Путь Долга и Любви

Глава 3

Всю жизнь, сколько себя помню, меня щадили, оберегали, за мной присматривали. Да и сама на рожон не лезла, в неприятности не впутывалась и вообще старалась вести себя взвешенно. Наверное, именно поэтому сколь-нибудь острых событий в моей жизни раз-два и обчёлся. Поездка в дурборскую академию магии — одно из них. И по той же причине я очень редко испытывала чувство страха. Ну не было у меня поводов бояться! Не было... До этого дня. Я отлично понимала: Кир, несмотря на все эти рыки и неприкрытую злость, вреда не причинит — просто руки у брюнета коротки. Но мчась по расчищенной от снега дорожке, я ужасно, просто до колик боялась, что боевик догонит. Слишком хорошо представляла, чем грозит эта встреча. Разговором! Глупым, унизительным разговором, в ходе которого меня будут пытаться убедить, будто чёрное — это белое, и наоборот. Я уже прямо слышала это гнусное, исполненное лживого отчаяния: «Эмелис, ты всё не так поняла! Просто не время, понимаешь? Я собирался сказать отцу, но чуть позже. Я должен был его подготовить. Ты же умница, Эмелис, и тебе не хуже меня известно, как устроена жизнь. У семьи свои планы на мой брак, но... мы справимся, любимая». Впрочем, после того представления, которое устроила в библиотеке, Кир может и другой контрданс станцевать. Под названием «Как ты могла так меня подставить, Эмелис!» Ведь отец Кирстена далеко не глупец и, разумеется, понял, что до дома терпимости мне ой как далеко, а вот до академии магии — близко. Это был второй повод мчаться за Тэссианом, не обращая внимания на бьющий в лицо холодный ветер и болезненную колотьбу в боку. Помнится, синеглазый упоминал, что за ним с самого начала была установлена слежка. Но Киру удалось вычислить и перенастроить почтовый портал, которым ректор отправлял донесения деспотичному родителю. Все письма проходили цензуру боевика. Он переписывал послания, подделывая почерк ректора, и жил в своё удовольствие. После концерта в библиотеке отец Кира точно сообразит, что в докладах, которые ему отсылали, есть дыры. Он непременно придёт разбираться, и я не уверена, что жабообразный глава академии выдержит этот допрос. Впрочем, даже если Морвен меня не сдаст, расследование всё равно неминуемо. Рано или поздно моё инкогнито будет раскрыто, а значит, есть только один выход — бежать! Куда именно — вопрос десятый, главное — подальше отсюда. И нет ничего удивительного в том, что мои желания совпали с желаниями администрации. Я стала проблемой, причём глобальной. Если от меня не избавиться, то к вечеру дурборская академия может лишиться пары корпусов, а авторитет преподавательского состава обратится в прах. — Стой, — выдохнул Тэссиан, когда мы взлетели на крыльцо административного корпуса. И даже за рукав поймал, чтоб уж наверняка. Сухопарый помощник ректора дышал тяжело, моё дыхание тоже сбилось, в боку по-прежнему кололо, щёки пылали. — Нужно отдышаться, — пояснил парень. — И... там твой отец. Услышав эту новость, я едва не рухнула. А потом вцепилась в Тэссиана, спрятала лицо у него на груди, потому что справиться с эмоциями не получалось. Большего счастья я и вообразить не могла, но... если папа увидит в таком состоянии, допроса не избежать. Впрочем, допрос всё равно будет, но я должна заработать хоть маленькую отсрочку. Дыши, Эмелис из рода Бьен. Дыши! Порог телепортационного зала, куда ввел Тэссиан, я переступала с очень серьёзным, очень сосредоточенным лицом. Сердитый взгляд по сторонам. Миг. Момент узнавания, и из груди вырывается сдавленный стон, на глаза наворачиваются слёзы. Слёзы настоящие, потому что плакать по заказу я так и не научилась, а вот всё остальное — притворство чистой воды. Единственный способ избежать допроса. Впрочем, лгу. Радость