Погружение

28.08.

Беру свои слова обратно. После событий последних нескольких дней я чувствую, что не могу оставить за собой права занимать срединную позицию. Вот только осталось понять, в чьем я лагере: тех, кто в батискафе или тех, кто на суше. И не развалится ли судно первых, и не накроет ли волна вторых...

До Курильска домчались быстро, машину вела сама Лискова. Всю дорогу нас сопровождала серая морось, и, хоть в салоне было тепло, один только вид сливающегося с небом стального моря заставлял поглубже зарываться подбородками в воротники курток.

В городе мы заехали в уже знакомый нам магазин за чаем и тортом «Полено», и, снова вернувшись из центра к береговой линии, уже через несколько минут остановились возле дома профессора. Обитый снаружи далеко не инновационным, но приятно-красным металлопрофилем, внутри он оказался ностальгически уютным, причем ностальгия эта даже не по временам моих бабушек, а скорее по атмосфере поколения бабушек Виктора Максимовича: в прихожей-гостиной нас встретили деревянные кресла, укутанные благородно выцветшим гобеленом, стол со свисающей скатертью, длинный низкий комод у стены, заваленный книгами, и торшер на латунной ножке с белой матовой головой-барабаном.

– Наверное, я бы что-то изменила в доме, если б проводила здесь больше времени, – хозяйка первой начала разговор, разлив чаю своим подмёрзшим гостям.

– Вы давно здесь живёте? – Виктор Максимович с удовольствием и явным предвкушением интересного разговора отхлебнул из большой кружки.

– На Курилы я попала только с началом работы на Итурупском КЭВО. До этого не бывала здесь ни разу, всю молодость моталась между Владивостоком, где жила семья и Новосибирском, где мне повезло учиться и начинать научную карьеру.

– Наверное нелегко было решиться променять большие города на островную жизнь?

– Так получилось, что решение о переезде было принято до того, как я даже увидела саму базу и город, где мне предстояло жить. Я летела в полную неизвестность. Всё, что я знала, – то, что в погружениях я буду проводить едва ли не больше времени, чем непосредственно в Курильске или на Белых скалах. По крайней мере поначалу, когда основная часть работы над кабинетом заключалась в том, что ученые испытывали все стадии на себе.

­– Сейчас вам не приходится так часто погружаться самой?

Все вопросы задавал режиссёр, но отвечая на них, Лискова всё больше встречалась взглядом со мной, как будто прощупывая настроение моих реакций и готовясь сказать что-то, о чём ей было важно, чтобы услышала именно я.