Шторы

10

Не осталось ни одной целой ложки, все четыре погнулись под натиском твердой земли. На секунду я задумался. Как она может давать жизнь всем этим деревьям и цветам, которые растут на этой полянке? За полчаса, сменяясь по очереди, нам удалось выкопать ямку лишь на половину объема коробки, так, что крышка высилась над землей. Стояла глубокая ночь, и единственный источник света - от фонарика, который принадлежал Русскому, был настолько противный, что большую часть времени мы копали просто в темноте, изредка включая его, чтобы посмотреть на прогресс, который был очень медленным. И вот когда ложки закончились, не оставалось ничего другого кроме как рыть руками. Но ни Окурку, ни Сакуре позволить мы этого не могли, да и у Бада на днях должен состояться спектакль, черные от земли руки кстати не будут, поэтому эта участь досталась нам с Хавой. С лопатой дело продвинулось бы быстрее, но как бы мы не старались найти лопату, посреди ночи это было практически невозможно, да еще выяснилось, что практически ни у кого в нашем районе нет лопат.

Земля застревала под ногтями, твердые куски царапали ладони, пару раз попались ржавые гвозди. Я копал усердно, ничего не видел и не слышал, мне хотелось утонуть в этой темноте, раствориться.

Я очнулся только после того как гигантская рука Бада, которую я узнаю из тысяч, легла мне на плечо. Меня подняли с колен, они ужасно затекли, но я не чувствовал боли, и усадили на траву рядом с Сакурой, которая держала коробку. Мы нашли коробку из-под самой дорогой обуви, которая имелась в нашем доме - там лежали кожаные ботинки лошадиного размера Хава. А внутри обложили срезанным лоскутом желтых штор из моей комнаты.

Хавьер, в отличие от меня, копал со злостью и сейчас в темноте, я бы не отличил его от бездомного пса. Яростно он откидывал во все стороны шмотки земли, периодически вытирая лицо грязными рукавами рубашки. Мимо нас прошла пара пьяниц, с интересом разглядывая происходящее, они остановились на пару минут, а потом просто ушли. Хотел бы и я сейчас просто встать и уйти, но не мог.

Это случилось так быстро, что я даже не понял что произошло. Всего около часа назад Тушенка была жива, лежала у меня в ногах и тихо сопела, пока я делал последние поправки в рукописи. Несколько дней назад я поймал себя на мысли, что когда я писал, она сидела рядом и наверное была моим самым большим поклонником из всех. Возможно ей нравился звук того как мои пальцы беспорядочно и агрессивно стучат по клавиатуре.
Все уже давно легли спать, а я, приняв очередную таблетку, накатал с десяток страниц свежего текста, подправил некоторые моменты, привел рукопись в порядок, ведь уже сегодня я должен был отдать свое располневшее чадо на выданье.