тоже настоящая. — Папа... Да, приличным, воспитанным девушкам бросаться на шею к мужчинам не положено, даже если мужчина — родной отец. Но я же, ко всему прочему, магичка. Я не постеснялась, а господин Форан... он не возражал. Отец ничуть не изменился за это время. Всё та же лёгкая полнота, пухлое лицо с заметными мешками, лысина, которая была у папы, сколько себя помню, и седина, которая появилась не так давно. В момент, когда он только поступил на службу во дворец, эта самая плешь и маленький рост являлись поводом для насмешек, но... времена давно изменились. — Эмелис... Объятия, которыми меня встретили, были болезненно крепкими и до того жаркими, что слёз не удержала. Прижалась щекой к сухой щеке отца, громко всхлипнула. И тут же услышала добродушное: — Полно, Эмелис... Всё хорошо. А следом нервное покашливание и куда менее оптимистичное: — Господин Форан, простите, но вам бы поторопиться. От этих слов невольно вздрогнула, а вот отец остался спокоен и невозмутим. Едва я выпустила его шею из захвата, обнял за плечи и кивнул ректору. — Мы готовы, господин Морвен. Круг портала слабо мерцал, что означало — переход случится незамедлительно. Жаба уже шагнул к кругу и прокашлялся, готовясь прочесть заклинание, когда в наш междусобойчик вклинился Тэссиан. — Госпожа Эмелис, ваш саквояж, — сказал парень, протягивая предельно знакомую вещицу. — Вы простите, но всё случилось так неожиданно, что собрать остальные вещи не успели. Ваши чемоданы отправим транспортным драконом. — А это? — уточнила я, кивнув на саквояж. — Здесь, как объяснила комендант вашего общежития, всё самое ценное. Драгоценности, духи, бумаги... Саквояж, конечно, взяла, и лишь теперь поняла — я... ничегошеньки не понимаю. Папа в академии, и это прекрасно, но как он тут очутился? Вернее — почему пришел? Переступая порог административного корпуса, я была убеждена, что отца вызвал Морвен, ибо причин для обращения к моему родителю предостаточно. Но если бы господин Форан знал хотя бы часть истории, он бы не был столь спокоен. А его реакция на эту спешку? Ведь папа не против поторопиться. Почему? — Господин Форан, госпожа Эмелис, прошу, — сказал ректор, отступая от начавшего вращение круга. — Благодарю вас, господин Морвен, — кивнул отец. Я тоже сказать хотела, но мне не дали. — Прощайте, господин Форан. — В этот раз ректор даже поклон отвесил. И уже мне: — Госпожа Эмелис, я... Где-то снаружи раздался оглушительный грохот, и Жаба запнулся. В маленьких, глубоко посаженых глазах ректора мелькнула паника. — Вам пора, — нервно сглотнув, заключил Морвен. Отец благодушно кивнул, и мы шагнули в портал. Мир изменился. Стационарные порталы — штука отличная, но, увы, не всесильная. Действие каждого ограничено качеством портальной матрицы и мощностью источника, который портал питает. При переходе в замок госпожи Венты проблем не было потому, что замок не так уж и далеко от академии. А вот столица Верилии, увы, несравнимо дальше. Нам пришлось пройти ещё три портала, о местонахождении которых я не догадывалась, да и не спрашивала, прежде чем взгляду предстал смутно знакомый зал, с колоннами розового мрамора. Отец вновь прижал меня к груди, а за спиной прозвучало учтивое: — С возвращением, господин первый министр. С возвращением, госпожа Эмелис. Я перестала дышать, но всего на миг. Когда отец разжал объятия, повернулась к говорившему. Он был высок и худощав, а лицо показалось знакомым. О том, что действительно могли видеться, свидетельствовал значок на отвороте камзола — щит с пересекающей его молнией. Символ верилийской академии магии. — Дежурный маг, — с поклоном пояснил молодой человек. Уголки его губ дрогнули, а я совсем растерялась. Просто очень трудно перестроиться и... — А