Альманах Одиночества

Первые неудачи в большом городе.

Портвеалла. Двадцать два года до начала войны.

Правда была в том, что он понятия не имел, что теперь делать.

В деревне Томтитсонов было так спокойно, все свои, никакой спешки, и только ветер несет листву через верхушки гор, но сейчас Генри стоял на вокзале, вокруг него суетились прибывшие вместе с ним пассажиры и их встречающие, а его только пронзило осознание, что у него даже нет никакого плана. Ну, вот он и в Эрасте. Он же этого так давно хотел, да? К нему подошел работник вокзала и попросил отойти подальше, чтобы дирижабль могли подготовить к следующему полету. Генри послушался и огляделся. А как вообще должен выглядеть парень, обещавший его встретить? Сам Томтитсон сейчас походил на мешок картошки, до такой степени он был закутан в свой балахон с кучей заклепок и ремешков, на голову был натянут капюшон, а низ лица скрывала тканевая маска, так, что разглядеть можно было только светло-синие глаза, как крылья синицы, сидящей в клетке, прикрепленной к рюкзаку за его спиной, и челку более темного оттенка. Как бы дома он не убеждал мать, что все с ним будет в порядке, и ему не обязательно для этого выглядеть, как пустынный бродяга, она настояла. Отец лишь усмехнулся.

— Кто из вас Генри Томтитсон? — сложив руки рупором, прогремел высокий рыжий парень.

Вокруг него тут же образовалось пустое пространство, несмотря на забитость площади, а прохожие стали косо посматривать. "Этот парень сошел с ума или здесь в толпе и вправду есть Томтитсон?" — задавались они вопросом, пока Генри не знал, что предпринять. Тем временем, парень снова сложил руки, намереваясь повторить вопрос, но синеволосый быстрее подскочил к нему и закрыл рот ладонью.

— Что ж ты так орешь, — шипел на него Генри, отводя в сторону, — это ты Реджинальд Мартлет?

— Он самый, а ты значит Генри Томтитсон, — рыжий во всю улыбался ему.

— Да, и теперь об этом знает вся площадь, — буркнул он.

— Прости. Но готов поспорить, что в таком прикиде тебя бы и мать родная не узнала.

Не то чтобы он особо тщательно выбирал себе соседа. Даже больше. Выбора не было вовсе. На его объявление о поиске сожителя отозвался лишь этот странный парень, и Генри предполагал, что тот и должен оказаться странным.

— И все же почему ты решил, что хочешь жить со мной? — решил спросить Томтитсон, пока они шли к их квартире. Как ему объяснил Реджи в письме, прежде он жил в этой квартире со своим парнем, но они расстались, а один оплату он не тянет.