Он она и она🔞

Глава 20. Атмосфера

Я бежала за моим любимым, Умирала ради него, И умерла бы ещё раз. Bebe Rexha — Atmosphere

Жарко. Ужасно. Просто до сумасшествия жарко. Пот стекает по моему лицу прямо к шее, теряясь в складках воротника, и я понимаю, что вся спина такая же влажная, как и живот, как и руки. Мне хочется сдёрнуть с себя платье и выбросить его. Как я вообще могла подумать, что это хорошая идея — напялить вязаное платье в клуб? Ещё и надоедливые волосы, чёрт бы их побрал, лезут прямо в глаза, мешая видеть что-либо перед собой. Поэтому я могу только ощущать и слышать. И чувствовать.

Чувствовать, как крепкие руки сжимают мою талию, впиваясь ногтями в плотную ткань одежды. Чувствовать, как к моей спине прижимается плоская, твёрдая грудь, практически вдавливая в себя и лишая личного пространства. Чувствовать, как мои колени разъезжаются в стороны при каждом поступательном движении сзади. Слишком ярко. Слишком чётко я это ощущаю, даже несмотря на то, что кажется, будто мир вокруг меня плавает. Всё словно в бреду. И я стону в такт прижимающемуся ко мне телу, почти гортанно, отчаянно, теряясь в собственном дыхании. Руки слепо хватаются за что-то — спинку кровати, судя по всему, — чтобы я не упала плашмя на живот, и сжимают металлическую палку в тиски. Холод металла немного отвлекает, позволяя на секунду прийти в себя и мотнуть головой. Обернувшись через плечо, я кое-как смахиваю волосы, почти сразу же обнаруживая лицо Чонгука. Прекрасное лицо, искажённое гримасой удовольствия. Он надкусывает верхнюю губу, всё так же не открывая глаза, и практически скулит, вдруг делая особенно резкий и грубый толчок, что выбивает меня из колеи и заставляет по инерции дёрнуться вперёд, опасно нависая над краем постели. Теперь я вижу только красный махровый ковёр и оставленные поблизости ботинки. — Чёрт… Да!.. Вот так… — продолжает шептать он, вдруг положив мне на голову ладонь и несильно сжав волосы на макушке. Я в очередной раз перебарываю желание прекратить всё это. Остановить его. Потому что мои колени уже трясутся, я устала. Меня словно выжали до последней капли. Я вообще не до конца понимаю и осознаю то, что происходит. Чонгук берёт меня сзади. Впервые. Впервые он так грубо, несвойственно для него обходится со мной: хватает за волосы, силком ставит на колени, буквально заваливается на меня всем своим весом, лишая кислорода. Я не привыкла находиться в таком положении. Мне некомфортно. Плохо. Мерзко. Но я знаю, что он уже близок к разрядке, поэтому и не сопротивляюсь. Он хочет этого — хочет дойти до оргазма, насладиться моментом. Сама я, кажется, даже не возбуждена. В смысле, конечно, происходящее в комнате на втором этаже клуба определённым образом будоражит моё пьяное сознание, но мне… не нравится. Совершенно. Такой секс с Чонгуком, когда он даже не пытается сделать мне приятное — он просто берёт и всё, — далеко от того, как мы с ним занимались любовью ещё совсем недавно. Вдвоём. Ведь сейчас мы совсем не одни. Ну конечно. И это ещё одна причина того, почему я не могу получить удовольствие от этого вечера. Эта причина сидит или стоит где-то рядом, я знаю. Не понимаю, почему до сих пор она ничего не предпринимает, но точно уверена, что она поблизости. Должно быть, наблюдает. Возможно, что-то подсказывает Чонгуку, потому что изредка, в перерывах между тем, как мне закладывает уши, я слышу, как он с ней переговаривается, едва дыша. И это так… странно. Нет. Такого слова, которое бы описало происходящее, просто нет. — Ах-х-х! — раздаётся у меня над ухом, когда Чонгук всем телом ложится на меня, почти вдавливая лицом в неприятно пахнущую подушку, и обнимает поперёк груди. Я совсем перестаю двигаться, просто лежу так, как меня положили, не сопротивляюсь и ничего не говорю, сжимая пальцами шёлковую ткань простыни. Ощущаю, что он изливается в презерватив, прямо внутри меня, и продолжает лениво двигаться на встречу, доводя себя до оргазма. Тяжело дышит так, чтобы я его слышала. И я слышу. Его дыхание перебивает даже стук моего сердца. Кажется, целую минуту мы просто лежим, приходя в себя. В комнате тихо, несмотря на играющую на первом этаже музыку и веселящихся людей на танцполе. А в воздухе витает запах секса, впитываясь в мою кожу. В груди у меня покалывает. Противно, досадно покалывает, будто издеваясь. Мне жарко, потому что я всё ещё в вязаном платье и