мы... — Королевский дворец, — разгадав моё недоумение, пояснил маг. Я внутренне дрогнула. Ну да, конечно. Следующие мои слова парню пришлось читать по губам. — Портал заблокируйте. Сказала, и лишь после этого до меня дошло. Дворец. Мы во дворце! А это дежурный маг, и портал он в любом случае заблокирует, чтобы избежать несанкционированных переходов. Сюда вообще без метки вызова не попасть. Так что Кирстен, даже если вычислит наш путь, не догонит. А следом осознала ещё кое-что... — Первый министр? — резко поворачиваясь к отцу, прошептала я. Папа улыбнулся и кивнул. — Но... Договорить я не успела, потому что двери зала распахнулись и на пороге возник высокий молодой мужчина с длинными пепельными волосами, чёрными, как сама ночь, глазами, тяжелым подбородком и орлиным носом. Он был одет в чёрный камзол, строгость которого нарушала лишь россыпь бриллиантов на вороте-стойке, узкие брюки и высокие сапоги. А ещё... ещё он улыбался. Причём исключительно мне. — Рид, — выдохнула я ошарашенно. Нет, я знаю, что он всегда при отце, но увидеть жениха так скоро не ожидала. А ещё меньше ожидала увидеть, как отец сгибается в поклоне, чтобы через миг произнести: — Ваше величество... Шок? Нет, это не шок, а самый настоящий обморок! Только воспитание и осознание того, где именно нахожусь, позволили сдержаться от слишком бурной реакции. Впрочем, строить из себя каменное изваяние тоже не стала — удивлённо приподняла брови и чуть-чуть, самую малость, приоткрыла рот. Рид подал знак дежурному магу, и тот поспешил выйти. И лишь когда остались втроём, отец соизволил пояснить. — Планы немного поменялись, — сказал он. Потом развернул к себе, взял моё лицо в ладони и добавил с улыбкой: — Ты не станешь принцессой, Эмелис. Ты станешь королевой. По спине побежал холодок, ноги резко ослабли, но я не позволила себе покачнуться. Прошептала только: — Папа... Но он уже не слушал, отступал, чтобы освободить место... моему жениху. Рид приблизился стремительно. Столь же стремительно обвил руками мою талию и прикоснулся губами к щеке. Я онемела и остолбенела, но... но у меня были лучшие учителя и выдавить из себя улыбку, которая со стороны казалась счастливой, я сумела. — Вечером поговорим, — подмигнул отец. Невероятно довольный, невероятно счастливый. Я же, едва ли не впервые в жизни, оказалась на грани самого настоящего обморока. Хотелось крикнуть — подожди! Не уходи! Не оставляй меня тут! Но... — Я ужасно скучал, — прошептал Рид. А когда за отцом закрылась дверь, отнял саквояж, который по-прежнему сжимала в руке, бросил этот самый саквояж на пол и прильнул к моим губам. Рид целовал напористо и жадно. Не давая шанса не то что отстраниться — даже ответить на поцелуй! А я... а мне так дурно стало, даже голова закружилась и тошнота подступила. — Эмелис, малышка... — прервав эту пытку, выдохнул Рид. — Я... И снова поцелуй. Куда более жадный, чем первый. Его язык... он, кажется, уже в горле! Сил сопротивляться не было, но я всё-таки смогла упереться ладонями в грудь жениха, намекая тем самым, что это безумие пора заканчивать. Ридкард, хвала Всевышнему, понял и от губ моих оторвался. — Я тоже скучала, но... всё так неожиданно. — Тебя с лекции выдернули? — с тёплой улыбкой спросил Рид. — Да. О нет! Когда же это кончится! Я едва сдержала желание вонзить каблук в его ногу и поднять физический щит. От желания укусить тоже с трудом удержалась. Зато когда наречённый выпустил мои губы из очередного плена, была готова ко всему и допускать четвёртого поцелуя не собиралась. — Рид, я безумно за тебя рада. Ты самый достойный... — За нас, — перебил черноглазый. Я несколько опешила, а он пояснил: — За нас, Эмелис. Это наша победа. Твоя и моя. Ох... дохлый тролль! Я знаю, что отец