Jus sanguinis

0

7 ноября 1993 г.

— Полагаю, вы все понимаете зачем я собрал вас здесь, — голос директора звенел от напряжения. Все собравшиеся учителя были в абсолютной растерянности. Но не от непонимания. Все прекрасно знали что случилось. Но вот что с этим делать?..

— Альбус, мы сделали все что в наших силах...

— Значит недостаточно! — директор впервые был настолько испуган, что позволил себе едва заметно повысить голос. Он выдавал свое волнение — все вокруг буквально чувствовали его.

Преподаватели предпочитали молчать. Им нечего было сказать. Минерва сказала достаточно. У всех них были абсолютно такие же результаты...

— А что если мы не?..

— Нет! У нас нет выбора, Помона.

Звенящая тишина повисла в воздухе. Ситуация накалялась до предела.

***

Гарри крепко держал метлу, оглядываясь по сторонам и пытаясь увидеть хоть что-то. Видимость сегодня была отвратительная, а вдобавок еще и погода решила испортиться. Дождь лил с такой силой, будто пытался расширить границы Черного озера на территорию всех владений Хогвартса. Гарри со злорадством подумал, что так слизеринцам и надо — затопить их подземелья было бы интересной шуткой...

Но он снова отвлекся. Капли дождя ослепляли, отпечатываясь на очках и быстро скатываясь вниз. Маленький золотой шарик не было видно нигде. Ловец Хаффлпаффа, в лице Седрика Диггори, мелькал где-то вдалеке, но никаких резких движений не совершал, что было одновременно и хорошим, и плохим знаком — маг также не мог найти снитч.

Гарри даже не заметил, когда стало холоднее — его тело давно окоченело от отвратительной погоды. А когда заметил — было уже поздно. Дементор. Но теперь рядом не было никого, кто мог бы помочь. По такой погоде разглядеть его было сложной задачей, а если брать во внимание еще и то, что Гарри находился слишком высоко... Да и едва ли дементор сунулся сюда один. Где один — там еще с десяток. И пока разберутся с остальными, пока заметят, что Гарри нигде нет...

Он ощутил, как парит в воздухе. Подумал, что это конец, но что-то так резко дернуло в районе пупка, что Гарри резко понял — он отнюдь не мертв. Но лучше бы все-таки умер.