капроновых колготках на пол ноги. Мне тошно, потому что сидеть пьяной в жарком помещении — не самая хорошая идея. Мне мерзко, потому что кажется, что моим телом просто воспользовались. Впервые. И мне грустно, потому что я не хотела всего этого. Не хотела иметь подобное воспоминание с Чонгуком. Уже не в силах перебороть кричащее нутро, я самостоятельно снимаю с себя Чона рукой, перекатывая его на спину под хриплый стон, и медленно усаживаюсь на кровати, чувствуя, как жутко у меня болит внизу живота и как ослабли дрожащие ноги. Руки тоже потряхивает, поэтому мне с трудом удаётся стянуть с голеней колготки и отбросить их в сторону. Зацепившись за края трусиков, расположившихся по воле Чонгука на середине бёдер, я скорее надеваю их и скрываю под подолом платья, наконец-то облегчённо выдыхая. Но долго стоять в перпендикулярном положении у меня не получается. Алкоголь в крови подводит, и я заваливаюсь назад, в последний момент успевая ухватиться руками за простынь. Я ещё никогда себя так не чувствовала. — Это было занимательно, — произносит третий голос в этой комнате, вызывая у меня мурашки по всему телу. В горле встаёт ком, который я через силу проглатываю. Заставляю себя поднять голову, чтобы посмотреть на Нам Соль. Девушка сидит в кресле, почти около самой двери, закинув одну ногу на другую. Тонкая лямка её белого платья сползла с плеча, повиснув вниз, а её высокие каблуки теперь стоят в стороне, будто она, поднявшись сюда, первым делом избавилась от них. Чёрные волосы, кажущиеся особенно тёмными при дымном свете, лежат у неё за спиной, открывая вид на длинную шею, украшенную аккуратным ожерельем, и округлую грудь, вздымающуюся вверх при каждом её рванном вдохе. Когда наши с ней глаза встречаются, я впервые их не отвожу растерянно. Наоборот — смотрю прямо на неё, с вызовом и недоверием. — Тебе нужно было присоединиться к нам… — хрипит Чонгук, по-прежнему лёжа на спине и глядя в потолок. Только теперь я ощущаю в его голосе какую-то ехидную усмешку. Почувствовав пробежавший по спине холодок, я оборачиваюсь и удивлённо дёргаю бровями. Он это не серьёзно ведь? Нам Соль отвечает такой же усмешкой, окончательно сбивая меня с толку. — Не хотелось смущать нашу Мэйджи, — говорит она, скрипя креслом, потому что встаёт на ноги и ступает босыми стопами по ковру. Я снова поворачиваюсь к ней, проглатывая образовавшуюся во рту слюну. Понимаю, что она направляется ко мне медленным и размеренным шагом, чуть наклонив голову. От девушки исходит странная… опасность. Или мне так кажется. Поэтому я неловко ёрзаю на месте, скользя задом по шёлковой постели, и слежу за ней, как жертва, наблюдающая за своим охотником. Всё внутри меня натягивается до предела, пока не начинает казаться, будто ещё чуть-чуть — и я взорвусь. Особенно когда она подходит непозволительно близко и ставит одно колено на кровать, сбоку от меня. — Она и так напряжена… — шёпотом проговаривает Нам Соль, ставя теперь уже второе колено по другую сторону и в прямом смысле усаживаясь мне на колени. У меня в горле застревает очередной глоток спёртого воздуха, и я растерянно вцепляюсь пальцами одной руки в кровать, а другой невесомо ухватываюсь за плечо Нам Соль, останавливая её. Кажется, мои глаза становятся огромными, напоминая два блюдца, потому что девушка смеётся, поудобнее устраиваясь на своём новом месте. И в очередной раз всё кажется каким-то бредом — Нам Соль сидит у меня на коленях, глядя сверху вниз загадочным и полным похоти взглядом. Мир что, перевернулся с ног на голову? — Что ты… — вопрошаю я заплетающимся языком, уставившись на стройное тело перед моим лицом. Мягкие ладони неожиданно обхватывают моё лицо, направляя голову вверх. Нам Соль улыбается, а потом вдруг наклоняется, нагло соединяя наши губы вместе. Её рот захватывает мою верхнюю губу, тут же оцарапывая зубами, а потом я чувствую её влажный язык, моментально дёргаясь назад и образовывая между нами расстояние. Лицо начинает пылать, все чувства обостряются. Мне кажется, что я загнанная в ловушку мышь. В этот момент я слышу клацанье двери. Будто кто-то на мгновение её открыл, чтобы заглянуть внутрь, а затем снова закрыл, потому что музыка на пару секунд врывается в тихое пространство. В районе солнечного сплетения что-то обрывается, и я смотрю в сторону выхода. Но ничего не вижу. Никого и ничего нет. Мы по-прежнему втроём в этой комнате.