Луна и солнце

не боишься? зря.

— Да-да, я больше не злюсь. — говорю Джисону в который раз, на что он снова дарит мне целомудренный поцелуй и:
— Точно? — я только закатываю глаза потому, что он спросил это сотню раз только сегодня. — Я правда больше так не буду.
— Точно. — а он — зараза эдакая — смотрит преданно, словно щенок, сердце моё разбивает. — Не смотри так на меня, Джисон-а.
Так и живём? Вроде как.

После ссоры страх того, что Джисон-и встретит соулмейта и я больше не буду ему нужен увеличился, кажется, раз в сто. Это заставляет меня раз за разом грустно опускать глаза, выдыхать безумно тяжело — так, словно стараюсь выдохнуть разом и лёгкие. Если честно, я даже не против. Мне просто безумно страшно. Я ведь люблю этого засранца, больше жизни люблю. А поэтому хочу ему только счастья. Но я так же хочу, чтобы он со мной счастлив был. А если появится его соулмейт? Мне ведь отпустить его придётся. Я не могу быть эгоистом. Только не с ним. Каким он будет, этот его человек, предназначенный вселенной? Иногда мне кажется, что это я предназначен ему. А потом вспоминаю, что... Грустно усмехаюсь, мысленно давая пощёчину, чтобы пришёл в себя. Хочу с ним обо всём этом поговорить, однако:
— Й-а, Хан, я хочу ореховый капучино.
— Тогда пойдём в кафе?
— Да, только я наберу Хёджин, пусть подойдёт. И Крису напишу. — он положительно кивает. — Сегодня смена Ёнбока? — он так же мычит. — Чудно.
Джисон переплетает наши пальцы, целует мою руку в своей, посылая миллионы мурашек по всему телу. Вроде ничего такого, но моё сердце мгновенно бьётся быстрее. Мы идём дальше, сменяя маршрут.
Через пару минут после звонка нуна пишет — всё-таки сможет, так что будет спешить максимально, Бан же молчит, даже не читает. Ну ничего, всё наладится. После разговора Феликса с Крисом прошло уже четыре дня и он буквально цветёт и пахнет, я не шучу. До ужаса, до дрожи приятно видеть его таким. Потому, что он заслужил это. Заслужил своё счастье. У нас же с Джисоном всё немного натянуто, я так ощущаю. И это, конечно, немного бьёт по мне, но ничего. Все будет хорошо, это же мы. На улице мало людей, что очень радует. Потому что тихо, потому что можно больше разделить всё на двоих, потому что ничего не мешает. Джисон тут, совсем рядом, а мне всё-равно его недостаточно, поэтому я сжимаю его руку, дёргаю немного, останавливаясь, и прошу повернуться ко мне. Он просьбу выполняет, но вскидывает брови в непонимании, на что я только тянусь за объятиями. Джисон сначала ничего не осознаёт, но буквально через несколько секунд прижимает меня к себе и гладит по спине успокаивающе. Я прикрываю глаза, отдаваясь ощущениям вновь. Какой же он, всё таки, потрясающий. Не понимаю, чем заслужил его. Всю романтику и такой нежный момент портит только какая-то аджума, что ворчит, когда проходит мимо, что-то о невоспитанных негодяях, а Хан ещё ближе притягивает меня к себе. Словно защищает. Это то, в чём я нуждался всю жизнь. Быть защищённым. Потому, что я не мог никогда в полной мере защитить себя сам. Я был слишком слаб для этого. Джисон сделал меня намного сильнее, но теперь мне попросту нет смысла оберегать себя. Это делает Хан. И, быть может, поступать так немного неправильно, но мне абсолютно плевать. Я люблю его, кошмарно. И потерять боюсь не меньше, чем люблю.
— Джисон-а. — мычу ему в шею, не желая отстраняться.
— Что?
— Я хотел бы с тобой поговорить про кое-что очень важное для меня. — и всё же приходится отодвинуться. — Только не злись, ладно? — он одобрительно кивает, но мне совершенно необходимо чтобы он подтвердил в голос. — Обещаешь?
— Обещаю, не переживай. — Хан улыбается по доброму, смотрит выживающе, а у меня язык никак не повернётся спросить, но нужно, раз решил. Колени начинают трястись, а глаза бегают по любимому лицу. Страшно, очень страшно.
— Всё же.. эм, каким ты представлял себе твоего соулмейта? — я прикрываю глаза, чтобы как-то защититься, ведь слышу как тяжело он выдыхает. Чёрт, что же будет?
— Лино, солнце. Подожди немного, ладно? Я всё тебе расскажу. Только чуть позже, хорошо? — взгляд его сразу грустный, но он всё так же сверкает для меня своей улыбкой, вероятно чтобы показать, что всё в порядке. Но ничего не в порядке, я ведь вижу.
— Ладно. Но когда встретишь его, не бросай меня, хорошо? — я смотрю с надеждой, пытаясь не закричать в голос от эмоций, бушующих внутри меня.
— Я этого не боюсь. Пойдём уже.
И мы шагаем дальше, уже немного спешно, но это меня не волнует. Мысли, мысли, мысли. Есть ли в мире гений, который создаст пилюли от них? Таких гадких, противных, едких. Улицы сменяются одна за другой, и вот мы уже совсем рядом. Я такой глупец, Джисон-и, такой глупец, что влюбился в тебя. Но.
«Я», — слышу глухой топот ног, — «не хочу», — кто-то выкрикивает моё имя, но сейчас меня это не волнует, — «быть один», — кто-то летит на меня, сбивая с ног, а я не успеваю ни удержать баланс, ни обратить внимания кто это.
— Наглый хубэ! — кричит мне Хёджин в ухо, придавливая весом своего тела к земле, пока Хан где-то на фоне ржёт во всю. Вот же мелкий предатель. — Я тебя через всю улицу звала, ты что, глухой? — почему она настолько шумная?
— Нуна, слезь с меня, ты тяжёлая. — как тебе такое, нуна? Она слазит, а потом начинается:
— Й-а, Ли Минхо, что значит «ты тяжёлая»? — она тянет меня за ухо, сразу после того, как я поднялся, возмущённо пыхтит, возможно, даже немного обиженно. Но ничего. Будет знать, как нападать на людей средь бела дня. — Так нельзя говорить девушкам, олух!
— Да-да, пойдём. И отпусти уже моё ухо. — Сонни только больше взрывается от смеха, но, — Слышишь ты, вообще затихни, смеётся он. — смотрю настолько грозно, насколько это вообще возможно. Но ему не страшно от слова совсем. Вот ведь.
— Ладно-ладно, пойдём. — соглашается он. — Хёджин-нуна, я тебя обожаю. — добавляет он уже ей и даёт пять. П р е д а т е л ь .