ради меня старался, но называть вхождение на престол Верилии моей победой — это слишком. — Ты моя королева, — продолжал Ридкард. — Ты моя... Я так хотел, чтобы ты присутствовала на коронации, но обстоятельства... — А когда состоялась коронация? — Вчера, — отозвался... их величество. Обнял крепче, так, что больно стало, и добавил: — Представляешь, мы же на грани провала были. Но Дурбор отозвал войска, которые выслал в поддержку Уйлима, и вот. Большая часть оппонентов переметнулась на нашу сторону. Парламент поддержал почти единогласно. Верилийская армия большей частью промолчала, поэтому предстоит чистка. А маги... — Что маги? — Центрус не признаётся, но все понимают. Маги поддержали из-за тебя. Королева с сильным магическим даром устраивает Орден куда больше, нежели обычная, пусть и родовитая, женщина. — Рид, погоди... — Этот шквал информации с толка не сбил, но я всё-таки растерялась. — Рид, расскажи по порядку. — Вечером, — ответил наречённый. Опять потянулся к губам, но я увернулась. Воскликнула протестующе: — Рид! — Любопытство сильнее? — усмехнулся черноглазый. Вывод неверный, но я кивнула. Правда, подробностей всё равно не добилась, ответом мне стало уже слышанное: — Вечером. Он выпустил из капкана рук, отступил на шаг и церемонно поклонился. Жест своеобразный — ведь Рид... раздери меня гоблин, никак не могу привыкнуть к этой мысли. Рид — король! Я хотела присесть в реверансе, но передумала. Во-первых, я — магичка. Во-вторых, имею полное право побыть в шоке. Ведь новость в самом деле неожиданная. Зато я решилась спросить: — А почему вечером? Почему не сейчас? — Сейчас у меня совещание, — улыбнулся мой будущий муж. — Я сбежал, чтобы встретить тебя. Радости по этому поводу не испытала, но приличную моменту улыбку изобразила. — Устраивайся, малышка. Приходи в себя. А мы с Фораном придём, как только освободимся. — Спасибо, — выдохнула я. И добавила совсем тихо: — Спасибо, дорогой... В резиденции верилийских монархов я, разумеется, бывала не раз — всё-таки не простая селянка, а дочь первого министра. Но мысль о том, что теперь мне придётся жить в этих стенах, вызвала лёгкий прилив паники. Шагая по коридорам и залам, вслед за приставленной ко мне горничной, я мысленно вздыхала и морщилась. Правда, спроси кто — а чем не угодил дворец, ответить бы не сумела. Не знаю. Просто неуютно и всё. Вот только вырваться отсюда, хоть на время переехать в родовое поместье семьи Бьен не получится. Меня не отпустят, в том числе из соображений безопасности. Я ещё не знаю всей ситуации, но одно ясно наверняка: надеяться на то, что все оппоненты отца уже успокоились — глупо. Значит, придётся быть очень осторожной и... послушной. Мы преодолели ещё один лестничный пролёт и оказались в длинном коридоре. Яркие магические светильники под потолком, изящные статуи в нишах, массивные, явно усиленные магией двери. Покои, отведённые мне, располагались примерно посередине. Горничная — стройная женщина средних лет с печатью усталости на лице — сноровисто отперла дверь и отстранилась, пропуская в небольшую, не слишком уютную гостиную. Я ощутила лёгкий запах сырости и плесени — видимо, этими комнатами очень давно не пользовались, а готовили покои в явной спешке. В малюсеньком кабинете, который примыкал к гостиной, посторонних запахов не чувствовалось. В спальне — тоже. — Как вас зовут? — обратилась я к горничной. — Моё имя Тильда, — сделав книксен, сообщила та. — Как давно вы служите во дворце? — Десять лет, госпожа. Я не выдала своей тревоги даже взглядом, но ход моих мыслей женщина поняла верно. — Сейчас всю дворцовую прислугу проверяют менталисты, — потупившись сообщила Тильда. — Я проверку уже прошла, так что... Я оборвала её речь жестом. Кивнула. Делать