неподалеку от ограды, поправить шнурки на сапогах. И ждет того, что скажет ей Гук. Сама не говорит ни слова, ведь раньше такого права ей не давалось. И пусть сейчас Чонгук для нее, конечно уже, не совсем клиент. Тем не менее, нарываться на неприятности девушке совсем не хочется.

Чон понимает с чем связано ее молчание. Да, открой она рот раньше, ей бы быстро его закрыли, и не мудрено, что, возможно, и навсегда. Но, не сейчас. Сейчас свободна именно она, в отличие от Чонгука. Теперь тут затыкают его самого. Кучей всяких бессмысленных «заменителей» и ещё хуй пойми чего. Нога, на которую он опирается, быстро немеет. Парень хватается за ограду, меняет ногу, на которую взваливал основной вес, а эту растирает, не теряя из виду бывшую игрушку.

- Можешь больше не молчать, - как можно тихо, но слышно для опонента, говорит Гук. - Мы с тобой теперь, знаешь ли, очень похожи, - Чон замечает, как девушка на этих словах застывает, видимо не совсем понимая, чем это они там могут быть похожи. Если, конечно, тот не говорит ей сейчас о любви к сексу, потому как если это, то да, они конечно же похожи. Парень же переводит взгляд на свои бинты. Удивительно, в кой-то веки они наконец не кровоточат. Поразительно, блять.