Луна и солнце

не беси, между нами только кофе.

— Хрен тебе, а не свидание. — выплёвываю я в который раз.
— Ну хён! — кричит этот наглец мне вслед, на что я снова закатываю глаза до боли в глазницах, — Ну сколько можно, хённим? — говорит он чуть тише, а меня типает от обращения. — Я за тобой уже две недели бегаю. Ну в самом деле! — мальчишка говорит обиженно и эмоционально, будто это что-то действительно значит для него. Не будь он таким наглым и надменным, возможно я бы и согласился с ним вот так встретиться, но это уже совсем другая история. За эти две недели я неплохо разобщался с Феликсом. Славный малый, спокойный, милый и по-своему уютный. Общаться с ним настолько комфортно, что мы даже разок прогулялись — я забрал его с работы потому, что Джисон заболел, а Ликс сам идти вечером боится. Мы мило поболтали, договорились о встрече на выходных и даже обнялись, на прощание. Что там кричит мне наглец из кофейни я уже не слушаю, ведь иду на очередную лекцию — одну из последних перед практичными занятиями, только обещаю зайти на кофе в его смену. Он хоть и наглый, напыщенный, да самовлюблённый до неприличия, но кофе варит отменный, мне нравится. Джисон. О, что за морока мне досталась, почему, а главное — за что? Нет, вообще-то он довольно таки хороший и умный, собирается сдать экзамены и за первый, и за второй курс потому, что тянет, понимает, интересуется, владеет этими знаниями по настоящему. Я уверен, не был бы он таким упёртым и наглым, мы бы подружились, честно подружились бы. Но такой несдержанный, сложный и непонятный, к тому же излишне напористый, что мне не хочется лишних проблем. И именно за такими мыслями о этом изощрённом идиоте я пропускаю тему лекции, да и добрую её часть в общем. Я знаю его ровно две недели, четырнадцать дней, триста тридцать шесть часов, а он уже плотно засел в моих мыслях, отвлекая от учёбы, личных дел и жизни в общем. Ну кто так делает? И вокруг он, буквально везде — на учёбе, на отдыхе, на крыше общежития. Если я сойду с ума — это всё Хан Джисон, других слов просто нет. Ну ничего, отвяжется.

После окончания лекции я спешно собираю свои вещи и намереваюсь поскорее уйти, но кто-то настойчиво, без всякого уважения хватает меня за руку, останавливая и заставляя посмотреть на него. Я перевожу дыхание в попытке не вспылить, медленно, крайне медленно, поворачиваюсь и смотрю парню напротив в глаза.
— Руку отпусти. — выплевываю я, что делаю крайне часто, не желая контактировать ни с кем, ведь слишком взбешён тем, что перестал контролировать собственные мысли, позволив какому-то мальчишке из кофейни засесть там.
— Может прогуляемся сегодня, м? — говорит он и лучезарно, с долей какого-то пошлого намёка, подмигивает. Я издаю нервный смешок и смотрю на него осуждающе, если это можно назвать так. Отчего-то в голове всплывает Джисон, который две недели буквально умолял меня погулять с ним. Они разные, безумно. Ведь если этот под прогулкой подразумевает явно что-то ещё, что-то явно плохое, то Джисон говорил так, будто я любовь всей его жизни и, что если он не прогуляется со мной хоть раз, точно умрёт, без вариантов. Почему я это вспомнил — не знаю. Но это заставляет резко одёрнуть руку и, больше, даже не посмотрев в сторону этого парня, уйти.
— Это значит «да»? — кричит он мне, а я только ускоряю шаг и показываю ему на последок средний палец, прикрикивая:
— Это значит «пошёл к чёрту».
Улыбка отчего-то завязывается на ушах.