вид, будто ни секунды не сомневалась в порядочности горничной, не собиралась. Просто лгать в этой ситуации бессмысленно, и нет ничего удивительного в том, что меня интересует благонадёжность этой женщины. — Саквояж можете поставить на комод, — сказала я. — И принесите чаю. — Конечно, госпожа Эмелис. Женщина удалилась, я же сняла шубку и отправилась выяснять, какая из трёх дверей, обнаруженных в спальне, ведёт в гардеробную. Ну вот и всё, конец моей свободе. О дипломе мага-защитника тоже можно забыть, потому что вернуться к учёбе мне точно не позволят. Впрочем, последнее расстраивает меньше всего. К дохлому троллю магию. И Кирстена туда же. — Я очень рад, что тебя тут не было, Эмелис, — начал рассказ отец. Он сидел в кресле, в гостиной моих новых покоев, с бокалом вина в руке. Рид разместился в соседнем кресле, тоже бокал держал, но пить явно не собирался. — Знаешь, все эти интриги... Я не ожидал, что всё выльется в столь грязную игру, — со вздохом сказал отец. Я одарила его печальной улыбкой, но ни чуточки не поверила. Всё он знал. Кому знать, как не ему? — Ты же помнишь, последние два года их величество Рангар был настолько слаб и болен, что делами королевства совсем не занимался. Он даже указы подписывал не читая. Как политик и гарант процветания Верилии Рангар был уже мёртв, понимаешь? Да, я понимала. Причём ещё до того, как вся эта заварушка началась. Впрочем, этот момент отец не для меня, скорее для себя самого подчёркивал. — Тем не менее моя инициатива начать решать вопрос престолонаследия до того, как дух Рангара покинет тело, была воспринята неоднозначно. Часть наших... — Отец неприязненно поморщился. — Наших, с позволения сказать, парламентариев, взбеленилась. Они, видите ли, решили, что это кощунство — делить трон умирающего старика. Ну да, конечно... В подобную чистоплотность со стороны политиков только доярка с дальнего хутора поверить может. Просто кое-кто был не готов к крупной игре либо искал внешний повод выступить против главного претендента — то есть господина Форана. — На этой волне Уйлим и вылез, — подтвердил мои догадки папа. — Мол, я — тиран, презирающий моральные устои, а он, Уйлим, молодец. А ещё у него родовое древо поветвистее нашего, и корни поглубже, и с вымирающим родом Олар переплетены. Вот так и началась свара. Я не удивилась. Дальше тоже удивляться не пришлось... Да, господина Уйлима из рода Веркур ловили на подкупе парламентариев и попытке подделать некоторые важные документы. Его союзники и сторонники занимались искажением исторических фактов, пытаясь обвинить моего отца во всём — начиная от пожаров в южных провинциях, которые случились десять лет назад и в результате которых пострадало три десятка деревень, и заканчивая обострёнными отношениями с Дурбором, который якобы уже несколько лет грозится пойти на нас войной. Образованные люди абсурдность обвинений оценили, простой народ, в большинстве своём, поверил... Но и папа в долгу не остался. И хотя мне о своих методах не говорил, я точно знала... они мало отличаются от методов Уйлима. Но осудить за это? Нет, он всё-таки мой отец. Дальше — больше. Шаг за шагом, ход за ходом, стычка за стычкой. Противостояние то достигало пика, то скатывалось к подножию, хотя последнее случалось куда реже. А потом... начались убийства и откровенные попытки поднять народ — это случилось сразу после того, как лекари констатировали смерть их величества Рангара Второго из рода Олар, когда трон Верилии действительно опустел. — И тогда мы приняли принципиальное решение, — сказал господин Форан. Бросил красноречивый взгляд на Рида, и добавил: — Мы выдвинули другого претендента. Не надо быть гением, чтобы понять, зачем они это сделали. Род Неран, к которому принадлежит Ридкард, один из древнейших в Верилии. К тому же он молод, образован, перспективен... а ещё имеет поддержку господина Форана и вполне пристойную репутацию. К тому же отец держал помощника в стороне от особо острых дебатов и подальше от стычек, которые начались в момент, когда первый министр поднял вопрос престолонаследия. То есть Рид... он чистеньким оставался, относительно, но всё-таки. — И это помогло? — спросила я. — Отчасти — да, — отозвался отец. — По крайней мере простой народ этот ход оценил. — А ты? — Я? — Губы отца растянулись в улыбке. — Посыпал голову пеплом и ушел в тень. — Но я с самого начала заявил, что если стану королём, то буду просить господина Форана остаться в должности первого министра, — вмешался в разговор Рид. — И тот факт, что помолвлен с его дочерью, конечно же, не скрывал. Я подхватила с подноса чашку и сделала маленький глоток чая. Нет, я по-прежнему не удивлялась. Всё нормально, всё закономерно. — А что было дальше? В этот раз не папа отвечать взялся, а Ридкард. — А дальше самое интересное началось... — протянул он. — У нас до последнего не было доказательств, но никто не сомневался, что Уйлима поддерживает Дурбор. И мы до сих пор не знаем, что за чёрная кошка между ними пробежала в тот момент, но... Уйлим на какое-то время этой поддержки лишился. Точных сведений у нас нет, но по картине, которую мы наблюдали, только такие выводы просятся. — Интересно... — пробормотала я. — А ещё, согласно донесениям тайной канцелярии, в тот момент в столице находился лучший дурборский убийца. Он не наёмник, он в личной гвардии короля Вонгарда служит. Есть все основания считать, что убийца приезжал за жизнью господина Форана, но дурборца отозвали. Я сглотнула внезапный ком и снова к чашке потянулась. Пальцы, вопреки решению сохранять невозмутимость, дрожали. — Вы думаете, это связано с тем, что вы заменили кандидата? — спросила я. — Да, — ответил Рид. А вот отец покачал головой, признался: — Я не уверен. Дурбор не мог столь быстро среагировать на решение о возведении на престол Ридкарда. Мне кажется, поводом стало какое-то иное событие. — Какое? — усмехнулся новоявленный монарх. — Убийства на улицах нашей столицы? Он сказал, а мне газетная статья вспомнилась. Тот самый номер «Дурборского вестника», в котором про эти убийства прочла. Ещё вспомнилось, как охваченная ужасом и горем, пошла в мужскую общагу, к единственному близкому человеку. А он утешал... Утешал и обещал, что дурных новостей больше не будет... и их, как ни парадоксально, не было. Конечно, это неважно, да и вряд ли Рид и отец знают, но я всё равно спросила: — А почему дурборские газеты про события в Верилии не писали? Господин Форан изумлённо вскинул брови, их величество тоже удивился. — Как это не писали? — переспросил Рид. — Не могли не писать. Их газетчики до сих пор по столице шныряют. Глупость какая-то. Нет, ну честное слово глупость! — А войска? — возвращая разговор в привычное русло, напомнила я. — Вы говорили, Дурбор отозвал войска от границы с Верилией. — Да, — кивнул отец. — Отозвал. Не далее как позавчера. И знаешь, это самый нелогичный политический шаг на моей памяти. Чем Вонгард думал? Каким местом? — Наши генералы конфликт не поддержали, — пояснил Рид. — А малые отряды личных гвардий, сама понимаешь, сила не слишком великая. Военное решение вопроса стало возможно лишь в тот момент, когда Дурбор решил оказать силовую поддержку Уйлиму. И Уйлим бы, вероятнее всего, победил. — Уйлиму победа, а Вонгарду вечный должник, союзник и... возможно, марионетка? — спросила шепотом, потому что страшновато от такой перспективы стало. — Именно, — отозвался папа. — Но Вонгард отозвал войска, уничтожив тем самым Уйлима в глазах большинства союзников. За счёт этого мы и победили. — А где сейчас Уйлим? — Не важно, — ответил Рид поспешно. Я закусила губу. Расспрашивать дальше или... взывать к милосердию не стала. Не тот случай, когда нужно быть снисходительным. И вообще — меня тут не было, я только частью информации владею, а раз так, то и права на вмешательство у меня нет. — Я очень рада, что всё закончилось. Рид улыбнулся, отец добродушно кивнул. Он же и спросил: — А ты? — Что я? — Как отучилась? — пояснил папа. — Как Дурбор? Как академия? Сердце споткнулось, дыхание сбилось, снова комок к горлу подкатил... но я пожала плечами и ответила самым беззаботным тоном: — Скучно у них. И преподаватели так себе... — Эмелис... — позвал Рид. Теперь он смотрел очень виноватыми глазами. — Эмелис, прости, но закончить учёбу ты не сможешь. — Я понимаю. — Не сердишься? — Ни капельки, — искренне ответила я. — В конце концов, я с самого начала знала, что карьеры магички мне не видать. Мужчины облегчённо вздохнули, причём оба. Неужели в самом деле ждали упрёков и истерик? — Ну раз так... присмотришь за приготовлениями к свадьбе? — спросил Ридкард. А я... я едва не спросила «к какой?!». Сердце вновь споткнулось, а руки предательски задрожали. Хорошо, что уже успела отставить чашку, иначе бы выдала себя с головой. Впрочем, я и так попалась — лицо не удержала, побледнела. — Эмелис? — позвал их величество обеспокоенно. Потом нахмурился, склонил голову набок. — А когда мы женимся? — Голос тоже подвёл, дрогнул и едва не сорвался на писк. — Через месяц, — ответил господин Форан. Я потупилась и закусила губу, надеясь скрыть обуявший меня ужас за притворным смущением. Месяц? О Всевышний... Перед глазами возникла картина: я и Ридкард, вместе, в постели. Его губы жадно впиваются в мой рот, его руки не менее требовательны и настойчивы. Жар тела, прикосновения, пот, пронзительные стоны... О нет! Я этого не вынесу! — Месяц? — переспросила уже вслух. — Я не уверена, что это... решение разумно. Папа удивлённо приподнял брови. Их величество остался невозмутим, но блеск, вспыхнувший в тёмных глазах, мне очень не понравился. Но отступать я не собиралась. Вдохнула поглубже и продолжила самым ровным тоном: — Во-первых, я не уверена, что успеем подготовиться. Во-вторых, мне кажется, что народ подобную спешку не оценит. Сами посудите — Рид только-только взошел на престол и тут же, буквально на следующий день, позволяет своей невесте запустить руки в казну, чтобы начать подготовку к сомнительным, с точки зрения народа, торжествам. — Средства будут выделены из личной казны Ридкарда, — вступился отец. — Ты уверен, что наш народ поверит в такое благородство? — парировала я. Комментировать эту реплику мужчины не стали — вопрос, слава Богине, риторический. Зато Рид к другим моим словам прицепился... — Почему ты думаешь, что народ воспримет свадьбу своего монарха как нечто сомнительное? — Ну это же очевидно. Всего несколько дней назад Верилия была на пороге гражданской войны. Люди перепугались, им сейчас не до праздника. К тому же ты стал королём лишь вчера. И пусть ты фигура довольно известная, народ ещё не знает, чего ждать от тебя в качестве монарха. Сейчас люди хотят видеть твои действия, твои решения, а не то, как ты женишься на дочери первого министра, то есть... развлекаешься. — Свадьба действиям не помеха. — Это знаешь ты, это знаю я, а народ мыслит проще. К тому же только подумай... Ну начали мы подготовку к свадьбе, и что? На одной полосе газеты репортаж о твоих поездках, встречах и реформах, а на следующей рассуждения газетчиков о том, какого цвета салфетки будут на завтраке в честь невесты. Это несерьёзно, Рид. Блондин поджал губы и промолчал, а я вздохнула и добавила: — Свадьба короля должна стать событием важным, объединяющим, радостным. Нужно сперва успокоить людей, а уже потом устраивать балы и приёмы. — И когда, по-твоему, нам следует играть свадьбу? — Месяцев через пять, — подумав, объявила я. — Возможно, в первый день лета. А что? Как раз совместим с народным праздником, и... — Три месяца, — перебил Ридкард. И таким тоном это было сказано, что я внутренне дрогнула. — Три месяца и ни днём позже. — Но снег к тому времени едва-едва растает, и... Попытка воззвать к разуму провалилась с треском. — Три месяца, Эмелис, — повторил наречённый. — И ни днём позже. О Всевышний... Папа моё сопротивление тоже не оценил — сидел хмурый и молчаливый. Впрочем, его чаяния понять куда проще, нежели настойчивость Рида. Ведь господин Форан ради меня, ради своей дочери, в авантюру с престолонаследием ввязался. И успокоится лишь тогда, когда я на этот самый престол взойду. — Ладно, поздно уже, — глянув на часы, пробормотал господин Форан. — Пойду. Он отставил недопитый бокал, с заметным усилием поднялся на ноги. Я не могла сказать, что папа постарел или сдал за это время, но его усталость чувствовалась. Я тоже встала, сделала шаг навстречу и поцеловала в щёку. Отец легонько погладил по спине, подарил тёплую добрую улыбку, от которой душа окрылилась. Правда... окрылилась она всего на миг, потому что Рид, в отличие от отца, никуда не торопился. — До завтра, ваше величество, — с поклоном сказал отец. Рид кивнул и только. Едва за папой закрылась дверь, в гостиной моих новых покоев как-то ну очень неуютно стало. Лёгкий запах сырости, который не отступал даже перед жарко пылающим камином и цветами, принесёнными по моему велению, начал не просто беспокоить — бесить. И текстиль на окнах, как вдруг выяснилось, мне не нравится — старомодный. И форма настенных магических светильников не устраивает. И ковёр на полу... он, кажется, ужасно пыльный! А рисунок... — Эмелис, что происходит? Я вздрогнула. Только теперь осознала, что стою посреди гостиной и старательно разглядываю узор напольного ковра. С огромным усилием перевела взгляд на сидящего в кресле жениха, робко улыбнулась. — Прости? — Ты не хочешь выходить за меня? — С чего ты взял? Губы Рида исказила усмешка. Он отставил почти нетронутый бокал, тряхнул пепельными волосами и поднялся. Это движение было неожиданно грациозным, почти хищным, и я снова вздрогнула и едва сдержала желание отступить. Просто никогда прежде не видела Ридкарда таким. — Ты не обрадовалась этой новости, Эмелис. Безумно хотелось отвести глаза, но позволить себе эту роскошь я, увы, не могла. — Ошибаешься. Я рада. Просто всё так неожиданно... — Ты настояла на переносе торжеств, — делая ещё один шаг навстречу, сказал Рид. Я внутренне сжалась, но выстояла. — Ридкард, я же объяснила. Если ты находишь мои доводы глупыми, то давай поженимся через месяц. Ответом мне стала новая усмешка и ещё один уверенный шаг навстречу. Тот, кто до недавнего времени был всего лишь помощником первого министра Верилии, приблизился вплотную. Его руки капканом сомкнулись на талии, дыхание обожгло щёку. — Ты не рада, Эмелис... — прошептал он. Я упёрлась ладошками в грудь жениха, но смелости, чтобы снова встретиться со взглядом чёрных, как сама ночь, глаз, у меня не хватило. — Рид, я дочь Форана из рода Бьен, а не пастушка. Меня с детства учили думать о последствиях собственных поступков. И я уверена, что столь скорая свадьба нанесёт урон твоей репутации. Но если ты считаешь, что... — Нет, — перебил король. — Ты всё верно сказала. Вот теперь я осмелилась поднять глаза, только это ошибкой было. — Я ужасно соскучился, Эмелис. Голос их величества прозвучал очень тихо и хрипло, а в следующее мгновение его рот накрыл мои губы и мир... нет, он не поплыл, он как будто почернел.